Гукюн

– Щедрый подарок, – цокает языком альфа, – отдаёт тебя самой последней мрази, значит.

В Хосрове котлы ярости бурлят, и он не знает, к кому именно она сейчас направлена, но готов в них и Арслана, и Хаона утопить.

– Тебе не о чём беспокоиться, – вновь притягивает к себе омегу, зарывается лицом в его шею, пытается хоть немного свою ярость прикосновениями к тому, кто его с ума сводит, унять. – Ни один альфа в этом мире и пальцем к тебе отныне не прикоснётся, потому что ты мой.

***

Хосров, оставив Ани, быстрыми шагами покидает комнату. Он выбегает во двор и сразу идёт к Хану, которого конюх собирается увести в конюшню. Хосров отнимает поводья и запрыгивает на коня. Воины альфы, которые только уселись в саду и взяли в руки чаши, второпях несутся к своим коням и срываются за своим господином. Поглядывающая из-за кустов в саду на двор Юна, думает, интересно, каково это, когда любишь вот так сильно. Следующую горькую мысль о том, что она вряд ли узнает, ее так никогда не полюбят, она сплёвывает с травинками, которые жевала, и возвращается копаться в саду.

Арслан вместе с войском находится за городскими стенами, где был до этого и Хосров, который взял перерыв. Гуук ставит новую тактику, и в сборе весь командующий состав и основные отряды. Арслан видит несущегося к ним галопом Хана, из-под бьющихся о камни копыт которого разлетаются искры. Клубы пыли поднимаются над землёй, оставляя за всадником и его верным конём серо-ржавое облако, в которое сразу же попадают следующие за ним воины.

– По чью он душу? – натянув поводья Маммона, останавливается рядом с Арсланом хмурый Гуук.

– Сейчас увидишь, – подмигивает ему Кан и следит за стремительным приближением Хосрова. – Раз, два, три.

Хосров на скаку вынимает из ножен меч и, пролетая мимо коня, на котором сидит Хаон, замахивается. Голова альфы катится под ноги Хана и отлетает в сторону. Хосров убирает меч, на всей скорости натягивает поводья Хана и останавливается напротив Арслана. Кан с ухмылкой всматривается в забрызганное чужой кровью лицо, а потом, вздохнув, тянется за мечом:

– Скольких уже ты убил из-за него? Двоих? Так вот я третий.

– Я не подниму против тебя меч из-за омеги, – одаривает его надменным взглядом Хосров.

– Из-за омеги? – хмурится Гуук. – Я убью этого омегу, и проблема решена. Или же вы убьёте друг друга, и я похороню вас втроём. Представляю, как удивятся те, кто будут проводить раскопки вашей могилы.

– У тебя вечно были проблемы с чувством юмора, – поворачивается к нему Арслан.

– У него этого чувства просто нет, – отрезает Хосров.

– Именно, – зло отвечает Гуук. – Потому что я не люблю шутить. Так что решите вопрос, или я прикажу его поделить надвое. Никого не обижу.

– Попроси, – пристально смотрит на Хосрова Арслан.

Хосров суживает глаза, взглядом стаскивает Арслана с коня, рубит ему конечности и, вспоров брюхо, набивает его сеном, и чучело у ворот вывешивает. Всё равно не насыщается. Арслан отчётливо запах своей крови в воздухе чувствует, сгущающиеся над Хосровом тучи видит, ждёт, руку на мече держит. Хосров, ещё пару секунд простояв, резко разворачивает коня и уносится обратно в город. Остыть.

– Посаженную на цепь собаку нельзя дразнить, рано или поздно она вырвется и перегрызёт твою глотку, – поглаживает гриву Маммона Гуук.

– Я хотел избавиться от Хаона, он сеял смуты среди войск, и я хотел хоть раз в жизни увидеть эмоции Хосрова. Я получил и то, и то. Я доволен, – усмехается Арслан.

***

Вечером Хосров, вернувшись в покои, застаёт сидящего на его постели Ани.

– Господин сказал, это подарок, – протягивает руки к воину омега и вмиг оказывается в его объятиях.

Хосров прижимает его к себе и сразу вовлекает в долгий поцелуй. Теперь Хосров Арслану должен.

***

Юна просыпается уставшей. Она кое-как заставляет себя встать, чтобы, опоздав на раздачу указаний, не получить ударов палками по пяткам, и, запомнив все свои поручения, идёт начинать день с конюшни, а потом планирует пойти к бассейну. К Маммону после того инцидента никак не подступиться. Юна только со стороны любуется вороным красавцем и втайне грустит, что потеряла друга, только обретя. Она пробовал прокрасться к коню ночью, когда все спят, но остальные лошади сразу начали шуметь, и прибежал заспанный конюх. Юна, спрятавшись за вёдрами, почти не дышала, чтобы ее не заметили. С тех пор она больше не рискует и только встречает и провожает коня взглядом.

Время близится к обеду, Юна уже вычистила стойла, убрала оставленный обитателями гарема мусор у бассейна, вымыла мрамор до блеска и только направилась на задний двор мыть посуду, как к ней подбегает Дунг и просит идти за ним. Как бы Юна ни старалась не заводить ни с кем дружбу, она скучает по человеческому общению, а Дунг не из тех, кто понимает с первого раза. За эти дни, будучи назначенными в одинаковые места, они сдружились. Дунг трещит без умолку, отвлекает Юну, и с ним рабочее время пролетает незаметно. Дунг сам живёт в Иблисе. Он перешёл во дворец три года назад и продолжает настаивать, что о такой работе мечтать можно, потому что сколько платят в Идэн, не платят нигде в городе. Дунг невысокий, коренастый альфа с приятными чертами лица. Он знает сотни забавных историй, каждый день рассказывает Юне всё новые и не позволяет грустить. Юна рассказала Дунгу, как именно попала во дворец, опустив при этом некоторые детали, в частности то, что она на конюшне из-за наказания. Юна сказала, что ее отбирали для гарема, но господину ее внешность не понравилась, и поэтому она будет отныне прислугой.

– Помнишь, ты спрашивала, удавалось ли кому-то сбежать из дворца и возможно ли это, – оглядываясь по сторонам, утаскивает за дерево девушку Дунг.

Юна кивает.

– Ты всё ещё хочешь сбежать?

– Конечно, – не задумывается девушка.

– Завтра в обед во дворе дворца пройдёт небольшая ярмарка для омег гарема, – тихо говорит Дунг. – Лучшие торговцы со своим товаром тут соберутся. Альфы все дворец покинут, кроме тех, кто стены охраняет, чтобы омеги и девушки всех трёх гаремов смогли свободно гулять и делать покупки. Поэтому есть реальный шанс забраться в одну из повозок, проверять на выходе её не будут.

– Они проверяют всё, даже сёдла!

– Не завтра, потому что повозка, в которой ты спрячешься, будет принадлежать моему дяде, – прикладывает ладонь к его губам Дунг. – Не кричи, не привлекай внимание. Так вот в этой повозке второе дно, даже если обыщут, не найдут. И потом, мой дядя старик болтливый, он охрану заболтает. Просто не бери с собой много вещей, ты сама туда еле поместишься.

– Да у меня ничего и нет, – смеётся воодушевленная шансом вырваться Юна. – Только котомка с двумя рубахами.

В обед Юна находит на камне у пруда завернутые в тканевую салфетку, оставленные Ани пирожные. Она делится с Дунгом и с удовольствием поедает пропитанную мёдом выпечку.

Дунг оказывается прав. С утра слуги устанавливают во дворе дворца столы, накрывают их бархатом, на котором будут раскладывать свои товары купцы. К обеду во двор въезжают груженные повозки торговцев. Купцы раскладывают по столам дивные шелка, меха, индийский муслин, одежду и украшения. Юна носится между двором и дворцом, успевая везде, и периодически поглядывает на Дунга, который должен указать ей нужную повозку. Девушке не верится, что она наконец-то вырвется из плена. У Юны нет денег и в Иблисе ей идти некуда, но она планирует выжить и добраться до Мираса, чего бы это не стоило.

Получив знак от Дунга, Юна, пока двор кишит обитателями гарема и гудит, забирает свою котомку из барака и пробирается сперва в крытую повозку, а потом, отодвинув доску на дне, прячется под ней и стопками парчи. Она сильно нервничает, когда повозку останавливает охрана у ворот, и, кажется, они всё-таки заглядывают внутрь, луч готовящегося ко сну солнца падает на доску и просачивается под неё. Через пару минут повозка вновь начинает двигаться, и Юна выдыхает. Девушке до последнего не верится, что она вырвалась из лап Гуука.

***

Пропажу Юны первым обнаруживает конюх, которому девушка таскала воду после обеда. Новость доходит до Бао, и тот приказывает тщательно обыскать дворец. Девушки нигде нет, надо докладывать господину, а у Бао от страха поджилки трясутся. Он нервно поглядывает на ворота в ожидании Гуука, и стоит тому въехать во двор, как падает на колени перед Маммоном, моля помиловать.

– В чём дело? – устало спрашивает Дьявол, уговаривая себя не затоптать альфу.

– Девушка, господин. Та девушка сбежала, – прикрывает ладонями рот и вновь склоняет голову до земли Бао.

Гуук сразу понимает, о ком говорит альфа, и разворачивает коня лицом к стражникам.

– Найти. А тех, кто виновен в том, что из Идэна сбежала девушка – наказать. А ты, – поворачивается он к Бао, – молись, чтобы она нашлась, иначе я прикажу сварить тебя в одном из котлов, из которых ты жрёшь, – сплёвывает альфа и, обойдя скулящего мужчину, идёт ко дворцу.

Гуук нервными шагами меряет главный зал, выгоняет всех прочь, никого не желает слушать и всё ждёт новостей, пару раз порываясь лично пойти искать девушку.

– Если она покинет Иблис, я спалю этот город, – он терзает пальцами ни в чём не повинный подлокотник кресла.

– Не покинет, я выставил людей на каждом выезде, правда, огромные столпотворения у ворот, но проверяют всё, вплоть до ручных котомок, – останавливается рядом Хосров.

– Как? Как она могла выйти за пределы дворца сама? У нее есть союзник извне, я до всех доберусь, я найду этих мразей, ей помогающих, – рычит Гуук. – Это моя девчонка. Она принадлежит мне! Я ее цепями к себе прикую, чтобы неповадно было.

– Нашли, – вбегает в зал запыхавшийся воин, и Гуук наконец-то выдыхает.

***

Для Юны всё складывалось просто замечательно. На одной из улочек хозяин повозки, как они в пути и договорились, постучав по дну, ушёл поесть, а Юна, выбравшись, внутренними двориками направилась к стенам города. Девушка планировала, что, выйдя за пределы Иблиса, примкнёт к первому же каравану. Юна не успела далеко отойти от повозки, как ее схватили и, перекинув через коня, привезли опять во дворец. Юна не сомневается, что в этот раз точно умрёт, и она к этому готова.