Тень огня

– Да я давно уже проснулся. О каком волшебнике говорил Гога? О том, который припечатал его к стене?

– А ты разве не спал вчера?

– Его грохот и мертвого разбудит. Так зачем тебя приглашал Саргонт?

Михаил пристально посмотрел на студента:

– Ты слышал, что говорил вчерашний гость?

– Слышал.

– Хорошо слышал?

– Ну да.

– А теперь постарайся все также хорошо забыть.

– Ты это насчет его предупреждения о безопасности?

– Именно. С магией я шутить не собираюсь, поскольку не разбираюсь в ней ни на столько. – Михаил показал юноше кончик мизинца. – И когда колдуны мне советуют держать язык за зубами, я держу. И тебе рекомендую делать то же самое.

– Да брось ты! – махнул рукой Марицкий. – Это у нас всякие жучки, микрофоны и прочая шпионская техника для подслушивания и подглядывания, а здесь дремучее средневековье.

– Насчет подглядывания не знаю, а вот подслушивание у здешних магов практикуется достаточно широко, уж можешь мне поверить. Так что извини. Ни про какого Саргонта я ничего не знаю, тебе просто приснилось. – Сомов театрально развел руками, и студент понял, что дальше эту тему лучше не развивать.

«А Михаил-то – мужик непростой, ох и непростой, – качал головой Саргонт, проверяя в это время работу своего Стража. – Как он догадался? Неужели почувствовал? Нет, вряд ли. Если бы этот чужак обнаружил мою магию, сразу бы постарался от нее избавиться. Но пока он этого не делает». Хозяин таверны на всякий случай прервал связь с призраком. К его удовольствию, она исправно работала.

«Опять дорога! – Марицкий ехал, внимательно вглядываясь в горизонт, чтобы не пропустить любую подозрительную птичку. – Почему нас кто-то постоянно хочет отправить на тот свет? Кому мы мешаем?»

Студент пытался и не мог понять причину нападений чужаков.

«Мы появились на территории Кантилима, а убить нас хотят рундайцы. Откуда им вообще известно о нашем существовании? Или они мстят за смерть тех двадцати налетчиков, которые пытались прикончить нас в первый же день в Сунгиме? Неужели они думают, что мы способны хоть кого-то испепелить? Вряд ли, иначе бы вчера в харчевне этот шустрый кинжалометатель не вел себя с Михаилом так смело. А может, у них принято приносить чужаков в жертву. Тогда должен быть жертвенный алтарь, ритуальные танцы, а тут самое тривиальное убийство. Должна же быть причина!» Студент не мог найти более-менее подходящего ответа ни на один из сотни вопросов, крутившихся в его голове, а потому выглядел довольно мрачным. Лошадь почувствовала настроение седока и пошла тихим шагом.

– Чего грустим? – С «эльфом» поравнялся замыкавший шествие Гравз.

– Не могу понять, что нужно от нас этим рундайцам?

– Нашел о чем задумываться! Этих тварей в принципе понять невозможно. Я и твои-то поступки не могу себе объяснить, а ты о рундайцах.

– Прошу прощения, князь, – опустил взор студент. – В Баншаме я вел себя отвратительно.

– Ты еще скажи, что больше не будешь, – усмехнулся гигант.

– Пока я ничего говорить не буду. Мне сначала хоть бы в самом себе разобраться.

– Ого, какие речи я слышу! – удивился Гравз. – Может, как говорит Михаил, ты и вправду еще не окончательно потерян для нормального общества?

– Он так сказал? – Хотя Эдуард неоднократно уверял себя, что ничье мнение его не интересует, на самом деле где-то глубоко в подсознании парень считал Сомова достойным своего уважения.

– Было дело, – неохотно согласился бывший сотник.

– Спасибо! – Эдуард пришпорил коня, собираясь догнать Сомова, но, увидев ехавшего рядом с ним Гогу, даже губу прикусил с досады. «Мало тебя о стенку били! Надо было сильнее», – со злостью подумал Марицкий, успокаивая своего скакуна.

– У тебя, я смотрю, появилось украшение. – Михаил взглядом указал на сверкавший на шее Скальнова кулон.

– Это не украшение, а талисман. Руена подарила.

– Ого! Тебе уже подарки преподносят? Да еще такие дорогие. Алмаз, что ли?

– Горный хрусталь. Алмаз я бы и сам не взял, – недовольно ответил «гном». По выражению его лица было видно: парня что-то сильно беспокоит.

– А чего ты такой кислый? Обычно люди радуются подаркам.

– Не привык я их получать. Особенно, когда самому подарить нечего. Ты мне советом не поможешь? Мои баксы тут гроша ломаного не стоят, а других денег нет. И как достать, не знаю.

– Зачем тебе деньги?

– Как зачем?! Купить чего-нибудь.

– Эх, грехи мои тяжкие, – вздохнул Сомов. – Какой смысл тратить деньги, если в этом нет необходимости. Ты посмотри вокруг.

– Ну посмотрел. И что? – Топор покрутил головой по сторонам.

– Что видишь?

– Недовольную рожу Каланчи, – скривился Гога.

– А если не обращать внимания на людей и животных?

– Марицкий не человек, а бледная поганка.

– На грибы тоже не надо отвлекаться. Что-то же еще окружает нас во время пути?

– Голубое небо, необычные деревца, – начал неуверенно перечислять Топор. – Кусты изредка попадаются, трава везде зеленая.

– Уже теплее. А на траве ничего не замечаешь?

– Ты про цветы, что ли? Так ведь это не алмазы, – разочарованно произнес «гном».

– Эх, грехи мои тяжкие, – повторился Сомов. – Задаю наводящий вопрос: что в подарке главное?

– Ценность, – не задумываясь, ответил Гога.

– По-твоему, горный хрусталь стоит больших денег?

– Вряд ли.

– Так он тебе не нравится? – невинно спросил Михаил. – Тогда отдай мне.