Удивительные события из жизни человеков. Канва событий

Североамериканский восточный часовой пояс.

Время: восемь часов, сорок минут.

Северная башня Всемирного Торгового Центра. Сто четвертый этаж, офис маленькой брокерской компании.

– Алло Лори! Лори, девочка отзовись. Я знаю, ты лежишь еще в кровати и слышишь мой голос. Не хочешь вставать, ну тогда слушай так.

– Лори девочка моя, пока босса нет, я хочу сказать тебе, о том как я тебя люблю. Если посмотреть в окно из офиса, то можно увидеть наш Бронкс, а если взять бинокль то я смогу увидеть нашу квартирку и тебя моя маленькая, увидеть как ты обнимаешь подушку и не хочешь вставать. Знай моя любимая соня, ты самая красивая на всем белом свете. Ой, босс пришел. Ну все, целую, пока…

Восемь часов пятьдесят шесть минут.

– Алло, алло, мой бог! Девочка отзовись, я волнуюсь за тебя, алло Лори? Здесь у нас творится настоящий ад. Кто-то говорит, что началась третья мировая, кто-то сказал, что упал метеорит, я не знаю. Пятнадцать минут назад был страшный взрыв, вся башня затряслась как детский кукольный домик. Все в пыли и в дыму, никто ничего не понимает. Внизу под нами все горит. Парни из офиса решили пройти по лестнице, но там все завалено. Про лифты и говорить нечего, все заблокированы. Коллеги пошли наверх, на крышу. Говорят, что с крыши нас всех будут спасать с помщью вертолетов. Все звонят по мобильникам, линии перегружены, связи практически нет. Мой звонок, к тебе, еле-еле пробился.

– Лори, ты знай, самое главное: я жив, со мной все нормально. Весь в пыли, прокоптился дымом, на голове пара шишек. Нас скоро спасут и вечером мы с тобою пойдем в тот маленький ресторанчик в итальянском квартале, помнишь?…

Девять часов три минуты.

– Мамочки, Лори, я только что видел, как в Южную башню врезался самолет! Это страшное зрелище, огонь, взрыв! Наверное, и в нас тоже врезался самолет! Не знаю. Никто ничего не знает. В нашем офисе, все просто стоят и смотрят в окна. Женщины плачут. Наш бухгалтер Глория, помнишь противную тетку, которая нам выписывает чеки, сказала, что надо подниматься на крышу. А Лерой, наш крепыш, взял и прыгнул в окно. Зачем он это сделал? Двое парней из другого офиса сказали, что башня может упасть, и мы должны идти на крышу, махать полотенцами и ждать спасателей…

Десять часов ноль минут.

– О, мой бог!!! Южная башня сложилась как игрушечная, там же люди!!! В проемах окон, махали нам! И все, лишь куча пыли! У нас видно как с верхних этажей нашего здания люди прыгают вниз. Мы поднялись на три этажа выше, я дальше не смог идти. Сижу возле окна и смотрю на то, что осталось от Южной башни. Сколько людей погибло, что творится на свете? Это что? Авиакатастрофа? Террористический акт? Или просто безумие…

Десять часов двадцать шесть минут, североамериканского восточного времени.

– Знаешь моя любимая, моя девочка, моя Лорелея, – почему-то вспомнилось, как мы с тобой прогуливались по Гудзону. На той маленькой и страшненькой лодчонке, дядюшки Лао, китайца. Тогда еще погода испортилась, подул ветер, и твоя новенькая шляпка улетела прямо в воду. Ты еще так расстроилась, что не захотела потом идти со мной, на премьеру фильма. А помнишь, когда ты впервые пришла в наш офис и потом еще долго стояла и смотрела в окно. И как ты веселилась, когда я тебе показал через подзорною трубу наш домик в Бронксе. Ты еще тогда сказала, что будешь за мной следить с помощью морского бинокля. А я его потом спрятал в кладовке.

Возле меня сидит Джонни, помнишь его? Ну, на Рождество, он так напился и стал приставать к тебе. Мне тогда еще пришлось его немного поколотить. А потом он стал моим лучшим другом. Вот и сидим вдвоем на сто седьмом этаже Северной башни. Больше здесь никого нет. Многие пошли наверх. Несколько человек выпрыгнули в окно.

А мы здесь вдвоем и кажется Джонни без сознания. По-моему так будет лучше, для него.

Под нами задрожал пол, какой-то гул сверху. Треск, сыплется бетон, стекла…

– Я люблю тебя, моя маленькая Лори…

Одиннадцатого сентября две тысячи первого года в Нью-Йорке, по различным данным, под завалами башен близнецов, Всемирного торгового центра (WTC) погибло около двух тысяч шестисот человек…

Эта запись с автоответчика городского телефона, так и осталась на кассете, в одной из маленьких квартирок, на восьмом этаже многоквартирного дома в Бронксе, город Нью- Йорк…

Эльза, жена дальнобойщика

– Может телевизор посмотришь? – С улыбкой спрашивает Эльза,

– А что с ним? – спрашиваю я.

– Да так, свистит.

– …? – В глазах моих невысказанный вопрос.

– Ну, в самом деле, свистит, как включишь его в сеть, так он подлец, начинает так тоненько: фью-ю-ю-ю.

– Ясно, это высокочастотный блок свистит. Надо телек открывать и блочок распаять. Мне мужики рассказывали, бывает такой прикол. Блоки пошли некачественные. Телик на гарантии?

– Ну да, всего два месяца, как в кредит его взяла. Не расплатились ещё, а тут свист этот. – Муж приехал с рейса ругается.

– Если на гарантии, то везти в сервис придется по любому. Атак делов-то, любой мастер сделает за пять минут, но…

– Ладно, чего уж там. Ты вот, что Коля, еще вот эти розетки, здесь и вон в той комнате поменяешь?

– Какие проблемы? Вы только укажите нам фронт работ, а мы что сможем, все сделаем.– Лихо отвечаю я, беря в руки отвертку…

– Я тебе уже сказала, что муж дальнобойщик? Ну да, ну да, говорила. Помню. Я же когда замуж выходила, как узнала, что муж дальнобойщиком работает, возгордилась.

Фильмов насмотрелась, ну все думаю, мужик золото. Они же там, в кино, все эти шофера, ну просто прелесть, а не мужики. – Эльза присела на табуретку около меня и грустно улыбается.

– И колесо открутить, и в делах разобраться, и отремонтировать если что. И с женщинами, на все руки и ноги мастера. А мой. – Эльза махает рукой, – с рейса приехал. Пачку денег кинул на стол и спать. Проснулся, поел, в телевизор уткнулся. Вечером пошли гулять, пива напился. Пришли домой, опять спать. Утром мне заявляет, – я тебе деньги привез?

Я говорю, – ага. А он мне кричит, – так какого черта, все розетки в доме сломанные?

Вот пришлось мне тебя, «Николая специалиста», вызывать. Так розетки, кажется все. Там мне еще полочку в коридоре приделаешь?

Не сотвори себе кумира

– Не, ну а я, что? Я ничего. Вот все вокруг говорят, – Путин то, Путин сё. А мне то, что до этого? Мне, что ваш Путин этот денег задолжал что-ли? По мне, что Вовка, что Димка все едино…

Они где? Правильно, далеко. А я где? Вот здесь сижу на землице сырой, с тобою разговоры разговариваю, а оно мне надо? Мне лично без надобности. А тебя видать нужда заела? Раз пришел разговоры говорить, всякие-такие…

– Журналист говоришь? Ну, кому как? А по мне, все равно как проститутка, хотя бабы-то, они почестнее будут. У них там как, – либо дала либо нет. И всех дело-то, ну может еще «по морде», какой клиент даст сдачи. А у вас, что? Что я спрашиваю? Один пишет, – Ленин гад гацкий, да при том еще и еврей оказывается. Другой сказал, – Сталин враг народа. За это дело, его бы, журналюгу, к стенке. А сейчас кричат, – вау, какой молодец, раскрыл всю правду перед народом. А народу это надо, вся эта грязь и мразь. Вы его спросили, правдолюбцы хреновы?

– Да знаю я вашу политику. Один бабок натырил, стал оппозициЯ, в смысле «Я», стал оппозиция, а кроме его «Я» и нет ничего. Другой вечно молодой герой политических баталий, все никак не станет первым. Всегда «второй» или даже «третий». А может, просто тупо договорился с «первыми», чтоб других не пускать на «святоместо», и всегда будет «вторым – - третьим»…

Политика, она моя, мачеха Родины моей. И злая при том, и не любимая. А ты говоришь «кумиры»…

– Звезды говоришь, это какие такие звезды, на небе что ли? Шоу бизнес говоришь? Слово-то, какое гадское. Вот то-то и оно, что бизнес. Я ведь помню, что раньше было: эстрада, советская эстрада. А люди? А имена?

– Да знаю я всю эту вашу тусню, не на Марсе чай! «Чаи то и здесь пивали». Радио есть свое, телик правда сломался, но ребятки наши сказали, – сделают вскоре. Газетки, журнальчики кой-какие почитываем. Ну, какие звезды, так горе одно «звездюльки с пи… ми». Ну, ты меня понял, да?

– Ну, спела она, попкой повертела, переспала с кем надо и не надо. Все только о ней и говорят и что? И ничего, ни душе, ни сердцу…… Понты напонтованные…

– И ведь, что обидно, есть же и у нас голоса, и песни есть, за душу и сердце берущие. Только кто их услышит, кто их пустит в этот твой, как его Шоубздю… сздью… – Ап, чхи, – бизнессс… Там ведь гомики одни… Тьфу!

– Ты меня еще спроси, как я к меньшинствам отношусь? Тоже мне блин, кумирня голубятня современной эпох. Как сказал один хороший человек, которого мы все туточки уважаем:

«Не те пидо… сы, которые друг друга пользуют, а те, кто нас к этому принуждает и заставляет думать, что так оно и есть, и еще плюс к этому учит нас, что нам грешным делать, и как нам жить». Вот тебе и весь сказ…

– Да не верю я ни в какой конец света, ни во второе пришествие. Послушать вас, так вы все еб… сь, честное слово. Ты уж извини мил человек за прямоту русскую, ну не могу я по-другому. Вы как будто в школах не учились, физик не учили, с математиками. Как все башкой трахнулись. Несут всякую чушь с умным видом. То один говорит, – «крындец америкосам», второй орет с телевизора, «пи-пе-ец России матушке». Третий с умным видом галстук свой жует, обос… ся от страха, что войну начал. А со всех экранов орут, – «ах, Россия виновата-я-я…»

– А по мне так, фигу им всем. «Комбинация из трех пальцев», – называется. Не люблю я, когда Родину хают. Она-то при чем здесь? В чем она виноватая, в том, что ублюдки всего света только и мечтали за всю историю, как-бы ее полонить и сожрать…