Боги и Монстры

– Риччи Боско? – безразличным голосом, рассматривая свои ногти, переспрашивает Бало.

– Ага. Этот сукин сын думал, что он может меня переплюнуть, блеснёт перед кузеном и получит трон. Только облом. Капо ждут твоё предложение два года, и вот оно, благодаря моей правильной политике ты его сделал, – усмехается Капо и поворачивается к препирающемуся с его охранником Гаспару.

– Я всё понимаю, – гладит жирный подбородок Капо и понижает тон голоса. – Но почему ты везде ходишь с этим клоуном? – кивает он на Гаспара. – Он, как камень, привязанный к твоим ногам, тянет тебя на дно. Ты ведь понимаешь, о чём я.

– Этот клоун, – нарочно громко говорит Бальтазар, привлекая внимание Гаспара. – Убьёт вас всех.

Гаспар толкает охранника в грудь и с дьявольским оскалом на губах медленно подходит к столу, где сидят «короли» города.

Капо сперва улыбается словам Бальтазара, а потом переходит на громкий смех. Вся его банда присоединяется к нему, и Бало терпеливо ждёт, когда они умолкнут.

– Не принимай близко к сердцу, – утирает выступившие от смеха слёзы Лучано. – Не будем омрачать этот вечер ничем.

– Его и не омрачить, – усмехается Бальтазар и поднимается на ноги. – Вечер прекрасен, ведь я получил то, за чем приезжал, – он подмигивает собеседнику и медленными шагами идёт на выход.

Капо провожает мужчину хмурым взглядом, а потом поднимает глаза на так и стоящего напротив стола Гаспара.

– Слышь, жирдяй, – улыбается ему Гаспар. – Ты клоунов в детстве не боялся?

– Что ты несёшь, умалишённый? – кривит рот Капо и приказывает охране вывести старшего Росси.

– Закройте двери, – улыбка медленно сползает с губ Гаспара, и Капо отчётливо видит заворачивающуюся в спирали темноту на дне чужих глаз. – Сегодня отсюда никто не выйдет, – Гаспар, не оборачиваясь, выстреливает в метнувшуюся к двери одну из девушек, и та тяжелым грузом падает на пол. – Я ведь сказал «никто».

***

Бальтазар выходит из здания, достаёт из кармана пачку сигарет, закуривает и медленно подходит к роллсу, прислонившись к которому стоит Калум. Он делает вторую затяжку, оборачивается к окнам на третьем этаже, где на стёклах отражаются вспышки от выстрелов, и медленно выдыхает дым.

– Вы довольны ужином, господин Росси? – учтиво интересуется Калум.

– Очень доволен, – наслаждается ночью Бало. – Но буду ещё довольнее, если ты завтра наведаешься к Риччи Боско и передашь ему мои самые искренние пожелания.

– Значит, вторым претендентом был Боско?

– Да. Этот мешок дерьма думал, я пойду на попятную и отдам им свои территории, а мне просто нужно было узнать имя второго. Этого убрал Гаспар, Боско уберёшь ты, а потом мы все погуляем на свадьбе.

Бало отбрасывает окурок на асфальт и смотрит на идущего к нему, заляпанного чужой кровью брата. В каждой руке Гаспара по пушке, он, дирижируя ими, напевает свою любимую «Весна» из «Времён года» Вивальди и останавливается напротив мужчин. Остальные люди «семьи» Росси двигаются к своим машинам и ждут приказа «отъезжать».

– Мне выезжать за Боско? – спрашивает Гаспар и просит сигарету.

– Им Калум займётся.

Гаспар хмурится, пару секунд молча курит, а потом вновь поворачивается к брату:

– Калум и делом этой журналистки теперь занимается?

– Верно.

– Ладно, я поехал к родителям, отец хотел, чтобы я помог ему кое с чем, – Гаспар идёт к матовому серому ламборгини на обочине, а Бало садится в роллс.

***

– Иди за мной и молчи! – шипит на Дэвона Айна, и следует им оказаться в курилке на последнем этаже, сразу закрывает дверь на ключ и достаёт сигареты.

– Молчать? – кричит на нее старший. – Ты психопатка! Ты! Да ты… – нервно ходит по маленькому помещению Ким, не в силах подобрать слова.

– Да успокойся ты, всё же нормально, – давит смешок Айна и прикуривает любимые ментоловые Мальборо.

Майкл будет ругаться вечером, если почувствует запах, но сейчас плевать. Айна бросила курить полгода назад, и вот уже неделя, как курит снова. Она валит тягу к никотину на стрессы на работе, а вовсе не на то, что вот уже как пару дней в ее жизнь вошёл тот, одно воспоминание о котором заставляет хотеть затянуться.

– Как ты могла скрыть такое? – негодует Дэвон. – Как ты вообще могла пойти на такой риск?

– Так и знала, что не стоило тебе говорить, – вздыхает девушка. – Он разрешил мне осветить свадьбу при условии, что я перестану писать про него. Представляешь?

– Мне надо прийти в себя, – Дэвон опускается на скамью, прибитую к стене, так и держит меж пальцев не зажженную сигарету. – Я не буду стучать, но если мегера узнает, то я притворюсь, что ничего не знал. Отвечать будешь ты сама. Потому что я изначально был против всего этого, а ты не слушалась.

– Ты хороший друг, – тепло улыбается ему Айна.

– Что ты будешь делать? Ты ведь не бросишь писать про него?

– Нет.

– Идиотка.

– Я до свадьбы нарочно буду молчать, чтобы он не передумал. После свадьбы я взорву ту бомбу, над которой работаю уже шесть месяцев.

– Айна…

– Я даже любимому солгала, что не буду, но думаю, после того, как моё расследование взорвёт страну, он меня простит. Но до этого много времени, – подскакивает на ноги девушка. –  Поэтому проехали. Сходим на матч в конце недели?

– Сходим, куда только пожелаешь, – грустно усмехается Дэвон. – Чёрт знает, сколько тебе ещё осталось.

***

Крис «девушка-улыбака». Во всяком случае, именно так зовут ее мама, друзья и даже те, с кем она, возможно, пересекалась только один раз в жизни. Крис это не контролирует, нарочно улыбку не цепляет, она просто родилась той, кто, несмотря на определённые сложности в жизни и проблемы, не теряет оптимизма сама и, более того, неосознанно дарит тепло людям, пусть и одной своей улыбкой. Сколько она себя помнит, то где бы она ни появлялась и с кем бы ни общалась – к ней тянутся, ее любят. Крис считает это своим лучшим качеством и меняться не собирается.

Она две недели в прошлом году работал в особняке Росси вместо матери, и вроде, этим людям давно пора забыть мелкую девчонку, вечно путающуюся под ногами, но весь персонал ее помнит. Ее в особняке в первый день вынужденной замены встретили тепло и с улыбками, повар сразу взял на заметку ее любимую лапшу с черными бобами, а миссис Хьюстон, следящая за чистотой в доме, пообещала угостить ее своими фирменными пончиками. Крис упирается, долго объясняет, что она занимается балетом и, кроме салатов, почти ничего не ест, но ее не слушают.

В результате Крис с трудом поднимается из-за обеденного стола и, воспользовавшись тем, что госпожа уехала за покупками, а, следовательно, прислуживать ей некому, идёт в сад погулять и немного ускорить процесс переваривания пищи. Клаудия вечером принимает своих многочисленных подружек, поэтому весь персонал занят в саду, который женщина распорядилась подготовить и накрыть в одной из беседок стол.

Крис проходит к ребятам, расставляющим кресла и столы, и предлагает помочь. Ее пытаются убедить, что в ее обязанности это не входит, но Крис непреклонна, и поэтому ее посылают на кухню за скатертями и свечами. Она влетает на кухню через заднюю дверь и сразу же замирает прямо на пороге.

По ту сторону от занявшего центр комнаты стола, прислонившись к холодильнику, стоит мужчина и жадными глотками пьёт воду прямо из графина. Пил. Потому что стоит Крис войти на кухню, как графин больше к губам не подносится.

Незнакомец, которому на вид лет под тридцать, не сводя глаз, открыто рассматривает девушку. Крис от этого взгляда ёжится, забывает, зачем пришла, и даже делает маленький шаг назад, будто бы готовится позорно сбежать.

Гаспар приехал к отцу поздно ночью и, передумав ехать обратно, решил переночевать в особняке. Выпитый до визита в особняк алкоголь с утра привёл к страшному сушняку, так что после душа он сразу спустился за водой, но нашёл кое-что, жажду от чего ни один источник в мире не утолит.

Перед ним стоит ангел. Хотя какой это ангел с такими блядскими губами, которые Гаспар уже видит на своём члене. От промелькнувшей молнией картины в голове член в штанах дёргается. Гаспар спокойно, будто бы это не он стоит полуголым перед впервые увиденной девушкой, опускает руку вниз и сквозь грубую ткань поглаживает свой уже ощутимый стояк. Он облизывается, проводит языком по зубам, даже клацает ими. Прекрасно видит, как смущает девчонку, ухмыляется, убирает руку.