Вертикальная радуга

Мы вошли с ним в кухню и остолбенели. Игорьки раскрыли бутылку водку и пили. На нас посмотрели с непониманием – что за люди.

– Без меня пить! – Обиделся Золушка. – Без меня!

– Садись Золушка. Садись и ты, непонятный хозяин хаты. Все мы странники Млечного пути.

О-па. Я сел. Мне уже налили полстакана водки и протягивали заботливые руки краюху черного хлеба.

– Я не пью водку.

– Не пей, – согласился со мной Игорь и залпом выпил мою долю.

– Не гоните! – прокричал Золушкин. – Опять накидаемся до беспамятства. – Мне же он подмигнул мимоходом. – Сейчас допьём бутылку и уйдем. Не волнуйся. На улице холодно. Мы же не бичи. Правильно?

– За это и выпьем, – провозгласил один из Игорьков. И они довольно таки быстро прикончили первую бутылку. Я обрадовался, но не надолго, до тех пор, пока кто-то не вытащил из внутреннего кармана пиджака вторую, не откупорил её и не стал наливать, как ни в чем не бывало дальше.

– Знатная закуска, – сказал один из гостей, кивая на черный хлеб. – Давно не ел.

Золушкин покраснел.

– У тебя гитары нет? Сейчас попоем.

– Гитары – нет.

– Как нет? – вскричал Золушка.

– Ты же нам обещал, – зло пробормотал Игорек, обращаясь к моему однокласснику.

– Сука, – набычился второй и завертел стакан в руке. Стекло жалобно взвизгнуло.

– Давайте так попоем? – вяло предложил Золушка.

Я начинал закипать. Нос чесался. Щека у глаза стала подрагивать. Правый кулак сжался до боли в суставах.

– Нет. Петь вы не будете.

Игорьки хмуро посмотрели на меня. В их стеклянных глазах промелькнула какая-то мысль, но похожая на комету здравый смысл растворился сумрачной тупой безнадежности. Золушка притих, шкрябая щетину на шее.

– Почему? – В голосе слышалась прямая и явная угроза.

– Ответь! – потребовал другой студент.

– Поздно – соседей разбудите.

– Тогда сейчас допьём и пойдем на стройку, – предложил крайний Игорь. Вот она смерть. – Я видел там кран. Залезем на него, и будем смотреть на ночной город, – предложил он.

Золушкин нервно захихикал. Прослезился. Вытер глаза грязными пальцами с обгрызенными ногтями. Поёрзал на стуле.

– А, что? И пойдем. И залезем.

– Вот ведь классная идея! – воскликнул третий из них. – Наверное, там нет перил, и мы обмочимся от страха.

– Какие перила? – Вновь время остановилась, нагнетая тьму ужаса и поножовщины. – Зачем нам перила? Ночной город и мы. Мы, как птицы упадем на него. Мы – крылатые воины. Дети войны! И не будет пощады неграм. – Игорь задумался и закончил. – И белым.

– Давайте не будем сориться, а лучше выпьем. – Золушкин улыбался, протягивая стакан. Его руку оттолкнули.

– Прочь.

– Да, Сид. – «Сид» – это укороченное от английской Золушки – кто-то в школе придумал вскользь, и теперь парень мучался всю жизнь. – Халявы не будет. Доставай свою.

– Что? Думаете Сид жадный? Думаете, я забыл? А как же студенческое братство?

И на столе появилась третья башня.

– Ты должен с нами выпить, – взволновано прошептал Золушка. – Должен. Ты ведь, почти студент. Знаете, что парень неудачник? Он четыре раза поступал в нашу хабзайку. Четыре раза! Он наш! Наш парень, до мозга костей.

– Пей! – закричал Игорь, наливая мне пластиковый стакан до краев.

Второй хотел меня поцеловать, но я предпочел лучше выпить. Дешевая водка обожгла нутро. Через пару минут, мысль посетить кран не казалась мне абсурдной.

И мы всё-таки спели. Правда, без гитары. И только два куплета. Оказалось, что петь хором довольно таки сложно, когда четыре человека поют каждый свою песню.

Через полчаса свалился один Игорь и громко захрапел. Второй продолжал пить с Золушкиным и спорить ни о чем.

– Тебе весело? – спросил одноклассник, когда его собеседник примолк, решив поспать за столом. Золушкин заглядывал мне в глаза и игриво улыбался.

– Да. Очень.

– Мы те, кто дарит праздник. – Золушкин сам верил в то, во что говорил. – Как ты живешь, бродяга? Я думал, завод со всем тебя поглотил – не вынырнешь. А ты ничего. Держишься. Надо бы сбегать за бутылкой. У тебя деньги есть?

– Нет.

– Ты же с нами пил! Мне надо догнаться и упасть. Что же – это за праздник, когда доживаешь до торта и помнишь почти всё?

– Ухожу я с завода, – неожиданно сказал я, перебивая его.

– Опять будешь поступать?! – Мне показалось, что я слышу плохо скрытый ужас в голосе. Хороший парень, хоть и одноклассник – волнуется, сопереживает.

– Хватит. Руся зовет меня в бизнес. Откроем ларек. А там будет видно.

– Возьмет тебя к себе ночником? Ночью сидеть страшно. Много пьяных. Каждый второй – бандит.

– Нет. Сделает напарником.

– Мне тоже предлагали идти ночником. Не рискнул. У меня сессия скоро.

– Говорит, что прибыль пополам.

– Я бы на твоём месте не пошел в ларек ночником. Хиловат ты. Побьют. Отберут товар. Потом квартиру продашь. Не ходи.