Волчий корень

Размахнулся! Но чем больше людей, тем меньше гарантия, что всё будет шито-крыто.

– Таких же, как и мы, – пояснил Саня. – Один такой уже есть. Обиженный. Ему летом медаль вручали. Двести лет МВД. Пригласили по телефону в отдел кадров: зайди на днях, мол, вручим. Приходит – в кадрах дура одна возьми и скажи: «Год цельный обзваниваем, а вы всё не чешетесь!.. Чо тянете?!» Да, знаешь, с надрывом так, будто он ей мужем приходится. Этот возьми и скажи: «А не пошла бы ты козе в трещину! На передках в рай въехали – и туда же, в критику!» Короче, он любитель крепкого выражения и за словом в карман не полезет – что думает, то и лепит… Скандал возник грандиозный. Пятнадцать суток схлопотал – веришь ты или нет?!

– Верю… У нас теперь как в Греции – все есть…

Ефремов взял со стола бутылку.

– Мать, ты меня не жури. Я сегодня как из разведки вернулся.

Сима не противилась. Мужики правы. Их достали за живое – вот они и задумались. Завтра они протрезвеют, и старческий пыл, подогретый алкоголем, улетучится.

– Я полностью согласен, – говорит Степаныч. – Мне эта жизнь вот где. – Он чиркнул себя ладонью по горлу. – И времени у меня теперь достаточно. Свободен, как ворона на суку. Меня же с работы уволили. Какой я теперь охранник? Ведь там оружие, а я с «кичи» откинулся, бывший зэк.

– Короче, у того мужика машина подходящая. «Уазик»… – Японский Царь разрабатывал тактику. – По бездорожью в самый раз будет. Плюс твоя машина. У меня тоже таратайка на ходу. Будем транспорт менять, чтобы нас не заметили раньше времени…

– Кому вы нужны, чтоб вас вычисляли…

Сима не верила в серьезность намерений.

– Тогда подняли и вздрогнули. – Степаныч взялся за рюмку.

Вечер наступил незаметно. Пора расходиться. Или бежать ещё за одной по старому обычаю. Но это уже будет явный перебор. В особенности для Степаныча. Поговорили, и то хорошо. Теперь каждый месяц году равняется. Потому что стареет человек.

– У тебя есть оружие? – неожиданно спросил Степаныч.

– Есть, – не задумываясь, ответил Саня. – Оно у меня всегда с собой. Вот.

Он сжал волосатый кулак.

Сима рассмеялась. Пистолет настоящий!

– А что? Одним выстрелом сразу двоих можно, – моргал японскими глазами Саня. – Лбами друг о друга если…

Он допил остатки и засобирался домой.

Серафима Семеновна собралась вместе с мужем проводить гостя – надо же на троллейбус человека посадить.

– Кто у нас третьим будет? – спрашивал Степаныч.

– Увидишь…

– Ну, все-таки?

– Пока не могу ничего сказать. Вдруг он откажется. Будь дома и жди. Мы к тебе завтра заедем. Договорились?

Естественно, без проблем! С пьяных глаз Степаныч в космос готов лететь. Несмотря на то, что условная мера в биографии. Как родимое пятно. И хрен с ним, с пятном, если речь о главном. О принципах! Ими, как известно, не поступаются. Нельзя ими жертвовать в угоду обстоятельствам. Их, если что, отстаивать надо.

– Помогая другим, забываешь о себе, – заявил вдруг Саня. – Вот сейчас и подошло тот самое время, когда надо о себе подумать.

Степаныч молчал, слабо кивая. Ему бы лечь, но надо проводить гостя.

– Пошли, что ли?

– Конечно, двинули…

На улице стояли потёмки. Троллейбуса долго не было. Саня сучил кулаками у Степаныча перед носом. Жаль, не было под рукой подходящей физиономии. Было бы на ком проверить исправность оружия.

Рогатый транспорт наконец подошел. Саня ступил в него, и троллейбус качнулся.

– Ловите меня на слове, дорогие мои! – гремел он, оборачиваясь. – Я слов на ветер не бросаю!

Неспроста Царев ввязывался в это дело. Было в его речи что-то, чего Степаныч пока что не мог понять.

Глава 3

Старший следователь Бнатов вторую половину дня целиком посвятил сексуальным утехам. Мероприятие сулило свежий импульс, иначе жизнь могла превратиться в сплошной кошмар. С этой целью Александр Сергеевич и ещё трое знатоков прибыли в лечебный центр «Волга». Среди знатоков оказались два старших опера – Исаев и Пахомов, и, как всегда, старший прапорщик Жора, помощник Бнатова.

Компанию поджидала четвёрка девиц, одна из которых была всех моложе – торговка из киоска. Девушка не приучена к обычаям, так что ее предстояло обкатывать по ходу пьесы.

– А ты что стоишь, как свидетель? – крикнул Бнатов помощнику. – Ложись на массажный стол – тебе хоть массаж сделают.

Жора ходил как неприкаянный. Живот выпирает. Плечи скворечником. Он взял веник и отправился в парную. Девица, что по «раскладке» принадлежала ему, потянулась следом.

Бнатов подступил к торговке:

– Ну что, поехали, Наденька?

Он погладил добычу по животу. Девушка лежала на деревянной скамье для мытья, отвернув голову к стене. На неё, как видно, не действовал даже выпитый перед этим коньяк.

– Поехали, что ли?!

– Как хотите, Александр Сергеевич. Я вся в вашей власти.

– Тогда расправь ножки, а я разбегусь.

Однако разбегаться не стал. Подошел с краю, опустился на колени и ввел своего «дурака».

Надежда ойкнула, словно ей сломали там что-то.

Бнатов не обратил на это внимания. Мало ли причин, из-за которых женщина вскрикивает. Это может быть всего лишь каприз дикой кобылы. Девятнадцатый год дуре, а понять не может, что она нужна ему. Бнатов станет для нее покровителем. На всю оставшуюся жизнь. Именно так.

– Ну что ты лежишь, как доска. Поймай меня хоть за уши, обними за плечи, – учил Александр Сергеевич. – Я ведь на коленях стою. Могу упасть.

Александр Сергеевич даже всхрапнул от находчивости.

Но партнерше не до смеха. Сексуального опыта нуль. Откуда ей знать, чего от неё хотят.

– Перевернись теперь на коленки…