Зодиак

Мы с Буном бодались еще четверть мили, пока Джим не занервничал и не начал на нас оглядываться.

– Вы чокнутые, ребята, – сказал он. – Вас сцапают. Или пристрелят.

– Но в самом крайнем случае он вспотеет, – сказал я.

– Готов в это поверить, – отозвался Бун.

– И мы могли бы предать дело огласке.

Мне вспомнилась последняя операция в Нью-Гэмпшире – несколько лет назад в Сибруке, где строили ядерную электростанцию. Мы даже на стройку не сумели проникнуть, нас арестовали. Кое-кого избили. Но в новости мы попали. И реактор так и стоит незаконченный, а ведь десять лет прошло.

– Нужно подобраться совсем близко, – говорил тем временем Джим. – Спецслужбы, сами понимаете.

– Они там уши развесили, – возразил Бун. – Чего им бояться? Какая-то мелкая сошка вроде Плеши, никто даже имени его не помнит, кампания в самом начале. Состязание по метанию топора в глухом захолустье. Черт, если бы я устраивал на него покушение, сам бы это место выбрал.

Машину Дольмечера мы нашли без труда. Состязание устраивали в одном из мелких заповедников (множество таких «оазисов дикой природы» размером с почтовую марку разбросано по всему Нью-Гэмпширу), и путей подхода к нему было не так уж много. Мы знали, что Дольмечер не бросит машину на видном месте или там, где парковка запрещена. Он поведет себя как законопослушный массачусетец, а после растворится среди деревьев. Именно так он и поступил. Машину мы засекли на площадке для пикников возле шоссе, недалеко от начала прогулочной дорожки по заповеднику.

– Умно, – похвалил Джим. – Отсюда его никто не ждет.

Я заглянул в окно, но ничего особенного не увидел. Никаких патронташей или открытых тюбиков камуфляжной краски. Только высовывающийся из-под сиденья аптечный пузырек. К своей безумной миссии Дольмечер подошел на удивление здраво и деловито.

Может, бактерии воздействуют на голову? В средствах массовой информации целую неделю шла дискуссия о том, не повредили ли токсические отходы мой головной мозг, превратив меня в слюнявого террориста. Я ничего особенного за собой не замечал и истерического беспокойства не испытывал, но Дольмечер получил много большую дозу, да и вообще был менее стабильным. Он вел себя скорее как психопат, о которых пишут в газетах: спокойный, методичный, незаметный.

Джим возился с чем-то в пикапе, а Бун напряженно за ним наблюдал. Вернувшись, я встал на подножку и заглянул внутрь. Оказывается, Джим извлек из-под сиденья один из своих самодельных луков.

– Эта модель в стиле нез-персэ, – объяснял он. – Видишь, концы усилены мембраной, которую добывают из рога барана. Они брали от диких чубуков, а мне пришлось от домашних овец.

– Что, черт побери, ты собираешься с ним делать, Джим?

– А ты, черт побери, что собираешься делать, когда найдешь Дольмечера, С.Т.? Ты что, забыл? Твоя пушка на дне озера.

– Я все равно не собирался в него стрелять.

– Ты просто нечто, С.Т., тебе это говорили? Как по-твоему, зачем мы сюда приехали? Насколько я понял, мы ищем психа с пушкой.

– Только потому, что нам нужны его знания. А если ты нашпигуешь его стрелами, мы их не получим.

– Ты меня недооцениваешь, С.Т.

Из-под сиденья Джим вытащил связку стрел. Древки у них были прямыми, оперение самым обычным, только вот наконечники отсутствовали.

– Рыболовные стрелы, – сказал Бун.

Кивнув, Джим протянул мне одну. На конце имелся короткий, загнутый назад шип, а за ним, на расстоянии приблизительно трех дюймов перпендикулярно к древку была привязана короткая дощечка-перекладина.

– Она не позволяет стреле пройти рыбу насквозь, а шип не дает ей выпасть. Так вот, охотничья стрела с серьезным наконечником убивает, перерезая множество кровяных сосудов. Животное истекает кровью. А эта в крупном животном только застрянет, причиняя ему неудобство.

Наверное, вид у меня был все еще скептический.

– Послушай, тот тип сказал, что у Дольмечера черный пояс в этой игре. Если ты думаешь, что он позволит подобраться к себе достаточно близко и вырвать из рук пистолет, ты совсем спятил.

– Ладно. Но если за нами погонятся спецслужбы, выбросишь все в кусты.

– Само собой. Черт, лук вообще для покушения не годится. Он же как пистолет с краской.

29

Бун настаивал, что пойдет он.

– Черт, ты же всего неделю назад пытался его взорвать, – твердил он мне. – Твоя физиономия – на плакатах «Его разыскивают…» Тебя сразу сцапают. А про меня все забыли. Разве только Плеши тайком промышляет китобойством.

С таким аргументом не поспоришь. В конечном итоге договорились, что мы с Джимом пойдем по пешему маршруту, а Бун поедет на пикапе. Он покатается вокруг Праздника Лесорубов, разведает обстановку. Планировать что-либо не имело смысла, все зависело от случая. Если повезет и Плеши окажется рядом, Бун ухватится за возможность завести разговор о бактериях и привлечь внимание журналистов к реакции Плеши. Если подобраться будет невозможно, он плюнет на эту затею, растворится в толпе и станет высматривать высокого бледного психопата, который прячет руку под плащом.

– Может, вызвать полицию и рассказать про Дольмечера? – в последнюю минуту предложил Джим.

Такая мысль мне в голову не приходила. Честно говоря, если Плеши схлопочет пару пуль, я нисколечко не расстроюсь. Меня беспокоил Дольмечер, вероятно, единственный человек на свете, кто знает, как остановить надвигающуюся глобальную катастрофу. Его же могут пристрелить в заварушке! И даже если нет, увезут в какую-нибудь психушку, где от него никому не будет проку.

– Плевать на Плеши. Нужно захватить Дольмечера.

– Если предупредить копов, усилят охрану, – вмешался Бун. – К Плеши мы тогда и близко не подберемся.

– У нас уйма времени изловить Дольмечера, – объяснил Джим. – И если мы дадим копам подробное описание, они все усилия направят на его поиски. А тогда любому, кто на Дольмечера не похож, будет проще подойти к Плеши.

– Джим прав, – согласился Бун. – Если все провалится и нас повяжут, а Дольмечера найдут, то полиция поинтересуется, почему мы их не предупредили. Скажут, что мы действовали заодно. А если предупредим, то окажемся на стороне закона.

Поэтому мы проехали полмили по шоссе до бензоколонки с телефоном, и я позвонил в полицию. Мы решили, что лучше это сделать мне, так как любое мое слово запишут на пленку, а полезно иметь доказательство того, что меня ужасно беспокоит благополучие Плеши.

– Не могу назвать вам мою фамилию, потому что на меня пытаются повесить преступление, которого я не совершал, а поверить в это может только последний идиот… – сказал я в трубку, и Бун тут же пнул меня ногой. – Но сейчас я докажу свою невиновность. Думаю, на Олвина Плеши будет совершено покушение сегодня, на Празднике Лесорубов.

Я подробно описал Дольмечера, подчеркивая все мелочи, в которых он отличался от Буна, а их набралось немало.

– Хорошо… понятно… хорошо… – твердила весь разговор женщина на том конце провода. Определенно из робких. Явно не обучена ловить профессиональных убийц.

Наконец Бун высадил нас у начала пешего маршрута и поехал на праздник.

В этих лесах я был полным географическим кретином, совершенно не знал, как действовать, поэтому просто последовал за Джимом. Перед выходом он облачился в объемистый поношенный плащ, который держал в багажнике для замены масла, например. Под ним он спрятал свой лук. Выглядело глуповато, но все лучше, чем размахивать примитивным оружием перед носом у спецслужб. Он почти бежал по тропе, присогнув ноги и повернув голову в сторону. Я радовался, что он умеет охотиться с луком – это нам на руку. Но невольно думал о черном поясе Дольмечера в «игре на выживание» и спрашивал себя, насколько тот все-таки хитер и параноидален. От поляны праздника нас отделяла миля, ну может, полторы леса: по равнине, затем на высокую скальную гряду и вниз по склону на той стороне. Разве, с точки зрения Дольмечера, не логично было бы пройти немного вперед, а после дать кругаля и вернуться на тропу, чтобы посмотреть, не идет ли кто за ним?

Едва ли. Кто может за ним идти? С чего бы ему волноваться?

А с того, что он ограбил несколько аптек. Возможно, кто-то запомнил номера его машины. Возможно (я просто поставил себя на его место), его машину заметили здесь и послали за ним копов.

И что сделают копы? Пойдут в лобовую атаку. Десяток человек растянутся цепью и начнут прочесывать лес. Всех ему не перестрелять.

Впрочем, имея пистолет с глушителем, он-то, возможно, такое провернет. Не удивлюсь, если у Дольмечера есть глушитель или даже автомат. Он еще в университете был одержим «узи» и «мак-10» и, кажется, сохранил свое навязчивое увлечение, а сейчас – помоги нам, Господи! – достаточно зарабатывает, чтобы собрать целый арсенал.

Бедный Дольмечер. Все его бесценное знание, вся информация, способная спасти мир, – довесок к увечной личности. Если мы сумеем его остановить (нет, черт побери, никаких «если», мы сумеем его остановить!), следующие несколько дней нам придется иметь дело с этой личностью. Безрадостная перспектива, как ни крути.

Следующий вопрос: что он сделает, если за ним пойдут всего двое? Во-первых, без собак им его ни за что не отыскать. Джим кое-что знает про выслеживание, но я сомневался, что он так уж хорош. А если эти двое его найдут, им самим грозит опасность. Вспомните про типа в ванне.