Играет громкая патриотическая серьёзная музыка, взывающая к мужественности.
Друзья со взорами полными чести и самоотречения откидываются на свои стулья и смотрят куда-то вдаль, словно прощаясь с родиной, словно во имя блага народа уходят в свой последний путь.
Музыка прекращается.
Семён берёт листочек, ручку, подписывает.
СЕМЁН (подписывая): Дата, подпись. Прошу вас, коллега, совершить аналогичную процедуру!
Семён передаёт листочек другу, Лёня тоже ставит дату и свою подпись.
ЛЁНЯ (одобрительно, с подковыркой): Ну вот. Сделаем пару копий, так на всякий случай. Чтобы у каждого из нас было по экземпляру и ещё в запасе один – два. Ну и посмотрим… кто из нас чего стоит на деле, а не на словах!
СЕМЁН (спокойно): Я хочу заметить, изначально, моё предложение не было ограничено сроком в один год. Я вообще был намерен бросить все сторонние связи и всю оставшуюся жизнь верой и правдой…
ЛЁНЯ (перебивает): Да… да… да! Я помню об этом, и в очередной раз хочу отметить, что данное предложение было весьма недальновидным. У каждого мероприятия должны быть конкретные сроки, иначе это всё так… несерьёзно. Кроме того, никто не знает, сколько времени будет жить твой или мой брак. Представляешь, если кто-нибудь из нас разведётся через месяц, а второй будет жить со своей женой до самой пенсии и даже ещё дольше. Как будет обидно. Слово получится, что держат оба, только один развлекается по полной, а второй как идиот всё в одну лунку!
СЕМЁН (обдумав): Ну… тут я, пожалуй, соглашусь. Жизнь действительно штука переменчивая. Всякое бывает. А слово мужика должно оставаться словом, невзирая ни на какие перемены!
ЛЁНЯ (важно): Золотые слова!
СЕМЁН (рассудительно): Но всё-таки… Почему ты настоял на том, чтобы срок был один год? Ни два, ни три, ни пять… Что совсем невмоготу да? Неужели тебе действительно так важно и так уж сильно нужно, чтобы на стороне обязательно кто-то был?
ЛЁНЯ (рассудительно): Понимаешь, Семён… Возможно, я ошибаюсь… Но сдаётся мне, что гораздо хуже вообще не встретить в жизни любовь, нежели встретить её вне брака. Любовь – это прекрасная штука. Это очень чистая, очень добрая, очень высокая «вещь». Любовь – это необходимый элемент общества и да… бывает так, что она носит характер отнюдь не однобокий. Любовь, брат. Другой вопрос, что делать, тем, кто встретился с ней ни при таких обстоятельствах, каких бы может быть желал.
Семён тяжко вздыхает, оценивая в полной мере услышанное и примеряя это на себе.
ЛЁНЯ (спокойно): Ты любишь Алину?
СЕМЁН (удивлённо): Разумеется, очень!
ЛЁНЯ (спокойно): А Кристину?
Семён мнётся, тянет с ответом.
ЛЁНЯ (эмоционально): Ах ты жучара! Значит, ты свою любовницу разлюбил и под эту лавочку затеял со мной данный спор? Ну, хитрец! Я тебя недооценивал, ты парень не так прост, каким кажешься…
СЕМЁН (оправдываясь): Да нет же, нет. Люблю я и Кристину тоже. И я намерен с ней расстаться вопреки своим желаниям. Это святая правда. Просто, говорю, же… Совесть мне покоя не даёт.
ЛЁНЯ (с подковыркой): Совесть? Или Кристинка?
СЕМЁН (оправдываясь): Не-не… Кристина в этом плане красотуля. Всё по высшему разряду, без головных болей, нервотрёпок, лишних разговоров и выноса мозга.
ЛЁНЯ (восхищаясь): Даже у меня не так! Что же ты, балда, сам себе крылья подрезал? Ах да… совесть. Внутренние конфликты и всё такое прочее… да-да… помню.
СЕМЁН (серьёзно): Ты зря так легко относишься к этому, Лёня. На определённом этапе жизни начинаешь понимать, что главное в жизни – это не деньги, не социальное положение, власть или количество половых связей…
ЛЁНЯ (издевательски): Любопытно!
СЕМЁН (серьёзно): Ну да мы поговорим об этом как-нибудь в другой раз. Жарко (обмахивается краями куртки), да и времени уже…
Парни машут разворотами куртки, обдувая себя.
ЛЁНЯ (поддерживая): Согласен. Значит, встречаемся через…, скажем, недельку. Докладываем о результатах и положении дел.
Лёня берёт со стола листок, складывает его и кладёт во внутренний карман куртки Семёна.
СЕМЁН (серьёзно): Официально – да, через неделю…
Лёня замирает в неком непонимании.
СЕМЁН (поясняя): Ну а по факту, мы наверняка ни один раз друг друга на этой неделе будем караулить, и оберегать, так сказать, из-под полы, за соблюдением договорённостей!
Семён похлопывает по внутреннему карману своей куртки, куда Лёня только что положил подписанный листок.
Лёня встаёт из-за стола, застёгивается, собирается уходить.
ЛЁНЯ (умеренно печально): Ах, Сеня. Затеял ты… Да ещё и накануне Нового года. Хоть бы дал нормально праздник отгулять. Ну, ничего святого!
СЕМЁН (умерено спокойно): Норма-а-а-а-льно. Раньше сядешь – раньше выйдешь!
ЛЁНЯ (умеренно печально): Ну, бывай!
Прощаются за руку. Лёня уходит первый. Семён тоже встаёт из-за стола, на ходу застёгивается и осторожно крадучись направляется в ту же сторону, в которую только что ушёл его друг.
ЗТМ.
СЦЕНА 3 БУТИК
В стильной куртке, сапожках, элегантном шарфике, повязанном на голову и шею, на сцену вальяжной походкой выходит супруга Семёна – Алина. Она поглядывает на витрины, что-то привлекает её взор, она присматривает себе какой-то товар.
С другой стороны сцены выходит жена Лёни – Нора. Она одета значительно более богато, нежели Алина, хоть и та, вполне себе неплохо смотрится.
В руках у Норы четыре больших пакета с вещами и продуктами. Она добирается до диванчика для посетителей, ставит пакеты на пол и громко ахнув, садится на диванчик.
Алина оборачивается на «Ах», и узнаёт в Норе приятельницу.
АЛИНА (приятно удивлённо): Нора?
Нора не сразу оборачивается к Алине.
НОРА (приятно удивлённо): Алина? Вот так встреча!
АЛИНА (открыто, искренне): Тысячу лет не виделись!
НОРА (расположено): Да вообще! Я даже ни сразу тебя узнала. Садись рядышком, поболтаем!
Алина садится рядом с Норой на диванчик, отложив обратно на полку заинтересовавший её товар.