Харон. Дом на другом берегу реки. Страшная сказка для взрослых

– Я так и думал, что тебе это понравится. Но главное! Это понравилось мне. Там деньги, – он кивнул в сторону прикроватного столика, – часть твоей конторе, а часть, сверху, это лично тебе. Если согласна раз-два в месяц приходить ко мне на подобные «посиделки», то я предлагаю тебе работу секретарем в одной из моих фирм, зарплатой не обижу.

Так Аня познала секс с двумя партнерами и все вытекающее из этого. По сути это была эволюция ее женского начала и повторная зрелость организма. Она еще не знала, что теперь ей будет этого не хватать.

Со следующего дня Аня больше не работала в эскорт-услугах. Теперь у нее были деньги на свою съемную квартиру и «нормальная» работа, а через несколько месяцев она познакомилась с Евгением, когда он приезжал к ним в офис заключать договор на поставку партии телевизоров.

Для чего было сделано это небольшое отступление? Как раз в тот день, когда изголодавшаяся женщина-врач «вероломно» воспользовалась добротой и «беспомощностью» Евгения и восседала на его члене, а он терзался душевными муками относительно своей девушки, Аня традиционно источала свои флюиды и сексуальную энергию в атмосферу чужой спальни и на чужие упругие «причиндалы». Само собой Евгений был не в курсе Аниного «невинного» хобби, а по причине его полного доверия к своей возлюбленной, аргумента, что она с девчонками была на дискотеке, Евгению вполне хватало. Он даже почти удовлетворял ее в постели, но немного не до конца, «ниточка» так и оставалась неразорванной. Но, как читатели уже поняли, все это с лихвой компенсировалось два раза в месяц, а играть роли Аня привыкла. Когда она еще жила в Свердловске, она даже умудрялась втирать «очки» трем кавалерам одновременно. Одного она безмерно любила, так она говорила второму, но не могла с ним быть по какой-то абстрактной, понятной лишь ей самой причине. Она любила и второго, но не могла быть и с ним, потому как не могла до конца расстаться с первым, с которым быть не могла, а на самом деле в это же время крутила и с третьим шуры-муры. В общем, в результате она осталась сама с собой, а потом уехала в Ленинград.

Утром Евгений проснулся слабым, но с ясной головой. Рана не болела, но и не выглядела утешительно. Краснота, к счастью, не расширилась, но вот сама царапина как будто распухла и выглядела свежей, так как не подсохла. Он посмотрел на часы – восемь утра. Лежащей рядом Ане пора было вставать на работу, сам же Евгений намеревался проверить электронную почту, и, если ответы на его предложения получены, нужно было сделать пару звонков клиентам и отправиться оформлять купчую на дом. Евгений еще раз посмотрел на спящую Аню, мысленно задал себе вопрос – «Не заняться ли утренним сексом?», но в голове почему-то тут же возник образ Натальи, потом он подумал о том, что воплотить это будет не совсем удобно, потому что рана еще не зажила и он не хотел лишний раз ее бередить. Евгений склонился к Аниному лицу, чтобы ласково разбудить ее поцелуем, от нее пахнуло табачным дымом и алкоголем. Обычно Евгений не обращал на это внимание, но сегодня этот запах казался особенно резким. Его даже затошнило. Передумав свое намерение, он просто легонько потрепал ее по плечу, прошептав:

– Зая, пора вставать.

Аня лениво зашевелилась, ответив сонным голосом:

– Да-да, встаю.

Перевернувшись на спину и не открывая глаз, она добавила:

– Солнце, ты чайник не поставишь?

Евгений-таки не сдержался, глядя на эту симпатичную нежную мордашку, чмокнул ее в губы и пошел ставить на плиту чайник. Через полчаса они сидели на кухне и завтракали.

Завтрак проходил практически в тишине, лишь звучащая из приемника музыка да бодрый голос ведущего радиопрограммы нарушали кухонную тишину. Евгений жевал тост с сыром и молча смотрел на Аню. Аня чувствовала его взгляд, но смотрела в чашку с кофе и делала вид, что ничего не замечает. Бодрый голос диктора, начал понемногу раздражать. «Этот принужденный баритон…» – думал Евгений, – он так старательно напрягает свои голосовые связки и так четко звучит… такое впечатление, что он сам балдеет от звука своего голоса». Ему представилась довольная физиономия ведущего в наушниках. Он сидит в студии перед зеркалом и смотрит на свое отражение, как грациозно шевелятся его губы и с каждым движением из его ротовой полости вылетает баритонально-гладкая фраза, что вызывает в нем бурю положительных эмоций, вплоть до эрекции. Евгению вспомнился случайно подслушанный им в кафе разговор, который происходил между двумя, видимо, совсем недавно приехавшими из других городов студентами. Как ему показалось, один из студентов, на вид лет двадцати двух, будто бы немного заискивал перед другим, который имел бороду и, возможно, поэтому выглядел гораздо старше. Но вероятнее всего он действительно был старше, потому что разговаривал с видом некоторого превосходства над первым, с нерасторопностью, как бы смакуя фразы. Он бросался витиеватыми словечками, которыми больше пользуются в политических и номенклатурных кругах. Из контекста Евгений понял, что у бородатого весьма непростые родители, он точно не помнил, то ли ученые, то ли преподаватели, но это не суть. Суть была в том, что, когда разговор зашел о добыче денег молодой поинтересовался, не хочет ли бородатый пойти подрабатывать ведущим на какую-нибудь радиостанцию? На что бородатый все с тем же нехотя скрываемым высокомерием и, до этого вопроса Евгений не обращал на это никакого внимания, приятным баритоном заявил, что он готов продать свой голос, но весьма недешево. Евгений подумал, что бородатый молодчик весьма самоуверен, ибо думал, что это так легко устроиться радиоведущим, да еще на своих условиях. С его слов можно было предположить, что все радиостанции страны стоят в очередь к бородатому в надежде заполучить его «драгоценный» голос. В общем, самодовольный «умник» вызвал в Евгении неприятные эмоции, потому и запомнился, и теперь, слушая радио, он вспомнил самоуверенно-самодовольного бородача, а потому и голос ведущего, вызвавший в нем эти воспоминания, начал раздражать.

– Как прошла дискотека? – Вдруг спросил он Аню, причем неприязнь, вызванная диктором, явно отдалась в его голосе. Аня вздрогнула и впервые за время их совместного проживания почувствовала себя неловко. Даже скорее это был испуг. Она посмотрела на Евгения. Его взгляд, раздраженный и, как ей сейчас показалось, с некоторым налетом безумия, был направлен прямо на нее. «Он точно все знает», – пронеслось у нее в голове. С губ же слетело:

– Как обычно. С девчонками потусили, выпили по коктейлю.

Слово «потусили» вызвало в душе Евгения очередной всплеск раздражения, что не осталось незамеченным Аней. Она еще больше напряглась, стушевалась и решила, что он уж точно все узнал и врать бесполезно, однако она снова произнесла.

– Но мне не очень понравилось в этот раз. Я вчера так устала на работе, что не до веселья было. У Германа Яковлевича сделка сорвалась, так он вчера на всех кидался, меня работой завалил. Пришлось даже на час после рабочего дня задержаться.

Она замолчала, ожидая реакции Евгения, и приготовилась к худшему развитию сценария. Тот продолжал молча смотреть на Аню. Евгений чувствовал, что рана снова разболелась, и к этой боли примешивалось какое-то новое, очень неприятное ощущение. Но что это было, он не мог осознать до конца. Мороз пробежал по коже. Воспользовавшись паузой и желая перевести разговор в другое русло, Аня спросила:

– А как у тебя? Как дом? Понравился?

Это вывело Евгения из неприятного оцепенения.

– Да, – ответил он, – дом – то, что надо. А особенно ступа на чердаке. – Он нервно рассмеялся, вспомнив, как грохнул ее о пол.

– Какая ступа? – Не поняла Аня.

– Да там одна ступа… – махнул рукой Евгений, смутившись этой нелепой фразы о ступе и спешно отведя взгляд в сторону. – Потом увидишь, – неохотно добавил он.

– А-а-а, – протянула Аня, делая вид, что поняла ход его мыслей.

Снова помолчали, Аня отпила из чашки кофе.

– Так ты что решил? Дом покупаешь?

Евгений посмотрел на нее взглядом, как врач психиатрической больницы на пациента.

– Я же сказал, что покупаю!

– Ты?! – Глаза Ани округлились. – Ты не говорил!

С одной стороны, ее радовало, что Евгений отвлекся от темы дискотеки. С другой – ее очень настораживало сегодняшнее поведение ее молодого человека.

Евгений нахмурился. Он понял, что действительно только думал об этом, но не сказал вслух.

– Да, извини! Я что-то неважно себя чувствую сегодня.

– А я заметила, еще когда домой вернулась, ты был весь в поту и сон видно был у тебя беспокойный. – Поспешила ответить Аня. – Я даже подумала, уж не заболел ли ты?

На кухне снова воцарилась тишина, нарушаемая звуком приемника. Аня ждала реакции Евгения, но тот упорно молчал, помешивая ложечкой кофе. Аня не выдержала:

– Так ты заболел? Дома сегодня остаешься?

Этот вопрос почему-то снова вызвал у него приступ раздражения. «Какая тебе разница, где я сегодня?» – подумал он. Но ответил:

– Не, какое заболел. У меня еще дел сегодня невпроворот. Документы поеду на дом оформлять, плюс по работе вопросы нужно решить.

– Понятно, – ответила Аня.

Посидев еще немного и постучав по столу кончиками ухоженных ногтей, не решаясь ничего добавить, она встала из-за стола.

– Ну… я пошла?.. – будто спрашивая разрешения, сказала она.

Евгений в недоумении от вопросительного тона Ани посмотрел на нее, встал и, подойдя к ней, крепко обнял:

– Конечно, иди! – Ответил он, стараясь сделать это как можно более добрым голосом.

Понимая, что сегодня на редкость груб, он постарался смягчить обстановку. Тем более он осознавал, что не очень приятно идти на работу с испорченным с утра настроением.

– Вечером увидимся! – Добавил он и поцеловал Аню в губы, она ответила взаимным поцелуем.

Когда за Аней захлопнулась дверь, Евгений снова сидел за столом. Он сидел, закрыв глаза, положив голову на руки, и думал, впервые за время проживания с Аней, что та от него что-то скрывает. Евгений сам не знал, с чего в нем вдруг поселилось это чувство. Но он его понял, это чувство, которое примешалось к боли от пораненной ноги. Чувство подозрения и недоверия.

К глубокому сожалению Евгения, части планов, намеченных на сегодня, не суждено было свершиться. Обе сделки затягивались. Одни клиенты тянули с подписанием договора, другие никак не могли осуществить оплату заказа. Все снова откладывалось на завтра. Ко всему перечисленному у него снова поднялась температура. Пришлось внепланово ехать к знакомому врачу.

В свежем костюме, источая запах терпкого парфюма, Евгений вышел из подъезда и с удовольствием вдохнул поток свежего воздуха. Тяжелая голова немного прояснилась и рана как будто стала болеть меньше. Насвистывая какую-то, лишь ему одному известную мелодию, Евгений плюхнулся за руль автомобиля. Кожаное кресло с удовлетворенным скрипом приняло его тело. Лихо вырулив на проезжую часть, Евгений помчался к Сереге, знакомому хирургу одной частной больницы.

Евгений знал Серегу с детства. Не то, чтобы они были закадычными друзьями, что подразумевает друг за друга и в огонь и в воду. Но были очень дружны. Почти у каждого есть такие друзья детства. Ведь именно с ними можно в любой момент, даже если не виделись десять лет и внезапно встретились, начать болтать на самые неожиданные темы, вплоть до глубоко интимных. Чего не скажешь о новоиспеченных знакомых, которые появились уже в более взрослом возрасте, лет эдак в двадцать. Такой человек, возможно, будет тебе близок, но до определенной черты. А по-другому и не может быть. Ведь именно с Серегой они первый раз попробовали курить, набрав окурков и спрятавшись под мостом, кстати, курить не понравилось, но зато почувствовали себя взрослыми. Хулиганили на лестничных площадках. Звонили в двери соседям и убегали, поджигали целлулоидную «дымовуху» в лифте, не думая о том, что они же сами или их родители этим лифтом вынуждены будут пользоваться, устраивали в подъезде «гром и молнию» с помощью металлических крышек от ведер для пищевых отходов, которые стояли возле каждого мусоропровода. Хулиганская выходка заключалась в том, чтобы аккуратно установить крышку на лестницу, прислонив ребром к решетке перил, чтобы крышка еле-еле касалась решетки. И так на каждом этаже, где был бак с отходами. Затем нужно было спуститься на первый этаж и со всей силы пнуть перила, вибрация по перилам передавалась до самого верхнего этажа, ненадежно установленные крышки срывались со своего места и с грохотом катились по ступенькам вниз, наполняя металлическим шумом пространство подъезда. Тогда с гоготом нужно было бежать на улицу, пока никто не поймал. Хорошо, если никто не входил в это время в подъезд, иначе могли и за уши оттаскать. В общем, Серега был человеком, к которому Евгений мог придти с любым делом или разговором, чтобы обсудить наболевшее.

Евгений вошел в кабинет. За столом сидел солидного вида мужчина, уже начавший лысеть. Мужчина был одет в белый халат, как и полагается персоналу лечебных заведений, на носу красовались дорогие очки в тонкой золоченой оправе. Он посмотрел на Евгения, его глаза озорно прищурились все в той же детской хитрой улыбке. Он встал из-за стола и радостно устремился к Евгению.

– Женька! Давно тебя не видел! – Приговаривал он, тряся руку старого приятеля в твердом рукопожатии. – Чего в гости не заезжаешь?

– Серега, да времени нет, – не скрывая радости и одновременно извиняясь, отвечал Евгений. – Работа, дела, вот домик решил прикупить.

– Домик?! – Живо заинтересовался Сергей. – Где? Хороший дом?

Евгений начал было рассказывать, но Сергей прервал его:

– Подожди, я сейчас кофе сделаю. Будешь кофе?

– Не откажусь.

Сергей усадил друга на диванчик, стоящий у стены слева. И принялся варганить кофе. Пока он готовил, Евгений рассказал ему о своей неожиданной находке, домике детских грез, и о связанных с ним злоключениях, собственно, почему он сейчас и сидел у Сергея. Тот выслушал его с интересом.

– Странно, я думал ты где-нибудь на юге себе каменный дом обустроишь. При твоей-то любви к изыскам и роскоши!

– На юге-то оно на юге, – ответил Евгений, – но тут совсем другое. Тут лес, река, сказка, теремок… Понимаешь?

– Отчасти. Я понимаю, что тебе понравился народный колорит, но ты же сам сказал, что там нет ни электричества, ни даже бани.

– Не беда, баню поставлю, с электричеством, думаю, вопрос тоже можно решить.

– Решить-то можно, но как только ты это сделаешь, вся твоя идея пойдет «одним местом». Понимаешь?

Евгений начал догадываться, куда клонит Серега.

– Весь твой колорит сразу улетучится, – продолжил Сергей.

– Ну да, ты прав, – согласился Евгений.

Так что ты подумай еще раз, отдаешь деньги только за народный колорит или вкладываешь еще денег, делаешь удобства и нарушаешь весь ансамбль. Но тогда какой смысл в приобретении этого дома?

– Да-да, я об этом сразу не подумал, – хмурясь, ответил Евгений.

– И дорого? – Поинтересовался Сергей.

Евгений назвал цену. На что тот усмехнулся.

– Женька, да это же копейки! В таком случае и думать нечего, если это твоя мечта, то бери. Это почти то же самое, что купить игрушку, о которой мечтал в детстве.

– Думаешь? – Отозвался Евгений, который привык считать каждую копейку и выгоду с каждой вложенной копейки.

– Жень, ты не создаешь впечатление человека, который испытывает постоянную нехватку в деньгах. Не жмись на себе! Тем более там ступа, – Сергей хитро улыбнулся, – может, к ней еще и симпатичная Бабка-Ежка прилагается?

При этих словах Евгений подумал о Любе:

– Ага, есть одна, – усмехнувшись, ответил он.

– Ну вот, тем более. А кстати, ты так и живешь с той девушкой? Извини, забыл как ее зовут.

– С Аней?

– Да, точно с Аней.

– Живу, – несколько холодно ответил Евгений.

– Жениться не собираетесь? Или детей заводить?

– Не знаю пока, – задумчиво ответил Евгений, – сказать по правде, я не готов еще ни к женитьбе, ни к детям.

Сергей снова усмехнулся:

– Так тебе уже сколько лет-то? Ведь не мальчик! Или хочешь, чтобы у детей папа и дедушка были в одном лице.

– Об этом не думал, – признался Евгений, – но реально пока не представляю себя в роли отца. Мне кажется, что детей нужно захотеть, чтобы их заводить. А так… просто потому, что надо..? Не хочется. Да и тем более кому надо? Родителям, родственникам, друзьям? Надо, чтобы сказали – «У него жена, дети…». Серега, я тебя умоляю, никому это не нужно.

– Ну не скажи, тут я с тобой не согласен. А род продолжить? Тем более начинаешь понимать, что дети нужны, когда они у тебя появляются. Я, например, тоже не сразу это понял, года через три после рождения дочери. – Он улыбнулся.

– Хорошо, что ты это понял. А вдруг я не пойму? Получится, что ребенок был рожден напрасно. Да и продолжение рода, кому оно нужно? Нужен ли твой род на этой земле, это большой вопрос. Скорее это нужно нашему самолюбию, от жадности, что после смерти тут некому будет заполнять пространство вместо нас.

– А ты, Женька, злой! – Ответил Сергей, – да и как ребенок может быть напрасным? Подумай, какие страшные слова ты говоришь!

– Страшные? – Отозвался Евгений. – Не знаю, не знаю, по-моему, все относительно. Если посмотреть глобально, то, по-моему, лучше вообще не иметь детей, если они тебе в тягость. Ты говоришь, что детей напрасных быть не может. А посмотри, сколько их голодающих и беспризорных, они ведь и есть напрасные. И хорошо, если вырастут хорошими людьми, а не пополнят ряды преступников и наркоманов.

Сергей хотел было возразить, но Евгений прервал его.

– Серега, так ты посмотришь мою ногу? Да и там наверняка тебя уже пациенты ждут.

После осмотра раны Сергей сказал, что внешне воспаление не прогрессирует. Температура может держаться в любом случае, но вот странно, что рана не подсохла. Он выписал Евгению какие-то лекарства и порекомендовал оставаться дома, пока температура не спадет. Евгений согласился оставаться дома, однако решил это сделать лишь после оформления документов. Сердечно попрощавшись, уговорились как-нибудь встретиться.

После общения с приятелем Евгений почувствовал себя лучше. Был полдень. Прикинув, сколько потребуется времени на дорогу и на все бумажные дела, он решил, что если поторопится, то все успеет. Не хотелось снова откладывать все в долгий ящик. Тем более все равно работа на сегодня уже сорвалась, и чтобы на завтра уже не думать о других делах, кроме как о работе.

Нарушая правила дорожного движения и нещадно превышая дозволенную скорость, через час Евгений уже находился в райисполкоме. Оформление всех бумаг требовало недельного срока, но, к удивлению Евгения, ему в тот же день выдали документ, с которым он мог обратиться к председателю Заречья, так называлась деревня, где он был вчера, чтобы получить ключи от дома. Еще через полчаса Евгений находился у дома Натальи в надежде, что она проводит его к председателю.

Увидев на пороге вчерашнего «пациента», Наталья покраснела, а между ног набухло и сделалось заметно влажно. Решив, что Евгений приехал непосредственно к ней, за «добавкой» ко вчерашним утехам, она быстро прокрутила в голове возможные действия: оставить его на кухне пить чай, а самой по-быстрому привести себя в порядок, подмыться и прочее.

– Входи, – негромко сказала она, сделав шаг в сторону, давая Евгению проход в дом.

На что тот вежливо отказался, пообещав непременно навестить ее в другой раз и пояснив, что ему срочно нужен председатель. В ответ на это в Наталье моментально начала восставать стерва, которую, однако, ей удалось подавить. Наскоро заперев дом, она села к Евгению в машину, и они поехали к председателю. В тот день по деревне поползли слухи, что у Наташки появился новый городской хахаль.

Они остановились у дома, возле которого вчера он чуть не сбил Любу. Дом председателя оказался через дорогу, напротив Любиного дома. Егор Кузьмич, так звали председателя, жил в большом двухэтажном доме, обитым мореной вагонкой. Это был невысокий коренастый мужчина лет пятидесяти, с открытым честным лицом и большими руками. Одет он был в старую милицейскую рубашку и милицейские форменные брюки, заправленные в подвернутые кирзовые сапоги. Прочитав бумагу из райисполкома, он с интересом оглядел Евгения, усмехнулся и присовокупил фразу:

– Новый жилец, значится?

– Ну не совсем жилец, но иногда жить буду, – ответил Евгений, чувствуя себя неловко, как и любой новосел среди старожилов.

Егор Кузьмич скрылся в доме и через пару минут вернулся с единственным ключом, с привязанным к нему вместо брелока кусочком бинта.

– Вот, держи, – передал он ключ Евгению. – Знаешь дорогу к дому?

– Знаю только с этой стороны речки. Палыч сказал, что там дальше мост есть.

Председатель усмехнулся:

– Мост-то есть, только ты через него на машине не проедешь, тут либо вброд перебираться, либо по объездной ехать, там нормальный мост есть, но это килОметров пятнадцать будет.

– Лучше по объездной, заодно дорогу узнаю.

– Ну, брат, сегодня я тебе ничем не помогу, времени нет. Разве Наталья тебе дорогу покажет? – Он кивнул на стоящую рядом Наталью. Но стерва в Наталье сделала свое дело. Хоть в чем-то, да нужно было досадить несговорчивому мужчине, и, сославшись на дела в медпункте, она отклонила предложение председателя.

– Я покажу дорогу, – раздался позади приятный женский голос.

Евгений обернулся. За забором, облокотившись на штакетник, стояла улыбающаяся Люба.

– Эт только кажется, что пятнадцать километров далеко, – продолжила она, – а на самом деле за разговорами пути не заметишь. – Люба подмигнула Евгению.

От Любиного бодрого и звонкого голоса Евгений и сам как-то сразу почувствовал себя бодрее. Он не понял, в интонации ли было дело или в том, что фразу произнесла та самая девушка, которая вчера заставила его приятно волноваться. Вчера Люба всем своим видом создала впечатление здоровой и энергичной, а сегодня Евгений заметил это и в ее голосе. Он стоял и пялился на Любу во все глаза, а на его лице растянулась идиотская улыбка, не отдавая отчета в том, что в данный момент он выглядит как полный придурок. Зато это заметила сама Люба, что вызвало в ней чувство самоудовлетворения – «Ну вот, еще один клюнул», – довольно подумала она, и перед ее глазами сумбурно промелькнули образы всех ее местных и районных поклонников. Вид Евгения также немало озаботил Наталью, которая и без того недолюбливала пронырливую «вертихвостку Любку», которая, в чем была уверена Наталья, конечно же, в отличие от нее, Натальи, ни в коем случае не сможет сделать хорошего минета ни одному из своих хахалей, среди которых, конечно же, нет ни одного настоящего мужчины. Чувство ревности, граничащее с соперничеством, взыграли в ней, и она тут же выпалила в ответ:

– За разговорами?! – Передразнила она Любу. – А «говорилка» не порвется?

Ко всему прочему «масла в огонь» добавило чувство досады, что она только что отказалась, из вредности отказалась, проводить молодого человека и теперь уже никак не могла найти повод переиграть свой отказ. Поэтому больше злилась на себя саму.

– А ты, Наталья, за мою «говорилку» не переживай, она у меня привычная. – Парировала Люба все тем же бодрым голосом. – Ты о своей беспокойся, там уже поди паутиной все поросло, от «частого использования», ядовито добавила она.

Последняя фраза совершенно вывела Наталью из себя. Кровь прилила к ее щекам, глаза загорелись, в эти секунды она настолько преобразилась, что Евгений не ошибся бы, назвав ее красавицей. Казалось, она сейчас набросится и разорвет в клочья молодую хамку. Все это вернуло Евгения к реальности. Он с интересом и готовностью разнимать вспыливших красоток наблюдал за ними, переводя взгляд с одной на другую. Егор Кузьмич, умудрено держал усмешку на губах и, сложив на груди руки, с видом человека, знающего, чем закончится весь этот «концерт», молча смотрел на них.

Евгений ждал крика из уст местного врача, и ему даже стало как-то за нее немного стыдно. Вроде взрослая городская женщина, образованная. Но ожидание не оправдалось. Вместо крика Наталья тихим, но злобным голосом ответила:

– А ты меня не подкалывай, ты еще сиколка. Ты что ли мне паутину счищать будешь!?

Наталью трясло от гнева, но она сдерживалась. Люба в ответ смотрела Наталье прямо в глаза и продолжала улыбаться.

– Посмотрим, еще как твоя судьба сложится! – закончила Наталья и, ни с кем не попрощавшись, быстро вышла из калитки и скрылась за кустарником сирени.

Люба проводила ее глазами, крикнув ей в след:

– Как сложится, так и сложится! Может, тебя от паутины избавлю!

И она снова посмотрела на Евгения.

– Ну так что? Едем?

– Да, конечно! – Пораженный неожиданной сценой, ответил Евгений.

– Ну вот и отлично, – раздался голос председателя, он продолжал улыбаться, – тебе и проводница нашлась!

Поблагодарив Егора Кузьмича за ключ, Евгений направился к автомобилю и, учтиво отворив перед девушкой пассажирскую дверь, помог Любе залезть в кабину. Затем сам занял место за рулем. Он завел двигатель и уже собирался ехать, когда к машине подошел председатель.