Падали снежинки
На сырую землю,
Таяли мгновенно.
Сыро было в мире,
Зябко было птицам,
Серым было небо.
И холодный ветер
От тоски по Солнцу
Рябь гонял по лужам.
А на ветках вербы
Набухали почки —
Гордо и упрямо.
1977 г.
Старая Москва
Апрель. Дожди. Холодный ветер.
Всё небо в тучах. Поздний вечер.
Пустынно. Тихо. Люди спят,
Лишь в двориках кусты шуршат,
И закрывают их ошмётки
Литые чёрные решётки,
И тени круглых урн упали,
На мостовой лежат в печали,
Земли булыжные коронки
Торчат, как дно резной солонки.
И как в замедленном фокстроте
Дрожит фонарь на повороте.
1978 г.
III. О Жизни
«Какое благо – телефон…»
Какое благо – телефон:
Не тратишь время на визиты,
Нет встреч, прощаний – только звон:
Вчера – ты мне, сегодня – квиты.
Отпала надобность смотреть
Друзьям в глаза – и стало сразу
Легко любить, легко жалеть,
И отдавать не чувства – фразы,
И получать такой же сор
Взамен, и не хотеть иного,
Ведь, право, с самых давних пор
Главней всего считалось слово…
И помнить цифры вместо губ,
И вместо рук жать трубку, веря:
Пусть не заходит больше друг —
Невелика для нас потеря.
1976 г.
Старость
Трамвай с обиженным лицом
Меланхолично полз куда-то,
Качался, думая о том,
Что не катить ему обратно
По рельсам светлым,
рельсам тёплым,
Он понимал, что старый очень,
Что скоро по поблёкшим стёклам
Железкой будет бить рабочий,
Отвинтят фары и плафоны,
Неровно срежут верх сидений,
И кассы снимут из салона,
И предадут его сожженью
В гудящей домне, вместе с ломом
Железным, как и он ненужным…
Он полз, и скрип казался стоном,
И тусклый свет скользил по лужам,
И как загробное виденье
Дождя висела пелена…
Трамвай скрипел от сожаленья,
И горбилась его спина…
1976 г.
Трудная дорога
Тащи свою телегу, старый конь,
Пусть скрип колёс заглушит хруст костей,
Пусть запах сена отбивает вонь,
Что тянется с удобренных полей,
И вспомнится тебе среди дорог,
Как ты топтал зелёные луга,
Как ты играл, как пробежать ты мог