В чужой игре

Оставив сумку у двери, Матрос прошел на кухню.

– Сам тоже чуть не прокололся, – бормотал он. – Утром вышел, а двое ментов стоят у подъезда. В общем, еле прополз мимо.

Он перевел дух и продолжил:

– Короче, договорился с одним барыгой… На машине приедет и увезет, как стемнеет. От нас только помощь потребуется – вытащить и в машину кинуть. Нормально? – От радости у него блестели лобные залысины. – Товар определят к месту, а взамен достанутся деньги, хотя и не все сразу – остальная часть после реализации товара.

Ребята сопели. Пока торгуешься – заметут. Так что торговля им не с руки.

– Ночью сбегаем. Я присмотрел там одну, – радовался Матрос. – Внутри никого. Весь день проторчал в кустах.

Матрос был трезв как стекло, и мысль у него била ключом.

– Между прочим, тот самый дом, на который ты глаз положил, – обернулся он к Вовочке.

Садовский хлопал глазами. Какой еще дом?

– Тот самый, где тарелки по стенам.

– Там же охрана…

– Вот и надо зайти. Я уже придумал, как. Но только того. Чтобы ни капли. Трезвыми надо быть. Хотя некоторые считают, что у пьяного лучше выходит.

Ребята опустили головы. Трезвость как-то не входила в их планы. Даже Коньков выпил бы пива. Примерно с литр. На первый раз.

– Смотрите сами. Я только что с улицы и мне виднее. И это всего лишь план.

Садовский, Коньков и Вагин, словно сговорясь, отводили глаза.

– Что с вами?

– Устали, – ответил Вовочка.

Матрос хохотнул надломленным голосом. Устали, валяясь на диване.

Он вышел в коридор и вернулся с сумкой. Сунул руку внутрь, вынул бутылку, посмотрел внимательно на этикетку, прицениваясь к достоинству продукта. Поставил на стол.

– Тогда давайте. Тяпнем за успех спортивного дела. Чтобы оно цвело и развивалось. Чтобы не было у нас застоя…

Садовский склонил голову на бок. Витиевато говорит Матрос – остальным так не под силу. А все потому, что у Матроса техникум морской за плечами. Иногда скажет, будто он опер на самом деле. Пусть тянет на себе бригаду. Вовочка слова больше не скажет. Зря по губам только съездил.

Следом за бутылкой Матрос вытащил из сумки копченых окуней, охотничьих колбасок пучок, несколько свежих огурцов. Он помнил о товарищах. Они бы о нем так заботились.

Парни глотали голодную слюну и молча ликовали. Матрос не забыл о них. Он им вроде отца. Даже по возрасту слегка подходит.

«Отец» тем временем поймал со стола за горлышко бутылку. Быстро смахнул с нее белую шляпку и стал разливать. Он знает, чего хочет общество.

– За успех предприятия!..

Агент по-прежнему находился дома, провожая день за днем. Закат всегда подолгу догорал за Волгой. Так долго, что делалось томительно в груди.

Вот он опять догорел. И словно бы не было дня, а только всегдашняя ночь и темнота. Звук трамвая за перекрестком.

Петр прилег на кровать, положив с краю ружье. Он не расставался теперь с оружием. Смежил веки и тут же отключился. И потом вдруг сразу же вздрогнул, проснувшись от непонятного звука. Вскочил и бросился к окну. Кажется, и спал-то совсем чуть-чуть, а пропустил момент: две фигуры брели по двору со стороны распахнутых огородных ворот.

Фигуры приблизились и замерли у крыльца. Переговариваются. Петр не спускал с них глаз.

…По началу у Векшина все складывалось хорошо. Временами Подшивалов сажал его в камеру, либо поручал иную работу – войти, например, в доверие и запомнить «героев». В остальное время Петя работал грузчиком, потому что гараж, в котором он когда-то крутил баранку, неожиданно рухнул, не выдержав конкуренции.

Месяца три назад Векшин поступил в другую фирму. Там он таскал мешки. На первый взгляд, фирма была порядочной. Физическая работа держала тело в хорошей форме. И все было бы хорошо, если б не тот случай. Пришлось разгружать вагон, поступивший откуда-то с юга. Два тяжелых грузовика уже готовились принять груз…

…Ружейный приклад знакомо прижался под мышкой. Петр Ильич помнит его, как стал на этот скользкий путь, где кругом одна только слизь и отбросы. А он среди этой слизи. Он вынужден в ней торчать. Он пешка, которой играют… Но так не может быть вечно.

Фигуры поднялись на крыльцо – русскому человеку дай рукой посмотреть, а то он не будет уверен, пока не пощупает. Незваные гости потрогали навесной замок, спустились с крыльца, отошли к середине двора – луч света дернулся к окну и погас.

Незнакомцы подошли к уличным воротам, запертым изнутри на замок и, ступая на перекладины, перелезли друг за другом на улицу. Ломать входную дверь, как видно, не входило в их планы.

Векшин вернулся к кровати, но ложиться передумал. Он взял со стола библию и отправился на кухню. Окна здесь были закрыты на ставни, так что свет не выбивался наружу. Петр Ильич сел у столика, постелил на него чистое полотенце, раскрыл библию и продолжил чтение.

Это всё, что осталось ему от отца, погибшего когда-то в карьере. Библия. «Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета». Юбилейное издание, посвященное тысячелетию Крещения Руси. И чем больше читал, тем больше изумлялся, находя для себя ответы.

«…Ангел же сказал ему: не бойся, Захария, ибо услышана молитва твоя, и жена твоя Елисавета родит тебе сына, и наречешь ему имя: Иоанн; и будет тебе радость и веселие, и многие о рождении его возрадуются, ибо он будет велик перед Господом; не будет пить вина и сикера, и Духа Святого исполнится еще от чрева матери своей…»

Написано: «Не бойся…»

Он и не боится. Он хочет быть справедливым. Нехорошо, если негодяй по имени Дядя останется на плаву.

Шпиц в изумлении качнул головой: за плечами автомобильный техникум, а он горе мыкает.

Глава 4

Однако попасть в престижный дом так и не удалось. Команда Матроса быстро спустила с рук добытые преступным путем вещи. В команде стали мелькать еще несколько человек. Появятся и быстро исчезают, так что Вовочка даже не мог с ними толком сойтись. Кто такие, где их найти?

Парни в знакомые не набивались – взгляды у всех тяжелые, морды кирпича просят. В карманах у них, как видно, не рогатки лежат, так что на характер таких не возьмешь.

Речь о деньгах, добытых в квартирах, больше никто не заводил – пропали денежки. Пацаны как-то раз спросили у Матроса о судьбе валюты, но тот отделался общими словами. Истратил, сказал, на «отмазку».

– Как это? – не понял Вагин.

– Абиссинский налог уплатил одному следователю, – ответил Матрос. А кого отмазывал, не сказал.

«Хрена лысого он отмазывал… – зло думал Вовочка. – Вола крутит, зараза…»

Команда беспрестанно рыскала по Новому городу, искала новые объекты. Трудно попасть внутрь, еще труднее остановить выбор на конкретном объекте. Одну квартиру неделю назад хотели обработать, однако та сорвалась в последний момент – вернулись хозяева.

Хорошо, что хоть не успели войти. Страшно подумать, пришлось бы грех на душу брать. Вовочка содрогнулся. Его трясло от одной только мысли, что когда-нибудь вдруг придется это сделать.

Матрос ходил вокруг красного кирпичного дома, облизываясь, словно кот.