Приключения космических мушкетёров. Эпизоды космических странствий Кручина и Ветрова

Мы тут же направились к природным скульптурным образованиям. С интересом стали их рассматривать. В небольшом кольцеобразном образовании мы заметили тёмное пятнышко. В нём отражались звёзды. Мы недоумённо переглянулись между собой. Наклонились. Увидели своё отражение. Крайне изумились.

Ветров воскликнул:

– Что за чудеса? Это же незамёрзшая вода! Разве она может находиться в жидком состоянии при температуре минус двести?

Я попытался разгадать загадку:

– Наверное, это особое метастатическое состояние жидкости, обусловленное целым рядом случайных факторов.

Ветров прикоснулся носком своего герметичного ботинка к зеркалу жидкой воды. Лучше бы он этого не делал! Легким механическим толчком космонавт нарушил хрупкий баланс сил, который удерживал воду в жидком состоянии. Её состояние мгновенно изменилось. Лужица потускнела и превратилась в лёд. Мгновенно. И этот лёд стал твёрже камня.

Ветров сделал попытку убрать носок своего ботинка. Она оказалась напрасной. Тот вмонолитился в энцеладский лёд намертво.

Дело принимало скверный оборот. Жизнь Ветрова подверглась опасности. Стихия бросила людям серьезный вызов.

Я этот вызов принял. Не долго думая, я сорвал с пояса геологический молоток и принялся, изо всех сил, молотить по льду, стараясь освободить ботинок соратника. Но у меня ничего не вышло. Лёд не поддавался. Он казался твёрже стали.

В это время ледяной панцирь Энцелада стал играть под ногами людей ещё сильнее. Видно, приливные силы Сатурна увеличили свой натиск на несчастный спутник. Надо было спешить.

Я схватился за лазерный излучатель. Теперь вся надежда возлагалась только на него! Врубил на полную мощность тепловой луч. Луч стремительно обошёл стопу космонавта. Поднялся густой пар, который тут же, сахарной пудрой, упал вниз.

– Ветров, убирай ногу!

Ветров дёрнулся. Стихия не отпускала. Кручин торопливо продолжил работу с тепловым лучом. Он опасался, что энергия его иссякнет и тогда ситуация резко ухудшится.

А тут, всё сильнее и сильнее, давала о себе знать другая проблема. Недвусмысленно начинал пучиться под ногами людей ледовый панцирь Энцелада. Напряжение в его поверхности непрерывно росло. С минуты на минуту, терзаемый приливными силами материнской планеты, спутник мог обзавестись новой «тигровой полосой». Её появление откровенно грозило бы людям трагическими последствиями.

Ветрову удалось вызволить свою ногу из ледового плена лишь с третьей попытки. Он вырвал свой ботинок вместе с основательным куском, кристально чистого льда. От чрезмерного усилия, он опрокинулся на спину, но тут же вскочил на ноги.

Нас немилосердно возило из стороны в сторону. Рядом с нами, от края трещины откололся ещё один огромный кусок льда и исчез в кромешной черноте бездны.

Я закричал:

– Бежим к посадочному модулю!

И мы, изо всех сил, побежали. Нас качало, как на палубе корабля, угодившего в сильный шторм. Ветрову сильно мешал кусок льда, намертво примороженный к носку ботинка. Он бежал вприпрыжку, согнувшись в три погибели и помогая себе руками. Хорошо, что на Энцеладе была небольшая гравитация, которая не сильно затрудняла Ветрову, несмотря на все неудобства, держать высокую скорость…

Мы облегчённо вздохнули лишь тогда, когда очутились внутри посадочного модуля. Теперь наши персоны находились в полной безопасности. Мы торопливо переглянулись, с трудом веря в то, что нам удалось спастись.

Ветров сгоряча посетовал:

– Кручин, а свежей водицы мы так и не набрали…

Я пришёл в себя немного раньше своего товарища. Улыбнулся.

– Как, это не набрали? Набрали! Своим ботинком, ты зачерпнул не менее ведра!

Мы рассмеялись. Напряжение спало. Откинули забрала шлемов. Смахнули пот, обильно выступивший на лбу. Автопилот включил маршевые двигатели. Модуль стартовал с бугрящейся поверхности Энцелада и устремился к материнскому кораблю…

Капля, на предметном стекле электронного микроскопа, сверкала, как бриллиант. Я усилил резкость. Перед моим изумлённым взглядом открылась удивительная картина. В капле воды, как в океане, импульсивно двигалось несколько крохотных чудовищ! Ранее таких уродливых форм Кручин нигде не видел.

Я удивлённо присвистнул.

– Ну и дела…

Ветров нетерпеливо поинтересовался:

– Ну, что там у тебя?

Я ответил, не отрывая глаз от окуляров:

– Ветров, мы не зря с тобой парились. Радуйся. Жизнь в подлёдном океане Энцелада есть! И это главное. Правда, она, по своей внешности, какая-то неэстетичная. И, по-моему, ещё доклеточная.

Ветров философски заметил:

– Есть? Это уже хорошо. Доклеточная? Ну и что? Подождём, когда, сначала, станет одноклеточной, а потом и многоклеточной. Приятно, чёрт возьми, чувствовать, что мы во Вселенной не одиноки!

Неожиданно я увидел такое, что невольно вскрикнул. Да так громко, что мой соратник вздрогнул.

– Ты чего, Кручин?

Я, на миг, изобразил из себя Архимеда:

– Эврика!

Ветров усмехнулся.

– Что тебя так возбудило, исследователь инопланетных морских глубин? Встретил брата по разуму?

– Почти!

– А именно?

– Я обнаружил инфузорию – туфельку!

– На Энцеладе? Прекрасно!

– Всё, теперь у Золушки будут туфельки, и она сможет пойти на бал, чтобы встретиться там со своим принцем!

Ветров весело подытожил:

– Согласись, Кручин, а мы сюда, всё же, удачно зашли!

Я улыбнулся.

– Не могу не согласиться с тобой. Но эпопея с полётом к Сатурну ещё не завершилась. Нас, я надеюсь, ждут другие чудеса…

Продолжение повествования. Начало в рассказе «Сюрреализм»