Апокалипсис в подъезде

– Боже, ну ты чего толкаешься, Сереж? До подъезда два шага, потеряться даже в таком тумане будет непросто!

– Хватай пакеты и в дом. ЖИВО!! – Закричал мужчина, подталкивая жену в спину.

Удивленная женщина с изумление взглянула на мужа, и хотела уже обрушить на него гневную тираду, но внезапно осеклась. На лице мужа, она отчетливо разглядела страх. Ее муж, прошедший войну и не одну горячую точку, боялся, и его страх был столь осязаем, что не заметить его было невозможно. Коротко кивнув, Маша безошибочно извлекла из багажника пакеты с продовольствием и опрометью метнулась в сторону подъезда.

Когда подъездная дверь за его женой закрылась, Сергей перевел дыхание, вновь повернувшись в сторону надвигающейся аномалии. В голове мужчины, наконец, встали на свои места шестеренки – он понял, что напоминал ему этот гул. Это были, мать его, крики людей. Чем ближе стена тумана подходила к дому, тем отчетливее становились крики. Уже можно было разглядеть детали, ранее скрывавшиеся на расстоянии.

Стена тумана шла медленно, но неотвратимо. Она словно парус, подгоняемый мощными порывами ветра. Было хорошо видно как мечущиеся по улицами люди кричали от ужаса: они размахивали руками, бежали из стороны в сторону в надежде найти укрытие, словно на них обрушивались снежные лавины, а не обычный невесомый туман. Но, пожалуй, самое страшное было в том, что стоило только белой хмари поглотить очередную улицу, как крики людей мгновенно стихали. В один момент, словно кто-то выдергивал из розетки радиоприемник. На мгновение становилось тихо, пока туман не докатывался до очередной улицы, и все повторялось заново: крики, за которыми следовало гробовое молчание.

Тряхнув головой, скидывая оцепенение, Сергей рванул к машине. Подхватив в руки все вещи, до которых смог дотянуться, мужчина бросился к дому. Но, уже подходя к подъезду, его остановили удивленные возгласы. Обернувшись, мужчина грязно выругался. Те самые молодые мамочки, держа на руках свои чада, показывали пальцем в сторону надвигающейся стены тумана, с тревогой переговариваясь между собой. Лишь несколько женщин, подхватив на руки детей, бежали в сторону своего дома. Остальные же явно не видели опасности, некоторые даже с улыбками показывали детям пальцем в сторону удивительного природного явления.

Введя код, Сергей рванул подъездную дверь, закидывая внутрь дома пакеты. Мужчина бросился к детской площадке, на ходу выкрикивая призывы немедленно бежать к подъезду. Мамочки прекрасно его слышали, но взирали на бегущего к ним мужчину с неким изумлением и толикой страха. Он явно внушал им куда больший страх, чем надвигающаяся аномалия. К счастью, среди прохожих нашлись и адекватные люди. Гулявший во дворе с собакой Боробов, бросил оценивающий взгляд на надвигающийся туман, затем на Сергея, и, подхватив свою собачонку на руки, словно молодой горный козел, перепрыгнул ограду площадки.

– Во двор ломятся сбежавшие заключенные, быстрее к подъезду! – Сделав страшные глаза, крикнул он мамочкам.

Эта лож подействовала просто изумительно. Молча, без единого вскрика или претензии, те подхватили своих детей и бросились к подъездной двери. За несколько секунд площадка опустела. Замерший посреди дороги Сергей, перевел облегченный взгляд за скрывающимися в доме женщинами и вновь взглянул на туман. Тот уже был всего в километре от их дома и неуклонно приближался.

Крики людей становились все ближе. С холма была хорошо видна широкая автомагистраль, огибающая широким полукольцом их район. В это время дня она как всегда была забита многокилометровой пробкой. Водители, видевшие творившееся вокруг безумие и надвигающийся туман, бросали свои транспортные средства, в надежде скрыться в ближайшем доме или кафе. Другие – попросту закрывались в своих машинах, желая переждать непогоду. Сергей в бессильной ярости сжав кулаки, наблюдал как туман медленно поглощает машины, слышал как с той стороны раздались крики отчаянья.

– Очнись, идиот! – Кто-то схватил его за плечо.

Повернувшись, Сергей встретился взглядом с Боробовым. Взгляд ученого был потрясенным, уголок его глаза подрагивал в неконтролируемой судороге. Подмышкой он продолжал удерживать свою собаку. Последняя скулила от страха, стараясь вырваться и сбежать. Но человек держал ее крепко. Удивительно, откуда столько силы в этом тщедушном и далеко не молодом человеке?! Ведь он еще умудрился развернуть к себе лицом Сергея, весившего на порядок больше него.

– Еще пара минут и туман будет здесь, быстрее к подъезду! – Крикнул ему в лицо ученый.

Больше не обращая на него внимания, Боробов развернулся и бросился к тяжелой металлической двери. Бросившийся вслед за ним Сергей, споткнулся о бордюр, не слабо саданув себе ногу. Чертыхаясь и проклиная все на свете, он захромал вперед. В этот миг, первые витки тумана достигли их двора. Окружающее пространство словно наполнилось леденящей стужей. Все внутри человека замерло, ледяные тиски страха сжали сердце. Впервые в жизни Сергей ощутил животный, совершенно не контролируемый ужас. Из него словно вынули душу, оставив лишь оболочку лишенную даже малейшей крупицы воли.

Сергей замер на месте, не в силах сделать последние несколько шагов к спасительной двери подъезда. Он больше не мог себя контролировать, все его сознание затопил страх, медленно перерастающий в настоящее безумие. Единственным оставшимся желанием было бежать. Бежать сломя голову, пытаясь скрыться от всепожирающего ужаса. Но тело не слушалось, ноги не могли сдвинуться даже на миллиметр.

Не контролируя свои действия разумом, а лишь желая избавиться от всепоглощающего леденящего страха, мужчина сунул руку в карман джинсов, извлекая из него зажигалку. Едва сгибая палец, он крутанул колесико. Еще раз, а за ним еще. Наконец, пламя вспыхнуло и на кончике зажигалки заплясал тусклый огонек. В тот же миг, ощущение давящего страха, отступило. Оно не исчезло совсем, но появилась возможность контролировать свое тело. Усилием воли Сергей заставил себя сделать еще несколько шагов вперед, буквально впечатавшись лбом во входную дверь.

– Открывайте! Затаскивайте его! – Дошли до затуманенного сознания слова.

Дверь открылась и сразу несколько пар рук втащили его в подъезд. Обернувшись, Сергей взглянул в небольшое оконце двери, укрытое толстым стеклом. Туман пришел. Прямо на глазах ошеломленных людей, из поля зрения исчезали детская площадка и двор. Постепенно в тумане скрылись деревья и кусты. Последней в мелочно белой пелене исчезла машина Сергея с так и не захлопнутым багажником.

– Боже, ну и сколько этот туман продлится? У меня в шесть салон, я не могу здесь долго торчать!

Повернув голову, Сергей взглянул на говорившую девицу. Только сейчас он отпустил кнопку зажигалки и пламя потухло. Сколько им придется просидеть здесь? Хороший вопрос. Главное, чтобы они смогли найти на него ответ.

Глава 2. Отряд на выбор

Спустя 4 года после наступления вечного тумана.

Пламя свечи дрогнуло, отбросив на тряпичные стены блики света. Я тяжело вздохнул, захлопнув читаемую книгу. Эх, а ведь как хотелось уже сегодня дочитать до конца, узнав окончание интересной истории. Увы, основную нашу лампу, которую мы использовали для освещения жилища, мать унесла с собой. А света оставшейся крохотной масляной лампы, совершенно не хватало. Небольшой огонек на кончике итого фитиля, давал сосем немного света, и читать при таком освещении, только зрение себе портить.

Подойдя к своей кровати, ну или точнее к разложенному прямо на полу матрасу, я вздохнул и спрятал библиотечную книгу под подушку. Мое спальное место. Личное. Небольшой участок пола, где можно было кинуть застеленный теплыми вещами матрас. Рядом, в ряд лежали матрасы матери и отца. Три выделенных нам спальных места, где люди вроде меня, проводили большую часть своего времени. Тою-то мать. Как же все это мне надоело.

Развернувшись, я откинул тряпичную занавеску, выползая из своего жилища. Хотя… даже забавно было называть это жилищем. Ведь, по сути, я все это время находился в своей собственной квартире. Да-да, это действительно была моя квартира. Ну или точнее жилплощадь, принадлежавшая моим родителям. Теперь-то в это конечно было сложно поверить. Ведь сейчас, кроме нас в трехкомнатной квартире, проживало еще сорок семь человек. Да и квартирой это теперь можно было назвать с большой натяжкой, скорее это напоминало пчелиный улей, где мелкие крылатые насекомые, буквально ползали друг у друга по головам. Моя бывшая комната, в которой раньше я жил в гордом одиночестве, теперь была полностью поделена многочисленными растянутыми у стен занавесками. За каждой из таких вот занавесок, были спальные места, различных людей, которым «повезло» пережить творившееся за окном безумие, в нашем доме.

– Семён, ты уходишь? – Из за соседней с нашей занавески, высунулось лицо пожилой женщины. – Не одолжишь нам на пару часов свою лампу. Дашеньке сочинение нужно дописать, завтра в школу, а нашу лампу мужу пришлось отдать. Он сейчас как раз на плантациях, на сборе урожая. Им как всегда огня там не хватает.

– День добрый баб Маня. Я бы дал, но масла в лампе осталось на пару часов. Если отец ночью останется без света, он меня собственными руками задушит. А большую лампу он на смену не возьмет, что бы нас самих без огня не оставить.

– Ой, вот о чем ты не переживай, так это за топливо для своей лампы. – Улыбнулась женщина. – Забыл что я на кухне в своей смене старшая повариха. А вчера как раз кортошичку жарили. Между прочим одни из последних запасов кортофиля. Так вот, масла горелого много было, так мне под шумок, бутылек умыкнуть удалось. Парни из «В» отряда, на выходе, конечно нас обыскивают, но в лифчик к пожилой леди, совесть им лезть не позволяет. Так что, заправлю я тебе лампу. Залью под горлышко.

Я только улыбнулся и отодвинув перегородку, достал лампу, протягивая ее соседке. Баба Маня мне всегда нравилась своим непосредственным характером и живым чувством юмора. Она была отличным человеком, всегда готовым прийти на помощь в трудной ситуации. Помню, когда мама серьезно заболела несколько лет назад, а отцу приходилось выходить на смены едва ли не каждый день, ведь ситуация дисциплиной в подъезде в первые годы после катастрофы, оставляла желать лучшего. Так вот именно баба Маня, тогда взялась присматривать за мной. Приносила мне еду, следила, что бы ее у меня не стащили соседи, даже забирала и стирала нашу с отцом одежу, пока мама не вернулась с больничного отсека.

Кстати, Даша, мелкая пигалица семи лет от роду, вовсе не была дочерью бабы Мани и ее мужа. Она была их внучкой. Как говорил отец, знавший об их истории, Бабушка с дедушкой, гуляли с трехлетней тогда внучкой, в парковой зоне, не далеко от нашего дома. Когда все началось, баба маня первой забила тревогу и подхватив мужа и свою внучку, бросилась в сторону единственного более менее надежного на ее взгляд укрытия, которым и оказался наш многострадальный дом.

– Мамка твоя сейчас с другими женщинами в ванной. Одежду стирает. – Поделилась со мной баба Маня. – Мужичье сегодня поутру наверх ходили. Ты только представь, наш великоподездный староста, выделил нашему этажу целых восемь литров воды на стирку всех вещей. Теперь, девки молодые и думу думают, что постирать в первую очередь от щедрости такой неописуемой.

Я улыбнулся, кивнув заворчавшей соседке. Проблема с водой в доме стояла остро, и решить ее не удавалось уже не первый год. Восемь литров воды на этаж, для стирки белья, это было еще далеко не плохой результат. Видимо среди мужиков, нашелся кто-то языкастый, кто смог убедить скупого подъездного главу выделить нам больше воды. А может тут свою роль сыграл тот факт, что жили мы на восьмом этаже. Восьмой к четырнадцатому близко. Не дай бог бучу поднимем, можем и до этажа главы подняться. Помниться Тома говорила, что нижним этажам, выделяют и того меньше воды. По остаточному принципу так сказать. Хотя… Тут конечно и главу понять можно. В первую очередь людей напоить нужно. А стирка, это уже дело второе, если не десятое.

Лавируя между тряпичными перегородками, по узеньким проходам между импровизированными домами, я выбрался из комнаты. Пройдя пару шагов по коридору, я остановился у ванной комнаты. Раньше ее перекрывала красивая резная дверь, сделанная из дорогих пород дерева. Помню отец, отдал немало денег, что бы заказать нам такую. Сейчас разуметься двери не было. Проем был пуст. Еще в первые месяцы, когда выяснилось что лишь открытое пламя может помочь в борьбе с просачивающимся туманом, все деревянные конструкции, изъяли. Вырвали двери, сняли полы, выдрали деревянные косяки, мебель, полки, да все что только могло гореть, постарались выгрести подчистую. Теперь все это хранилось на общем складе, где-то на одинадцетом этаже и выдавалось по нормам, общими партиями на каждый этаж. А уж там, кто первый успел получить в свое пользование немного деревянных щепок, тому счастье.

В ванной комнате, освещенной сразу двумя крупными масляными лампами, собралось сразу семь женщин. Они стояли с тазиками в руках, заняв очередь у акриловой ванны, на дне которой расположили бадью с выданной водой. Женщины мило переговаривались между собой, обсуждая последние новости и сплетни, что совершенно не мешало им краем глаза следить за расходом воды. Стоило только стирающей в данный момент женщине вылить чуть больше положенного, как на нее обрушивалось шипение этих разсерженых кошек. К своему немалому облегчению, я заметил что мама стоит в очереди далеко не последней, что давало не малую надежду получить сегодня вечером чистую и хорошо выстераную одежду. На нас воды должно было хватить с избытком.

– Сёмочка, ты в школьный класс поднимаешься? – Заметила меня мама.

– Да мам. Марья Ивановна, должна мне сертификат о прохождении обучения выдать, по случаю моего выпускного.

– По дороге зайди к отцу на пост. – Попросила мать. – Передай ему, что соседи из дальней комнаты жаловались на замки, запирающие оконные ставни. Вроде механизм окончательно проржавел и ставни на честном слове держаться. Пусть составит отчет и отправит по своему ведомству. Так быстрее будет.

– Обязательно передам мам.

Быстрее будет. Ага, как же. Вечный оптимизм мамы, это конечно хорошо. Особенно что он не позволяет ей унывать и опускать руки даже в самых сложных ситуациях. Но иногда складывается впечатление, что она не совсем понимает, в каком мире мы теперь живем. Ставни на окнах, это конечно серьезно, но ремонтные бригады, сейчас выбиваются из сил, пытаясь залатать многочисленные бреши в защите нашего дома. Пусть отец и член отряда «В», офицер этажа, но смешно даже думать, что его просьбу рассмотрят в ускоренном порядке.

Пройдя мимо ванны и миновав коридор, я щелкнул замком квартиры, выходя в предбанник. Здесь, в прямоугольном коридоре, где раньше, до катастрофы, мы хранили различный сезонный хлам, вроде санок, велосипедов, скейтов, старых зимних курток и прочего, теперь разместились люди. Единственное отличие их от тех, кто жил в квартирах, заключалось в отсутствии перегородок. Люди спали штабелями, выкладывая свои тонкие матрасы прямо на бетонном полу. Все деревянные доски разумеется давно выдрали, так что людям оставалось лишь утеплять свои спальные места, всевозможными теплыми вещами. Людей здесь было много. Одни лежали на матрасах, другие сидели у стен, читая книги или играя партию в карты. Люди ждали. Ждали своей смены. В ремонтной бригаде, в отряде добытчиков, на кухне или в постирочной, да чёрт возьми где угодно, лишь бы наконец покинуть эти осточертевшие стены, где было возможно лишь сидеть на своем спальном мете, да изо дня в день, переговариваться с соседями.

Проходя мимо, я замечал приветливые кивки, на которые и сам отвечал приветствием. Даже женщина с двумя детьми на руках, сидящая на совсем тонком матрасе, устеленном тремя зимними пуховиками, лучезарно мне улыбнулась, пожелав удачного дня. Люди не жаловались на свою жизнь. Еще бы им жаловаться. Пусть они жили и не в квартирах, где у них бы были пусть и тряпичные, но личные стены. Но они жили на восьмом этаже. Один из центральных этажей здания, высокий восьмой этаж. Не второй или третий, которые теперь называли этажами страха, даже не четвертый или пятый, называемые преддверием ада. Восьмой. Пусть он был не элитный, те начинались с десятого и выше. Но попасть на седьмой-восьмой этажи, это голубая мечта тех, кто жил на нижних уровнях. Стабильное жилье, отсутствие необходимости постоянно жечь открытый огонь, отсутствие волнений и сумасшедших дебошей, когда туман сквозь щели все же добирался до людей. Восьмой этаж, можно назвать золотой мечтой, тех, кто жил внизу. Разумеется, местные жители, прекрасно осознавали этот факт. Ну а пускать к себе посторонних, не хотел ни кто. Ведь что не говори, а этаж, как впрочем, и все остальные, был чудовищно перенаселен.

Вновь щелкнув замком и отворив металлическую дверь, я вышел к лифтовому коридору.

– Осторожнее сукин ты сын. Не видишь, что ли человек лежит, или может тебе зрение подправить?

У самой двери, в нарушение правил, лежал матрас, с которого сейчас вставал донульзя злой мужчина. Не высокий, с лысиной покрытой пигментными пятнами, он напоминал гриб мухомор. Собственно «мухомор», и было его прозвище среди жителей нашего этажа. Называли так этого субьекта конечно за глаза, ведь мужик обладал не только скверным характером, но в любой спорной ситуации, любил пустить в дело кулаки, за что неоднократно получал предупреждения со стороны членов «В»-отряда. Изначально Мухомор проживал на одинадцятом этаже, где ранние, ему принадлежала двухкомнатная квартира. В отличие от «пришлых» кто искал в нашем доме спасение, местные жители, имели право жить в соих собственных квартирах и ни кто не имел права переселить их с родного этажа. Вот только с мухомором ситуация сложилась несколько иначе. После нескольких потасовок и даже драк с офицерами «В», смутьяна изгнали вниз, спустив с элитного жилья, к нам на этаж. Могли бы и в самый низ выгнать, но побоялись реакции людей. В конце концов, мужик может и буян, но все же свой.

– Здравствуйте дядя Слава. – Спокойно поприветствовал его я. – Задел я ваш матрас случайно, как я через закрытую дверь мог увидеть что вы его сюда положили. Это кстати правилами запрещено, класть свое спальное место поперек прохода.

– Слыш, говнюк мелкий. Ты че жизни меня решил подучить? Решил раз батя твой офицер этажа, тебе вельзиперсовому все позволено? Королем себя посчитал? – Мужчина, растопырив пальцы, сделал шаг в мою сторону. – Вы млять, в хате своей живете, а мы, те кто в коридорах ютиться, для вас теперь че, мусор под ногами. Топтать нас можно?

Я промолчал. Было ясно как день, что вся эта ситуация, была подстроена «мухомором» специально. Мужик решил докопаться до первого кто выйдет из дверей. Я лифтовом коридоре, действительно скопилось не мало людей. Семнадцать человек, жили в этой тесноте, с минимальным освещением света. Без собственных ламп и с минимумом личных вещей. Все эти люди, в свое время успели спастись от катастрофы в нашем доме. В последствии их разуметься разделили по квартирам, но всем места не нашлось. Уж слишком много людей одномоментно оказались в нашем доме. Разуметься, те кому места в квартирах или хотя бы во внутренних предбанниках не нашлось, были весьма недовольны сложившейся ситуацией. За последние годы, такие люди, буквально на всех этажах, устраивали свары и дебоши, требуя от главы подъезда, если не переселить их в квартиры на совсем, то хотя бы устроить чередование и выдавать спальные места в лифтовых коридорах посменно.

Именно для них сейчас и старался «мухомор». Видать у мужика совсем крыша протекла, на фоне постоянного ничего не деланья. Ведь он не вступил ни в один отряд или бригаду. Все что он делал это целыми днями лежал на своем месте, качался, да поглощал казенные продукты, раздаваемые всем жителям дома порционально. Сидящие у стен люди, стали поднимать головы, отрываясь от своих дел. В глазах каждого из них, читалось острое желание как минимум надрать мне шею.

– Слышь, Мухомор хренов. Сел на свое место, пока я тебя как следует не отходил дубинкой. – Дверь за моей спиной открылась, и в коридор вышел один из людей отца. – Что такое, хочешь мне что-то сказать? Рискни, я тебе могу обещать что после этого, ты улетишь на самый нижний этаж. На втором, как раз повальное бегство из за воздействия тумана. Думаю, ты хороша там приживешься.

Бросив мрачный взгляд на местного охранника, мужик пробурчал себе под нос пару заковыристых ругательств, но в драку с членом «В»-отряда не полез. Ну еще бы, после такого, его бы несомненно спустили на самый низкий этаж из возможных. А попасть туда, не хотел не один из жителей нашего дома. В конце концов, не зря же тамошние жители, любыми способами и путями, стремились подняться как можно выше, лишь бы сбежать из творившегося там ада.