Анафем

– Если под «нормальным человеком» ты подразумеваешь не-иерарха, то позволь тебя заверить: я тоже не помню в подробностях, что делал в тот вечер.

– На следующее утро я должен был вести экскурсию, поэтому не стал засиживаться допоздна. Я поужинал, потом, кажется, сразу пошёл спать. Я много думал.

– Надо же! – удивился Спеликон. – О чём?

Наверное, у меня стало очень удивлённое лицо. Во всяком случае, Спеликон хохотнул и сказал:

– Праздное любопытство. Не думаю, что это важно. – Он взял следующий лист. – Хроника сообщает, что на ту ночь тебе была назначена келья с фраа Остабоном и фраа Браншем. Если бы я их спросил, подтвердили бы они, что ты провёл всю ночь вместе с ними?

– Не могу представить, зачем бы им утверждать иное.

– Отлично, – сказал Спеликон. – Тогда всё. Спасибо, что уделил нам время, фраа Эразмас.

Спеликон открыл мне дверь. Я вышел и увидел, что в галерее ждут фраа Бранш и фраа Остабон.

В тот вечер моя способность строить в голове истории взяла выходной. Я не мог понять, чего Спеликон от меня добивался и как это всё понимать, поэтому счёл весь разговор лишним доказательством, что суура Трестана сходит с ума и скоро её увезут во врачебную слободу для лечения (желательно на долгий срок).

На следующий день я встал рано, чтобы помочь раскладывать завтрак. Потом разбирал с Барбом основы внешнего дифференцирования, которые должен был усвоить давным-давно, но только сейчас начал понимать по-настоящему. Я дошёл до той точки, когда голова отказывается ещё что-нибудь воспринимать, и начал ловить себя на глупых ошибках, но тут, по счастью, зазвонили к провенеру.

В тот день часы заводила моя старая команда, поэтому я отправился в собор. Народу было совсем мало, из иерархов явились всего несколько. Я не видел ни Ороло, ни его старших учеников. Джезри тоже сачканул – пришлось нам с Лио и Арсибальтом отдуваться за него.

После долгого утра в калькории и физической нагрузки в соборе я здорово проголодался и в трапезной наворачивал за обе щёки. Я уже доедал, когда вошёл Ороло, взял себе лёгкий перекус и сел один на то место, которое облюбовал в последние недели: за стол, откуда в ясную погоду можно было смотреть на горы. Сегодня небо затянули облака, но чувствовалось, что холодный ветер с реки скоро их разгонит. Доев, я подсел к Ороло. Я почти не сомневался, что Спеликон и его одолевал вопросами, но не хотел заговаривать о том, от чего Ороло наверняка и так тошно.

Он улыбнулся.

– Благодаря иерархам, я скоро вновь смогу проводить наблюдения.

– Звёздокруг откроют? Ура! – воскликнул я. Ороло снова улыбнулся. Картина начинала проясняться. Иерархам что-то померещилось: они усмотрели в действиях Ороло перед апертом что-то, чего я по-прежнему не понимал. Теперь они наконец увидели свою ошибку, и скоро всё будет по-старому.

– Должен признать, у меня в МиМ лежит табула, которую мне до смерти охота заполучить, – сказал Ороло.

– Когда его откроют?

– Не знаю.

– И на что ты будешь смотреть в первую очередь?

– Позволь мне пока не отвечать. Во всяком случае, мощи МиМ для этого не нужно. Хватит и небольшого телескопа или даже коммерческого спилекаптора.

– Спеликон задал мне кучу вопросов про…

Ороло поднёс палец к губам.

– Знаю. И хорошо, что ты ответил так, как ответил.

Я ненадолго отвлёкся, обдумывая услышанное. Новость хорошая. Однако если звёздокруг откроют и кто-нибудь найдёт табулу, которую я оставил в Оке Клесфиры, то плохи мои дела. И дёрнуло же меня её туда засунуть! Как её теперь забирать?

Ороло посмотрел в другое окно – на часы.

– Я видел Тулию несколько минут назад. Они с Алой собирают звонщиц. Она просила кое-что тебе передать.

– Что?

– Она не придёт обедать, так что вы увидитесь только за ужином.

– И всё?

– Да. Им предстоит вызванивать редкую мелодию, которая потребует всего их внимания. Начнут примерно через полчаса. Она почему-то решила, что именно тебе важно это знать. Почему – понятия не имею.

Воко.

Снова воко. У меня есть шанс проскользнуть на звёздокруг – вот что на самом деле хотела передать мне Тулия.

Понял ли Ороло? Знает ли он, что происходит?

Однако, когда зазвонят колокола, я не смогу взбежать по лестницам собора навстречу потоку служителей инспектората и дефендората. Значит, надо подняться заранее и спрятаться.

А благодаря Лио у меня есть для этого великолепный предлог.

Я встал.

– Увидимся в соборе.

– Да, – сказал Ороло, потом подмигнул. – Или нет.

Я на миг застыл, снова гадая, сколько ему известно. Ороло, глядя на мою физиономию, расплылся в улыбке.

– Я всего лишь хотел сказать, что неизвестно, кто после такого актала останется в соборе, а кто – нет.

– Думаешь, на воко могут призвать тебя?

– Крайне маловероятно! – ответил Ороло. – Но вдруг призовут тебя?

Я фыркнул. Ну вот, теперь он просто надо мной потешается.

– На случай, если тебя призовут, – сказал Ороло, – знай, что я видел твой прогресс в последние месяцы. Я тобой горжусь. Горжусь, но нисколько не удивлён. Продолжай в том же духе.

– Хорошо, – сказал я. – Буду продолжать. Вообще-то у меня к тебе ещё несколько вопросов, но сейчас я побежал.

– Беги, – сказал он. – Осторожнее на лестницах.

Я заставил себя выйти, а не выбежать из трапезной, забрал из ниши рисовальные принадлежности и зашагал к собору, стараясь не подавать виду, что спешу. Довольно скоро я был на трифории и оттуда заглянул на балкон звонщиц. Ала и Тулия со своей командой водили руками в воздухе, не касаясь верёвок – репетировали звон. Тулия меня увидела. Я отвёл глаза, чтобы мы с ней не выглядели заговорщиками, и начал торопливо подниматься по лестнице в юго-восточной башне.

Во дворе инспектората было людно, но тихо, как будто все сосредоточены на чём-то чрезвычайно важном. Ничего удивительного, перед воко. Я даже заметил сууру Трестану, когда та шла из одного помещения в другое. Мать-инспектриса посмотрела на меня несколько удивлённо, потом перевела взгляд на рамку, что-то, видимо, вспомнила и поспешила дальше по своим делам.

Лио ждал меня возле статуи Амнектруса, тоже немного раскрасневшийся от быстрого подъёма.

– На карниз не выходи, – шепнул он. – Пошли за мной.