Взаперти

– Здравствуйте, ваше степенство господин Мохов. Я к вам. От Толика.

– Какого Толика?

– По прозвищу Дылда.

– А он тебе кто?

– Друг-приятель, карманный обиратель.

– Ну…

Атаман распахнул дверь и впустил Лыкова в прихожую. При этом высунулся в коридор и прислушался:

– А что там за возня, Петруха?

Парень сообщил:

– Меблю таскают. Расстрига съехал, какие-то студенты-лохмачи заселяются.

Закрыв дверь на засов, главарь повернулся к гостю:

– Чего ты там говорил про билеты?

Лыков сдернул с головы кипу и стал безжалостно ее мять. Он затараторил, пытаясь подражать говору варшавских евреев:

– Так что, Дылда сказал, вам все интересно, что может дать профит. Билеты могут, чес-слово гешефтера. Уступлю со скидкой… вот только без рассрочки, сам заплатил, из оборота вывел, рассрочку не могу, вот. Для начала тысяча билетов по семьдесят пять копеек. Потом будет больше. А продавать можно за полтора рубля!

Держивморду слушал молча и внимательно разглядывал «гешефтера». Этот взгляд сыщику не нравился, но деваться было некуда, и он продолжил:

– Еще есть лодзинский товар: готовое платье и штиблеты всех сортов. С ярлыками! Правда, накладные квитанции на них выписаны ночью, но товар зер гут!

Лыков молол языком, а сам считал секунды. Две минуты прошли, оставалось продержаться еще минуту. Ребята уже поднимаются по лестнице.

Атаман по-прежнему молчал. Замолчал и гость. Еще двадцать секунд…

– Где я тебя раньше видел? – спросил вдруг Вовка.

Сыщик понизил голос и пояснил:

– В Москве, ваше степенство. Я там господину Згонникову хлопок помогал сбывать, в Привисленский край.

– Да ну? Ты с Князем работал? Припоминаю…

Пора! Три минуты прошли. Лыков согнулся в поклоне:

– Так я несу образцы?

И не дожидаясь ответа, повернулся к хозяевам спиной и отодвинул засов. Распахнул дверь, готовясь нырнуть в сторону, – и замер. На лестничной площадке никого не было.

Возникла пауза, несколько секунд Алексей Николаевич стоял на пороге, не зная, что предпринять. Внизу слышалась смачная матерщина, артельщики костерили друг друга на чем свет стоит.

– Эй, чего застыл? – Атаман стал выталкивать сыщика в спину. – Неси! Билеты не надо, а лодзинский товар покажи.

Пауза затягивалась, нужно было принимать решение. Уйти якобы за образцами, а явиться через пять минут с арестной командой? Но Вовка напряжен, он что-то заподозрил. Дверь могут не открыть, придется ее ломать, и тогда возможны стрельба и кровь. А от одинокого еврея никто не ждет опасности. И Лыков решился. Не прикрывая дверь, он повернулся к бандитам лицом. В грудь ему тут же уткнулся ствол нагана. Мохов смотрел волком:

– Обмануть нас хотел, легавый? Думал, я тебя в пейсах не узнаю?

Алексей Николаевич ответил своим обычным голосом:

– Наганчик где-то добыл… А «штайеры», выходит, кончились?

– Какие штаеры?

– С тамо…

В ту же секунду Лыков двинул атамана кулаком в грудь и толкнул на Петруху. Оба с грохотом повалились на пол. Из комнаты выбежали сразу трое и набросились на статского советника. Они взялись за дело споро. Сыщик мгновенно пропустил несколько ударов, во рту появился знакомый привкус крови. Где же подмога, черт ее дери? Прикрыв голову локтем, Алексей Николаевич стал отмахиваться другой рукой. Лишь бы не вынули ножи… От его оплеух свалился сначала один, затем второй, но быстро поднялись и опять принялись мутузить Лыкова. «Стареешь», – сказал он сам себе. И вложился наконец как следует. Противник отлетел далеко и уже не встал. Двух других удалось схватить за волосы и стукнуть лбами. Следующему попало Петрухе. А когда Вовка, кряхтя, сел на корточки, из коридора ворвался Азвестопуло с выпученными глазами и гаркнул:

– Рукивверхпристрелюпаскуду!

И бабахнул в потолок.

Следом за ним полезли полицейские, все почему-то перепачканные мелом. Они стали поднимать и вязать обитателей квартиры. А Лыков набросился на помощника:

– Где ты был? Где вы все были, храпаидолы? Тут… едва на шлепнули, пока вас дожидался. Сказал же: через три минуты!

– Артельщики шкап уронили на лестнице, – срывающимся голосом объяснил Сергей. – Большущий! Перегородили всю лестницу. Я кое-как сбоку перелез, на руках по перилам. Уф!

Хоть плачь, хоть смейся… Алексей Николаевич ходил по комнатам, унимая дрожь в руках. И вспоминал, как ствол револьвера жестко упирался ему в грудь аккурат напротив сердца.

Обыск быстро дал результаты. В углу залы обнаружили два ящика с часами и два с биноклями. В людской за печкой нашлись «штайеры». Стало понятно, что именно эта шайка торгует похищенными с таможни ценностями и оружием. Приказ министра был выполнен. Правда, статскому советнику едва не прострелили важные части тела, так ведь не в первый раз… Когда появились следователь и участковый пристав с городовыми, им оставалось лишь оформить бумаги.

Лыков вручил вожжи помощнику, а сам решил проветриться. Отвык он от таких приключений… Голова раскалывалась, сыщика мотало. Алексей Николаевич доехал на извозчике до Литейного, выбрал кофейню поприличнее и заказал полный стакан коньяку. Опростал его в два захода, после чего отправился домой спать.

Он вернулся на службу к вечеру и узнал, что его разыскивает министр. Неужто хочет похвалить за быстрое выполнение приказания?

Статский советник явился к начальству и услышал совсем другое. Макаров не пригласил подчиненного сесть и с недовольной гримасой зачитал ему протокол врачебного осмотра из Дома предварительного заключения. Именно туда оприходовали арестованную банду.

– Вот, слушайте. У крестьянина Мохова сломано ребро плюс ушиб легкого и синяки на спине. У остальных еще хуже: смят нос, выбито плечо, гематомы на головах… Что за бойню вы там устроили? Шесть служителей департамента, вы с помощником и целый отряд городовых набросились на подозреваемых с какой-то звериной жестокостью. И без того к полиции много нареканий, а тут еще это. Объяснитесь! Вдруг попадет в газеты?

– Ваше превосходительство, там случилась непредвиденная ситуация, – начал докладывать сыщик. – Упомянутый вами Мохов узнал меня, несмотря на грим. Мы встречались в Москве четыре года назад. Рецидивист приставил мне к груди револьвер и уже готов был выстрелить. Арестная команда между тем задерживалась: они поднимались по лестнице, артельщики перед ними уронили с ремней шкап и перекрыли дорогу. Несколько минут мне пришлось биться одному против пятерых, спасая свою жизнь. Тут уж было не до сантиментов…

– Сядьте и расскажите подробнее, – приказал министр.

Лыков изложил детали, доказывающие, что он вынужден был действовать жестко. Иначе не сидел бы сейчас на стуле, а лежал перед патологоанатомом. Сам при этом недоумевал. Что еще за глупости? Схватили банду торговцев оружием, состоящую из патентованных злодеев. Ну, намяли им при этом бока… Теперь так всегда будет при законнике Макарове? Он хоть понимает, чего требует? Когда счет идет на секунды, а на кону твоя жизнь, думать о газетах?

Тайный советник слушал внимательно, но продолжал хмуриться. Когда Алексей Николаевич закончил, он прокомментировал:

– Значит, вы признаете, что применили силу.