Я помню твоё будущее

Трясущейся рукой, я схватила первое, что подвернулось под руку, и немедленно откусила сразу половину картофелины. Хруст от полусырого овоща, неожиданно громко прозвучавший, напугал и меня, и привлёк внимание кого-то из спящих. Я услышала шорох и притаилась в надежде, что этот проснувшийся, кто-то из Обывателей или из Слабого звена.

Мой полный непрожёванным картофелем рот наполнялся слюной. Глотать слюну я не рисковала, опасаясь быть услышанной, и уж, тем более, не пыталась прожевать хрустящий овощ. И почему только он настолько сырой? Экономят электричество при приготовлении пищи. Собрав сопли в кулак, чтобы не шмыгнуть, я, стараясь не произвести ни звука, аккуратно вытолкнула языком овощ в дрожащую ладонь и вернула на блюдо.

Затаившись, я стала ждать. Мне казалось, самое важное не создавать звуков, я единственная была там одета в чёрное – разглядеть меня у стола со стороны, должно быть, непросто.

Спустя около десятка минут голод, заткнув вопли разума обещанием убить меня скорее, нежели та, возможно, мнимая вероятность угрозы извне, подтолкнул меня к действиям. Выдохнув громче, чем требовалось, я потянулась к столу опять. Схватившись за мягкую булочку, смачно заглотила слюну и, прежде чем откусить заветную сдобу, воровато оглянулась.

Опрометчиво!

Отчётливо резвое движение, пронзающее затхлый воздух, мгновенно отрезвило меня. Не озиралась бы по сторонам, успела бы хоть немного подкрепиться!

Первый удар открытой ладонью с отросшими ногтями пришёлся на лицо: висок, глаз, щека сразу же засаднили. Горячий поток хлынувшей крови попытался успокоить повреждённый участок своей теплотой, но тут же я ощутила, как защипало в порезах от грязи из-под ногтей, проникающей в глубины моих свежих ран. Не успела опомниться, как атака продолжилась, и я поймала следующий толчок, теперь по затылку. Этот оказался каким-то тупым и почти безболезненным, однако, сумел меня дезориентировать. В позвоночник влетело вроде коленом. Тогда мне даже показалось, что у меня вполне есть все шансы с обидчиками расквитаться – всё, что нужно, встать, а там они у меня получат! Гнусный укус в плечо освободил меня от триумфальной непоколебимости. Он оказался адски болезненным, будто из меня вырвали кусок исхудалой плоти. Тогда уже подключился, наверное, эндорфин. «Гормон счастья», призванный притуплять боль, на нервные импульсы не скупился, потому что остальные побои, которые сыпались разом, я практически не воспринимала. Мысли блуждали вокруг их необъяснимой жадности.

Невозможно сказать, сколько я вытерпела, прежде чем отключиться совсем.

* * *

Неужели мне пришлось так долго спать, что всё тело аж заныло от усталости. Я попыталась потянуться, чтобы прийти в себя. Тогда каждая клетка тела отозвалась пронзительной болью, напомнив о том, где я нахожусь. Открыть глаза удалось не сразу. И то, только левый, он опух не так сильно: сквозь узкую щель век я попыталась разглядеть обстановку.

Судя по свету, стоял уже день, а по ракурсу – меня оттащили обратно ко входу, где я просидела свою первую ночь в этом свинарнике. Вынесли бы за порог! Тогда бы я им глаза мозолить перестала! Покушаться на их харчи, уж тем более! Чёрт!.. При попытке сменить положение, плоть забилась в агонии. Инстинкт самосохранения запрещал двигаться, тогда как разум орал истерично: «Беги!» Только куда?

Мои бестолковые попытки подняться заметили. Безобразный силуэт перекрыл собой свет. Я замерла, старалась ровно дышать, как во сне, чтобы не выдать себя. Пусть лучше думают, что я не пришла в себя или ещё лучше, что мёртвая.

Череда тупых, хаотичных ударов по голове, по всему телу: три… пять, шесть… восемь… – считаю я и отключаюсь…

Шум. Открываю глаза. Правый почти присоединился к левому. Теперь два тоннеля! Осознав это, я болезненно фыркнула и тут же пожалела об этом. Что происходит? Чему они радуются? Такое предвкушение обычно перед прогулкой. Но в этот раз, будто иначе! Они не сбежались к входной двери, как обычно. На этот раз каждая радуется, нервно прилагая усилия, чтобы не прыгать на месте, и каждая ждёт. Но чего?