Жулики. Книга 4

К приему гостей Серега с Мишкой подготовились, смотавшись предварительно в Муром и доставив аппаратуру в Москву. В дом специально купленный для этого. Небольшой особнячок, двух этажный и всего лишь из десятка комнаток, он как нельзя кстати подвернулся им перед самым отправлением неделю назад и куплен был у прежних хозяев, вместе с обстановкой и тремя дворовыми крепостными. Им то и была поставлена задача, новыми собственниками по обустройству, содержанию и охране дома.

Дворня – семья из трех человек. Муж – Григорий, которого Мишка сразу по-свойски стал звать Гриней. Жена – Марфа, да сын – мальчонка лет пяти – Павлушка. Жила семья в отведенной им "людской"– конуре метров десяти и радовалась, что осталась при новых хозяевах.

Ну, а когда Серега велел им занять еще две комнаты и мебель оставил, то Марфа, /не веря в такое счастье/, даже всплакнула.

– Да пошто нам столь места?– не понимал Гриня, скребя пятерней в затылке.– Трем та?

– Сейчас трое, а через год глядишь и четверо. И вообще "дают – бери". Слышал такую поговорку?– взглянул на него вопросительно Серега.

– Слыхал,– Гриня озабоченно оглядел свое семейство.– Эдак по комнатам разбежимся и сразу-то не найдешь друг друга.

– Привыкнете,– отмахнулся от этой проблемы Мишка.– Мы, Гриня, уедем недельки на три, а твоя задача содержать помещения в порядке и охранять дом. Ну, чего там тебя учить. Вернемся не одни. С нами приедут пятеро человек. Две барыни и три барина, чтобы понятно было. Подготовьте комнаты. Список составьте, что нужно из рухляди. Оставим деньги на расходы. Ну, а когда вернемся, оформим на вас "вольные" и служить будете за жалованье, если захотите. Ну а нет, так и Вольному – воля.

– Дак, куда ж мы отсель?– развела руками Марфа.– Че молчишь, Гриш?

– Понятно, че там… Остаемся, Михайла Петрович. Кака воля? От добра добра не ищут.

– Вот и ладно. К зиме готовьтесь потихоньку. Дрова, то се. Печки проверьте. У меня к вам все. Свободны,-

Мишка с Серегой поднялись на второй этаж и прошли в самый его конец через анфиладу комнат. Здесь они отвели одно помещение под аппаратуру, переброшенную из Мурома и нанятый плотник, врезал в двери новый замок.

– Жаль, дом не сохранится. Снесут и построят здесь небоскребище. Смотрел я план Москвы конца двадцатого. Театр какой-то будет на этом месте,-

вздохнул Мишка с сожалением, подойдя к окну и раздвинув шторы.– Вид-то какой! Прямо на Кремль!

– Вот ведь «хорошая мысля, приходит опосля», нужно в следующий раз заранее смотреть, где что там снесут или оставят, как памятник архитектуры. Переезжать что-то не хочется,-

Серега закурил и открыл створки окна. Плотник, заканчивающий работу, принялся проверять, как запирается дверь, с любопытством поглядывая на "господ".

– Ну что, мастер, готово?– Мишка подошел к дверям и подергал их за ручку.– Дубовая дверь-то. Ну, давай, предъявляй, что ли работу.

– Так ить все как надоть,– засуетился плотник и вставил ключ в замочную скважину.– Не извольте беспокоиться, барин. Не впервой чай,-

Мишка взялся за ключ огромный, с хитрыми завитушками выполненный и повертел его. Щелчки были мягкими и ригель скользил без усилий.

– Побольше замка не нашлось?– Мишка вынул ключ длиной сантиметров пятнадцать и весивший грамм сто.– На цепочку если привязать, то за кистень вполне сойдет.

– Нет, барин, этот самый большой и есть. А у нас в кузне всяки есть и для шкатулок куем, и для карет, и для конюшен, и для ларцов с сундуками…

– И для покойников с гробами… – закончил Мишка рекламный слоган.

– Пошто на гробы-то?– не понял шутки плотник.

– Чтоб не сперли,– подмигнул ему Мишка.

– Грех-то какой,– перекрестился мастер.– Это гдеж тако быват?

– Шучу я. Иди к Грине. Скажи, чтоб рассчитался с тобой, да обедом накормил. Голодный пади тут с утра-то?

– Известно дело, есть маненько.

– Ключи запасные где, умелец?

– Каки запасны?– не понял "умелец".– По што?

– А если потеряем?

– Так и на што тогда такой замок? Ежели ключ неведомо у кого? Новый замок тогда надоть, аль в энтом перебрать штыри.

– Ну а сломается если?– не унимался Мишка.– Или чтобы не бегать друг вот за другом, что б у каждого свой был.

– Так ключарь для того у всякого барина есть, чтоб вязанки эти с ключами-то соблюдать,– опять объяснил Мишке положение дел "умелец".

– Короче, мастер, второй ключ нужен и быстро. А зачем он понадобился не твоего ума дело. Понравился он мне шибко к примеру. Желаю его на шее заместо медальона или талисмана носить. Когда готов будет?

– К вечеру, барин, тогда энтот мне с собой взять надоть.

– Бери и вечером ждем. Сколько там за работу положено добавишь. Гуляй пока.– плотник ушел, недоуменно пожимая плечами, удивляясь барским причудам.

– Блин, Миха, смотрю я на тебя и диву даюсь, как быстро ты в шкуру помещичью влез. Спесь так и прет "гуляй пока".

– Какая спесь? Что ты несешь? Нормально разговариваю,– отмахнулся Мишка от ехидного Серегиного замечания.– За собой последи лучше. Орешь на людей почем зря.– "Морда коровья".

– Так я на кого ору-то? На козлов всяких, а с народом я уважительно разговариваю. А вот ты прямо забурел на глазах.

– Да ладно, забурел! Век такой на дворе. Мямлить начнешь, так живо на шею даже крепостные сядут и поедут. Роль есть роль. Играю, как могу. Отстань. Лучше скажи, как комнату надежнее запереть. Не верю я этим замкам. Заперто, значит, что-то ценное спрятано и дома никого нет, вот что означает замок. В деревнях-то избы вовсе не запирают, потому как воровать нечего.

– А что тут голову ломать, хлопни "Завесу" да и пусть висит. Вон над головой ляпни и хрен танком выдавишь. Проще будет стену сломать рядом с дверью.

– Хорошая идея, как я сам не сообразил, только голой рукой, наверное, нельзя. Прилепится к полотну, и будешь стоять, как памятник,-

Мишка натянул белую перчатку и, вынув "Завесу" пришлепнул ее к дверному полотну.– Ну ка,– дернул он за ручку.– Все – намертво. Даже не шевельнуть. И нафига замок тогда вставляли?

– А замок, чтобы думали, будто это он так надежно держит.

– Резонно. Ладно… поехали за родней.

В Федоровке переодевшиеся путешественники, сидели за столом у самовара. Парни взглянули на чаевничающих и не смогли сдержать улыбок. В нарядах 18-го века все выглядели несколько чудаковато и потешно. Особенно Федор Леонидович, нацепивший еще и паричок с буклями.

– Что за ухмылки?– приподнял гневно бровь, Петр Павлович. Ему достался мундир с ботфортами, которые даже были со шпорами и каждому было понятно, что сей отставник от кавалерии, а не от канцелярии.

– Да нет, ничего. Готовы, видим, отправляться? Мы тут с Серегой запор испробовали хороший из "Завесы". Дома-то никого не остается, ну и чтобы любопытные не совались, сейчас налепим на избенку.

– Так и чего сидеть? Поехали. Федор Леонидович вон уже взопрел под своими накладными косицами. И нас хотел обрядить, да мы не поддались. В этакую-то жару… Как в шапке ушанке, наверное, Федор Леонидович?

– Эх! Молодо-зелено!– вздохнул Академик.– Там ведь все так ходят. Вот и будете как белые вороны.

– Леонидович, вы не поверите, но почти никто не носит. Чиновники только на службу надевают и снимают их сразу, как только до присутствия добредут. Зимой может и все ходят, а летом что-то рвения особенного ни кто не проявляет. Да и запутано там все. Я недавно видел одного чудака, так он в такой паричище обрядился – до пояса букли висели и треуголка вся в перьях. Индейского вождя вспомнил. Так у того победнее были. А у этого павлиньи торчали. Народ на улице шеи чуть не посворачивал, оглядываясь. Вот уж "белая ворона", так ворона. А это… – Мишка махнул рукой на прически Силиверстовича и Петра Павловича … – обычное дело. Провинциалы, что с них взять? Москвичи привыкли, что город, как двор проходной. Кого только нет. И удивить их уже давно не просто.