Рейс в Новодраченино

Девушка Люба покачала головой и посмотрела на Николая. Который тоже не знал, что это за парень и что в нём особенного.

– Нет. А кто это? – спросил Николай у водителя.

– О…, – многозначительно посмотрел через зеркало в салон водитель, – это сам Гоша Кац!

Парочка переглянулась непонимающе.

– А я Николай Егоров, а это Любовь… Как у тебя фамилия? – неожиданно отреагировал мужчина, обратившись к девушке.

– Малютина! – скромно ответила она.

Пассажиры хмыкнули, оценив несоответствие фамилии и габаритов девушки.

– Вот, Малютина! – продолжил мужчина, но нас как-то так никто с пафосом не представляет. Кто такой этот Гоша Кац? – спросил он не то у водителя, не то у парня.

Женщина у окна повернулась к парочке, потом глянула на парня. Встала со своего места, прошла вперёд и села, напротив Гоши, внимательно посмотрев ему в глаза.

Парень поднял взгляд от смартфона и посмотрел на женщину.

Степан с улыбкой наблюдал за происходящим, ничего не поясняя.

Женщина достала блокнот, ручку и протянула парню со словами:

– Простите, я вас не сразу узнала. Можно автограф?

Парень взял блокнот, молча, совершенно без эмоций, расписался и вернул его с ручкой женщине, после чего вернулся к смартфону.

Женщина поблагодарила парня, вернулась на своё место, и стала с умилением изучать роспись.

Парочка вновь переглянулась. Мужчина не выдержал:

– Слышь, друг, скажи, а кто этот Гоша Кац? – обратился он к водителю.

Степан улыбнулся, глянув через зеркало в салон, и ответил:

– Я не знаю.

– В смысле не знаю? – не ожидал такого ответа Николай.

Девушка хихикнула прихрюкнув.

– Ну, серьёзно, не знаю. Этот парень представился Гошей Кац или Кацом, не знаю, как правильно. Предложил оплатить все пустые пассажирские места, чтобы не ждать, и мы поехали, ненароком оставив вас на остановке. Это всё что я о нём знаю, – ответил водитель.

– Так вот оно что! – расхохотался мужчина, – а я сижу голову ломаю, что значит автобус битком. Ну, артист.

В автобусе на какое-то время повисло молчание. Парочка уставилась на женщину изучающую роспись в ожидании пояснений, но она не спешила их давать. Мужчина с девушкой, так и не дождавшись разъяснений, обернулись по направлению движения, и уставились вдаль простирающихся красот, то и дело, косясь на парня впереди.

– Да откуда вам его знать, – через какое-то время произнесла женщина, складывая блокнот в сумочку, – небось, по филармониям-то не ходите? – попыталась она дать какой-то ответ деревенского вида парочке.

– Чего? – возмутился Николай, – да у меня жена в городской филармонии отмотала десятку. Ты что думаешь, если не во фраке человек, значит, кроме водки и огурца ничего в жизни не видел?

– А кем ваша жена работает в филармонии? – с интересом спросила женщина.

Парень с переднего сиденья с любопытством обернулся, глядя на мужчину.

– Капельдинером! – надменно ответил он.

Парень улыбнулся и вернулся к гаджету.

– Кем, дядь Коль? – нахмурилась девушка.

– Билетером, в общем – ответил он.

В автобусе вновь повисло молчание.

– Первая скрипка за Уралом, – негромко сказала женщина, глядя в окно.

Степан внимательно посмотрел через зеркало на женщину, потом на парня. Потом спросил:

– Это, с каких это пор деятели культуры такие деньги стали зарабатывать, чтобы за час по пятьдесят – шестьдесят тысяч рублей легко на ветер…

Вопрос явно предназначался Гоше. Он отвлёкся от телефона.

– Послушайте, я же не лезу ни в чей карман. Зачем вы пытаетесь навести ревизию в моём?

– Да нет, просто интересно. Извини, если обидел. Я просто считал, что музыканты гроши получают. Знать ошибся.

С минуту парень молчал, потом ответил:

– Вы не ошиблись. Так и есть. Музыкальная карьера мне не приносит особых прибылей. То, что я зарабатываю скрипкой, хватает только на бензин. Честно говоря, не понимаю, как, и на что живут коллеги. Перебиваются заказными концертами, халтурками. Кто как, в общем. Стоило ли ради этого семь лет в музыкальной школе учиться да потом ещё в консерваториях…

Пассажиры автобуса внимательно слушали, Степан время от времени поглядывал на парня.

– Деньгами я обязан отцу. Да и всем остальным тоже. Он сколотил успешный бизнес в девяностых годах, успел, в общем, оказаться на гребне волны. И поэтому сделал так, чтобы его дети не нуждались ни в чём. Чтобы занимались в жизни тем, чем хочется нам. Не тем, чем вынуждены заниматься, чтобы добыть копейку, а именно тем, чем нам самим хочется, тем, что нам нравится. У меня есть ещё сестра. Она картины пишет. В Европе её хорошо знают, она там и живёт последние четыре года. Так что деньги у меня от отца. Всё честно и прозрачно, трачу его капиталы.

Парень посмотрел в окно.

– Это не слишком разумно в плане приумножения имеющихся средств. У меня нет жилки бизнесмена, но с другой стороны, зачем же эти деньги гноить на банковских счетах, если от них нет никакого проку здесь в жизни, в реальной жизни, а не на бумаге, или электронных отчётах, которым, по сути, грош – цена.

Парень посмотрел назад на женщину, потом на тех двоих, потом ответил водителю:

– Всем что у меня есть, я обязан отцу.

Парень опустил голову.

– Он позвонил мне сегодня утром, сказал, что плохо себя чувствует и до вечера может не дотянуть. Что нужно успеть перекинуться последним словом и решить несколько формальностей. А через два часа мне позвонили из больницы этого городка или села, Новодраченино, сказали, что старик плох. Поэтому я спешу.

Степан грустно покачал головой и приналёг на педаль газа.