Лярва, или Демоны хотят крови?

Однажды он с матерью поехал в гости к её знакомой – Вике. На выходные.

Ехать Гена совершенно не хотел. Что он там будет делать с мамой и её подругой?! Скукота! Но мама уговорила его, сославшись на то, что тёте Вике нужно помочь по хозяйству, например, дров наколоть. Мать Гены считала, что физический труд сыну не повредит, потому что Толя, Викин муж, в командировке и помогать больше не кому.

Генин отец недолюбливал Вику – не сошлись характерами, они как ни встречались, так обязательно ссорились, тем более что Тольки – мужа Вики, не было дома и, по сути, делать ему там было нечего. В общем, отец отказался от поездки. По правде сказать, мама была довольна, что отец не поехал. Без Андрея – Гениного отца, подруги могли вдоволь насплетничаться о чём угодно. Мама пообещала сыну, что Вика в долгу не останется и наверняка неплохо ему заплатит за помощь по хозяйству, а деньги у неё водятся!

Они приехали во Всеволожск. Жила Вика в добротном частном доме, Гена уже бывал здесь, когда был маленьким. Вообще, раньше ему нравилось бывать у тёти Вики и дяди Толи, так он их звал. Деревянный дом с чердаком, большая собака, кошка, мотоцикл.... Гена любил поиграть с Цыганом, так звали большого, но добрейшего черного дога, который ни разу даже не зарычал, когда тот отбирал у него палку. А какое же было удовольствие, залезть на чердак! Здесь запах старых вещей смешивался с запахом древесины и печного дыма, усесться в старое кресло и смотреть на улицу сверху, в маленькое чердачное окошко. Иногда они с папой и дядей Толей ходили на рыбалку или за грибами. Но потом он повзрослел и всё это стало неинтересно.

Последний раз Гена здесь был года три назад и, конечно, за это время сильно повзрослел. Можно сказать, что последний раз он здесь был ребёнком. Вика, увидев повзрослевшего Гену, развела руками:

– Гена! Вырос-то как! – восхищалась она. – Последний раз я тебя видела совсем мальчиком, а теперь ты уже жених!

Она полезла к нему обниматься и, – хотя Гена чувствовал себя неловко, – он расплылся в довольной улыбке. Негромко протестуя баском, что он не жених, юноша обнял Вику в ответ.

Женщина была тридцати с лишним лет, довольно красивой. Она была среднего роста, с ”непоплывшей” идеальной фигурой в силу того, что ещё не рожала. У Вики были прямые до плеч волосы и красивое, немного восточного типа, хотя она утверждала, что в роду у неё только русские, лицо.

Она прижалась к нему всем телом, и сквозь тонкое летнее платье, был август месяц, Гена ощутил податливую женскую плоть и две упругие грудки. Он почувствовал, что начал возбуждаться и поспешил отстранился от внезапных объятий.

– Видишь, как Вика по тебе соскучилась?! – глядя на обнимающихся, смеялась мама. – А ты ехать не хотел.

Субботний день пролетел незаметно. Погода стояла отличная. Денёк был солнечным и жарким. Птицы щебетали на деревьях, бабочки сверкая крылышками порхали с цветка на цветок, а черные мухи грелись, сидя на покрытой синей вагонкой теплой стене дома. Не верилось, что через две недели наступит осень. Гена колол дрова и складывал их в поленницу под навес, поливал грядки. Пока он трудился, у него из головы не выходило ощущение Викиного тела: ”Как же это всё – таки было здорово! Даже можно сказать – захватывающе!” – размышлял он.

Когда Вика спускалась с крыльца со стаканом холодного молока, чтобы предложить его Гене, он невольно обратил внимание, на её выглядывающее из разреза платья, бедро. Платье было ситцевое, незатейливое, но очень шло женщине. Оно было зелёного, в крупную ромашку, цвета, с коротким рукавом, пошито по фигуре и не длинное, чуть выше колен. Застёгивалось платье спереди на пуговицы, потому при ходьбе, а особенно если Вика поднималась или спускалась по ступенькам крыльца, её бедра обнажались. Гена выпил молоко и, поблагодарив, вернул его Вике. Когда женщина забирала стакан, юноша заметил, что верхняя пуговка тугого платья, как бы невзначай, расстёгнута и из декольте виден кусочек груди, прихваченной кружевным бюстгальтером.

– На здоровье! – сказала Вика, кокетливо улыбнувшись и стрельнув глазками.

Она развернулась и, бодро шлёпая по земле резиновыми ”сланцами”, надетыми на крепкие ровные ноги, пошла обратно в дом. Гена, со шлангом в руке, не видя грядок и куда он льёт воду, провожал её взглядом. Вот она поднялась по ступенькам, снова мелькнув обнажёнными бёдрами, повернула к нему голову, улыбнулась и скрылась в доме. Юноша снова ощутил нарастающий ”зов плоти”.

Вскоре, через открытое кухонное окно, Гену позвали ужинать. Этого не надо было делать дважды. Надышавшись свежим воздухом и поработав руками, юноша уже давно чувствовал, что проголодался. Ощущая приятную усталость и голод, он удовольствием поднялся в дом.

Гена вошёл в дом, по правую руку от него, немного вперёд от входной двери, располагалась кухня. Проходя в ванную, дверь в которую находилась перпендикулярно входу на кухню, если пройти чуть вперёд по коридору, Гена мельком заглянул в кухню. От увиденного натюрморта слюна обильно наполнила рот молодого человека.

На столе, покрытом клеёнкой, украшенной орнаментом из фруктов, были расставлены тарелки, наполненные горячим пряным борщом, рядом лежали столовые приборы. В центре стола стояла ваза с пионами, очевидно срезанными в огороде, а рядом большой салатник с салатом из свежих помидоров и огурцов, собранных тоже на огороде, со сметаной. Тут же стояла непочатая бутылка красного вина и три прозрачных бокала на высокой ножке. На плите, в чугунной сковороде, дымилась жареная со шкварками картошка, рядом в эмалированной кастрюльке, словно маленькие поросята, розовели сардельки. Мама раскладывала салфетки, тут же рядом, в разноцветном переднике, суетилась Вика. На холодильнике не громко разглагольствовал маленький телевизор. Рядом со столом, занимая треть кухни, лежал Цыган, в предвкушении подачки со стола.

Юноша продолжил путь к ванной и всё бы ничего, если бы случайно он не подслушал разговор между мамой и её подругой. Женщины, увлеченные приготовлением к ужину, заболтались и не заметили, что Гена уже в доме и их могут услышать.

– Понимаешь, Галочка? Она на вид ещё совсем ребёнок, а рассуждает как взрослая! Точнее, она и есть взрослая, просто выглядит гораздо моложе. С ней есть о чём поговорить! – говорила Вика.

Мама понимающе кивала, женщина продолжала:

– А ты же знаешь мой темперамент! Пока Толик в командировках, я же тут с тоски помираю и недотрах сказывается, нервная становлюсь. А она меня знаешь, как поддерживает, в том и в другом? Я просто не представляла, что так может быть!

– Ты хочешь сказать, что с ней лучше, чем…, – спрашивала мама.

Дальше Гена не расслышал, он включил свет и вошёл в ванную. Пока мыл руки, до его слуха глухо долетел утвердительный ответ Вики, удивлённый возглас мамы. Потом Вика сказала, насколько смог расслышать Гена:

– Пока не попробуешь, не поймёшь.

Снова неразборчивая речь.

Не отдавая себе отчёт – почему, но беседа двух подруг его заинтересовала.

Он вытер руки о висящее рядом с зеркалом полотенце и, стараясь делать это как можно тише, вышел из ванной. Разговоры и звуки готовки на кухне стихли, была слышна лишь работа телевизора, да нервно поскуливал Цыган.

Гена тихонько подошёл к кухне и, прячась за дверной косяк, заглянул в неё. Цыган, очевидно испугавшись, залаял. Вика отшатнулась от его мамы и, видимо не зная, как поступить, схватила прихватки, и переставила кастрюльку с сардельками на другую конфорку. Мама принялась суетливо поправлять лежащие на столе приборы. Гена, почти ничего не успел увидеть, но был готов поклясться, что Вика целовала его маму в губы. Он вошёл в кухню.

– Цыган, ну – ка тихо! – прикрикнула Вика на дога. – Чего ты разлаялся?!

Она с улыбкой посмотрела на Гену и демонстративно застегнула пуговку на платье.

– Присаживайся! – тут же обратилась она к Гене.

Гена, смущённый сел за стол, не зная, как себя вести и что думать. С одной стороны – он только что видел, как его мама и Вика целовались, с другой – а может ему, все – таки, это показалось? Мало ли что может нарисовать человеческое воображение? Может Вика у мамы из глаза соринку вынимала? И в конце концов, не будет же он это у них выяснять?!

Мама улыбнулась и потрепала Гену по голове:

– Устал? – спросила она, тоже усаживаясь за стол с торца, слева от Гены.

– Немного.

Он бросил взгляд на Вику, застенчиво улыбнулся и отвёл взгляд, посмотрев в стол.

– Ничего! – подбодрила Вика. – Сейчас поешь, снова сил наберёшься!

Она подмигнула Гене и тоже села за стол, заняв место напротив него. ”Непослушная” верхняя пуговка на платье женщины снова была расстёгнута.

Прежде чем юноша успел приступить к борщу, Вика протянула ему штопор и, извинившись, что отвлекла, попросила его откупорить бутылку с вином.

– Генчик, – сказала она, кокетливо улыбаясь, – будь мужчиной, поухаживай за дамами! Открой нам винца!

Гена прежде никогда не открывал вино и никогда не пользовался штопором, но видел, как это делает отец, потому он не стал отказываться, да и неудобно было ударить в грязь лицом перед хозяйкой дома.

– Вика, так он не умеет! – вступилась мама.

– Ничего! Надо же когда-то учиться! Будущий мужчина! – бодро парировала мамина подруга.

Гена снова смутился. Он снял защитную фольгу с пробки и, не без усилия, неумело, но откупорил бутылку.

Судя по удовлетворённому взгляду мамы и заблестевшим глазам Вики, обе женщины остались довольны проделанной им работой.

– А теперь разливай! Учись ухаживать! – снова зазвенела голосом Вика.

Она выглядела слишком весёлой и возбуждённой. Было видно, что женщину переполняют эмоции.

Юноша наполнил бокал маме и её подруге.

– И себе наливай! – сказала Вика.

– Но я не пью! – конфузясь ответил Гена и поглядел на мать.