Сталин. Вспоминаем вместе

Но вернемся в область фактов. Уйдем из области эмоций, в которую нас так настойчиво стараются затащить либеральные фальсификаторы истории. Давайте разбираться, как же воевал Сталин. И как он «мешал» Советскому Союзу громить нацистскую Германию. Начнем с неприятного факта: в первые годы войны немцы воевали лучше. Красная армия стала тем мощным слаженным организмом, который сломил хребет фашизму и паровым катком покатился на Запад, лишь в 1944 году. Начался этот процесс с середины 1943 года. А в начале войны воевали мы хуже немцев. Это правда, и об этом надо сказать. Почему же так было? Неужели Сталин заставлял?

О причинах трагедии 1941 года нужно говорить особо[7 - И книгу на эту тему я, Бог даст, напишу. Поэтому не будем говорить об этом сейчас – всего не сказать, отдельная толстая книга нужна. А раз так, то и начинать этот разговор «в двух словах» не стоит.]. Разгром армий у границы привел к целой цепи непоправимых последствий. Итогом этого стали немецкие мотоциклисты на окраине Химок и огромные жертвы, принесенные для спасения столицы и страны. А теперь вопрос вам, уважаемые читатели. Как вы думаете, когда Адольф Гитлер мог написать такие слова в своем приказе по армии: «Командиры и офицеры должны, путем личного участия в боях, заставлять солдат оказывать фанатичное сопротивление на занимаемых позициях, вне зависимости от прорыва противника на флангах или в тылу»?[8 - Карель П. Восточный фронт. Книга 1. Гитлер идет на Восток. 1941–1943. – М.: Эксмо, 2003. С. 377.] Когда Гитлер категорически запретил отводить войска на тыловые позиции и вместо этого отдал приказ держаться любой ценой? Нет, не в 1944-м и даже не в 1945-м. Этот приказ Гитлер отдал в декабре 1941 года, когда мощный удар наших войск отбросил нацистов от Москвы. И тут казалось, что гитлеровский вермахт вот-вот повторит судьбу наполеоновской армии: замерзшие танки и машины, солдаты в шинелях на «рыбьем меху». Подумав, что 1812 год повторяется, Сталин настаивал на активных наступательных действиях, чтобы добить гибнущего, как ему казалось, противника. Немцы и вправду побежали, теряя тяжелое вооружение. Остановил бегство, которое обязательно бы закончилось катастрофой, тот самый категорический приказ Гитлера[9 - Общие потери Германии на Восточном фронте на 5 декабря 1941 года составили 750 тысяч, или 23 %, из 3,5 миллиона. Почти каждый четвертый был убит, ранен или пропал без вести (Карель П. Восточный фронт. Книга 1. Гитлер идет на Восток. 1941–1943. – М.: Эксмо, 2003. С. 217). Красная армия потеряла значительно больше, но и для немцев война не была легкой прогулкой.]. Не Сталин, а Гитлер впервые запретил любое отступление[10 - «Если я разрешу им отступать, их ничто не удержит, – говорил Гитлер. – Солдаты просто побегут. А принимая во внимание морозы, глубокий снег, гололедицу на дорогах, это означает: первым делом они бросят тяжелое вооружение, а потом – легкое, потом они побросают винтовки, и в конце концов не останется ничего». Нужно зарываться в землю и не сдавать ни сантиметра! В ответ Гудериан пытался возразить, что земля в России промерзла на метр в глубину и зарыться в нее невозможно. В ответ фюрер предложил… стрелять в землю из минометов, чтобы образовались воронки, и защищаться, сидя в них (Карель П. Восточный фронт. Книга 1. Гитлер идет на Восток. 1941–1943. – М.: Эксмо, 2003. С. 375).]. Не в советской, а в немецкой армии впервые создали штрафные подразделения. Германская армия обзавелась ими зимой 1941-го, а Красная армия – лишь летом 1942 года. И почему нам об этом не говорят наши либеральные историки? Не догадываетесь?

Между тем лучше всех об этом сказал… сам Сталин. И не в секретной речи, а в совершенно открытом и часто цитируемом документе. Приказе Народного комиссара обороны Союза ССР № 227. Том самом – «Ни шагу назад». Дата – 28 июля 1942 года.

После своего зимнего отступления под напором Красной армии, когда в немецких войсках расшаталась дисциплина, немцы для восстановления дисциплины приняли некоторые суровые меры, приведшие к неплохим результатам. Они сформировали 100 штрафных рот из бойцов, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, поставили их на опасные участки фронта и приказали им искупить кровью свои грехи. Они сформировали далее около десятка штрафных батальонов из командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, лишили их орденов, поставили их на еще более опасные участки фронта и приказали им искупить свои грехи. Они сформировали, наконец, специальные отряды заграждения, поставили их позади неустойчивых дивизий и велели им расстреливать на месте паникеров в случае попытки самовольного оставления позиций и в случае попытки сдаться в плен. Как известно, эти меры возымели свое действие, и теперь немецкие войска дерутся лучше, чем они дрались зимой. И вот получается, что немецкие войска имеют хорошую дисциплину, хотя у них нет возвышенной цели защиты своей родины, а есть лишь одна грабительская цель – покорить чужую страну, а наши войска, имеющие цель защиты своей поруганной Родины, не имеют такой дисциплины и терпят ввиду этого поражение. Не следует ли нам поучиться в этом деле у наших врагов, как учились в прошлом наши предки у врагов и одерживали потом над ними победу? Я думаю, что следует[11 - Текст Приказа № 227 вы найдете в Интернете в изобилии. Очень рекомендую прочитать.].

И только после этого появились штрафники и заградотряды в нашей армии. Именно так: сначала у немцев, потом у нас. Так вот, под впечатлением катастрофы немцев зимой 1941–1942 года Сталин решил добить их весенним наступлением. Но вместо разгрома германская армия оказалась под стенами Сталинграда и на Кавказе. Немцы стояли буквально в двух шагах от конечных целей, описанных в уже практически забытом плане «Барбаросса».

Вот теперь самое время посмотреть, как Сталин руководил боевыми действиями.

23 июля 1942 года. Запись переговоров по прямому проводу И. В. Сталина с командованием Сталинградского фронта.

СТАЛИН. Требую, чтобы оборонительный рубеж западнее Дона от Клетская через Рожковская до Нижне-Калиновка был сохранен в наших руках беспрекословно. Противника, вклинившегося в этот рубеж в районе действия гвардейской дивизии, уничтожить во что бы то ни стало. У вас есть для этого силы, и вы должны это сделать. Категорически воспрещаю отход от указанного оборонительного рубежа. Требую не жалеть никаких жертв ради удержания этого рубежа. Всё. Всё ли понятно, есть ли замечания?

ГОРДОВ. Всё понятно. Приступаем к выполнению ваших указаний.

СТАЛИН. Исполняйте, прошу товарища Гордова через каждые три-четыре часа присылать краткие сообщения по телеграфу или по радио в Генштаб о положении дел.

ГОРДОВ. Только что получено донесение от Колпакчи, что танки противника до 50 единиц прорвались в направлении Калмыков, Майнолин и через совхоз Копанья в направлении совхоза Первомай. Положение уточним, доложим о ликвидации прорвавшегося противника. Всё.

СТАЛИН. А что, разве у вас нет танков на правом фланге? Что делает наша авиация? Стыдно отступать перед 50 танками немцев-мерзавцев, имея на фронте около 900 танков. Все.

ГОРДОВ. Все понятно, примем меры ликвидировать прорвавшуюся группу танков противника.

СТАЛИН. Всего хорошего, желаю успеха.

ГОРДОВ. Всего хорошего, спасибо, до свидания. Гордов, Хрущев, Бодин. Всё.

СТАЛИН. Там ли товарищ Гордов?

СТАЛИНГРАД. Нет, он уже ушел.

СТАЛИН. Передайте Гордову следующее: имейте в виду, что Колпакчи очень нервный и впечатлительный человек, хорошо бы направить к Колпакчи кого-либо покрепче для поддержания духа, а если Гордов сам выедет к нему, будет еще лучше. Немедленно вручить эту записку Гордову.

[ГОРДОВ.] Гордов у аппарата. Да, записку всю получил. Все понятно[12 - Василевский А. М. Дело всей жизни. Т. 1. – М.: ИПА, 1988. С. 256.].

Сталин чуть не уговаривает своих генералов не отступать и просит помочь чересчур впечатлительному генералу Колпакчи[13 - А что случилось с таким вот «впечатлительным» генералом, который был склонен к панике? Причем настолько, что об этом узнал сам Сталин? Расстреляли как труса и врага народа? Нет. Хотя немцам все же удалось под Сталинградом прорвать оборону его армии, за что Колпакчи был снят с должности и отозван с фронта. После чего провоевал всю войну. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 апреля 1945 года генерал-полковнику Колпакчи Владимиру Яковлевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».]. А через шесть дней после этих «уговоров» выпускает знаменитый 227-й приказ.

На следующий же день после вышеуказанного разговора с Гордовым, 24 июля 1942 года, Ставка Верховного главнокомандования выпускает директиву: «Опыт боев показывает, что управление войсками остается у нас на недопустимо низком уровне… Управление войсками осуществляется до тех пор, пока существует проволочная связь, но стоит только нарушиться проводной связи, как сразу же теряется и управление. Радиосредствами связи пользуются по-прежнему неохотно, вынужденно, о радиостанциях не заботятся, держат их далеко от командных пунктов, а иногда и при вторых эшелонах штабов. Подготовке радистов уделяется недостаточно внимания, радисты наши в большинстве работают медленно и слабо знают технику радиосвязи»[14 - Сталинград. Цена победы. – М.: ACT, 2005. С. 138.].

А дальше Верховный главнокомандующий русской армией приказывает… пользоваться радиосвязью. Вдумайтесь: Сталин учит военных, что нужно пользоваться радиостанциями, которые у них есть, но простаивают! И, зная своих генералов и полковников, оформляет такие элементарные требования ПРИКАЗОМ! Директивой Ставки, которая обязательна к исполнению! О чем это нам говорит? О том, что летом 1942 года наша армия еще ой как далека от совершенства. И пользование радиосвязью в ней станет нормой не вопреки, а благодаря Сталину.

А вот еще один вопиющий пример низкого уровня боевой подготовки нашей армии. И еще один пример, как не вопреки, а благодаря Сталину эти недостатки осознавались и проблема решалась в максимально короткие сроки. В начале сентября 1942 года представитель Ставки ВГК генерал армии Жуков, секретарь ЦК ВКП(б) Маленков и командующий ВВС КА генерал А. А. Новиков подали на имя Верховного главнокомандующего И. В. Сталина докладную записку.

В течение последних шести-семи дней наблюдали действие нашей истребительной авиации. На основании многочисленных фактов пришли к убеждению, что наша истребительная авиация работает очень плохо. Наши истребители даже в тех случаях, когда их в несколько раз больше, чем истребителей противника, в бой с последними не вступают. В тех случаях, когда наши истребители выполняют задачу прикрытия штурмовиков, они также в бой с истребителями противника не вступают, и последние безнаказанно атакуют штурмовиков, сбивают их, а наши истребители летают в стороне, а часто и просто уходят на свои аэродромы. То, что мы вам докладываем, к сожалению, является не отдельными фактами. Такое позорное поведение истребителей наши войска наблюдают ежедневно. Мы лично видели не менее десяти таких фактов. Ни одного случая хорошего поведения истребителей не наблюдали…[15 - Сталинград. Цена победы. – М.: ACT, 2005. С. 158–159.]

Сталин реагирует немедленно. 9 сентября 1942 года появляется приказ «Об установлении понятия боевого вылета для истребителей» (№ 0685), в котором Верховному главнокомандующему приходится… учить летчиков-истребителей не бросать штурмовики и бомбардировщики! И объяснять, что нужно сражаться с германскими самолетами! Это тяжело читать, это сложно представить, но на втором году войны элементарные вещи приходилось объяснять в форме ПРИКАЗА Народного комиссара обороны И. В. Сталина!

1. Считать боевым вылетом для истребителей только такой вылет, при котором истребители имели встречу с воздушным противником и вели с ним воздушный бой, а при выполнении задачи по прикрытию штурмовиков и бомбардировщиков считать боевым вылетом для истребителей только такой вылет, при котором штурмовики и бомбардировщики при выполнении боевой задачи не имели потерь от атак истребителей противника. […]

3. Выплату за боевые вылеты и представления к правительственным наградам впредь производить, строго руководствуясь пунктами 1 и 2 настоящего приказа.

4. Летчиков-истребителей, уклоняющихся от боя с воздушным противником, предавать суду и переводить в штрафные части – в пехоту.

5. Приказ объявить всем истребителям под расписку…[16 - Там же. С. 161.]

Тот же сентябрь 1942 года. И еще один удивительный факт. Его мы узнаем из описания одного из выдающихся танкистов СССР, Героя Советского Союза, маршала бронетанковых войск Михаила Ефимовича Катукова. Именно Сталин учил танковых командиров… стрелять на ходу из своих боевых машин. И это было не в начале войны, а более чем через год после ее начала – Катукова пригласили к Сталину 17 сентября 1942 года. Вообще в общении с боевыми командирами Сталин лучше понимал потребности армии. Например, по итогам беседы с Катуковым изменился и порядок награждения в Красной армии. И слова танкового командира были одной из причин принятия такого решения[17 - «Дело было в том, что награждение производилось только Указами Президиума Верховного Совета СССР. Пока пересылали представление к награде по всем фронтовым инстанциям, пока попадало оно в Москву, потом в Указ, проходило очень много времени», – пишет в своей книге Катуков. Он и попросил Сталина дать право награждать самим соединениям. Так и сделали.].

– Подумаем, – сказал Иосиф Виссарионович и снова перевел наш разговор на боевые дела, чисто танковые. Спросил: – Стреляют танкисты с ходу?

Я ответил, что нет, не стреляют.

– Почему? – Верховный пристально посмотрел на меня.

– Меткость с ходу плохая, и снаряды жалеем, – ответил я. – Ведь наши заявки на боеприпасы полностью не удовлетворяются.

Сталин остановился, посмотрел на меня в упор и заговорил четко, разделяя паузами каждое слово:

– Скажите, товарищ Катуков, пожалуйста, во время атаки бить по немецким батареям надо? Надо. И кому в первую очередь? Конечно танкистам, которым вражеские пушки мешают продвигаться вперед. Пусть даже ваши снаряды не попадают прямо в пушки противника, а рвутся неподалеку. Как в такой обстановке будут стрелять немцы?

– Конечно, меткость огня у противника снизится.

– Вот это и нужно, – подхватил Сталин. – Стреляйте с ходу, снаряды дадим, теперь у нас будут снаряды[18 - Катуков М. Е. На острие главного удара. – М.: Алгоритм, 2002. С. 208–209.].

Декабрь 1942 года. Идет активная ликвидация окруженной под Сталинградом армии фельдмаршала Паулюса. Но идет медленно.

И причина не только в отчаянном сопротивлении немцев, но и в прямых ошибках советского командования. Об этом говорит телеграмма Сталина, направленная будущему маршалу Василевскому:

Тов. Михайлову. Ваша задача состоит в том, чтобы объединять действия Иванова и Донцова[19 - Еременко и Рокоссовского.]. До сего времени у вас, однако, получается разъединение, а не объединение. Вопреки вашему приказу, 2 и 3 числа наступал Иванов, а Донцов не был в состоянии наступать. Противник получил возможность маневра. 4 будет наступать Донцов, а Иванов окажется не в состоянии наступать. Противник опять получает возможность маневрировать. Прошу вас впредь не допускать таких ошибок. Раньше чем издать приказ о совместном наступлении Иванова и Донцова, нужно проверить, в состоянии ли они наступать. 4.XII.1942 г. 7 час. 06 мин. Васильев[20 - Фамилия «Васильев» была псевдонимом Сталина, а «Михайлов» – Василевского.][21 - Василевский А. М. Дело всей жизни. Т. 1. – М.: ИПЛ, 1988. С. 262.].

Сталин объясняет не кому-нибудь, а Василевскому, начальнику своего Генштаба, то, что должен знать каждый курсант. Наступать надо одновременно, не давая противнику возможности отражать удары по частям. Так вопреки или благодаря Сталину удалось разгромить фашистов в Сталинграде? Надо отдать должное нашим генералам и маршалам – подавляющее большинство из них оставили честные мемуары. Рассказывая правду в то время, когда Никита Хрущев требовал от них совсем другого[22 - О мотивах ненависти Хрущева к Сталину поговорим в другой главе.]. Вот лишь несколько высказываний ведущих советских военачальников о Сталине[23 - Высказываний маршала Жукова не привожу тут намеренно. Через несколько глав, уважаемые читатели, вы поймете почему.].

«Мне рассказывал чрезвычайный и полномочный посол В. Семенов, что на большом собрании в Кремле Хрущев заявил: “Здесь присутствует начальник Генерального штаба Соколовский, он подтвердит, что Сталин не разбирался в военных вопросах. Правильно я говорю?” “Никак нет, Никита Сергеевич” – ответил маршал Советского Союза В. Соколовский»[24 - Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым. – М.: Терра, 1991. С. 150.].

«…B некоторых книгах у нас получила хождение версия, будто И. В. Сталин руководил боевыми операциями “по глобусу” Ничего более нелепого мне никогда не приходилось читать… Даже в стратегических военных вопросах И. В. Сталин не руководствовался ориентировкой “по глобусу”. Тем более смешно говорить это применительно к вопросам тактическим, а они его тоже интересовали, и немало», – написал в своих мемуарах маршал Мерецков[25 - Мерецков К. На службе народу. – М.: ACT, 2003. С. 391–392.]. Его слова звучат очень весомо. Потому что на второй день войны, 23 июня 1941 года, он был назначен постоянным советником при Ставке Главного командования и вылетел в Москву. Едва придя в свой кабинет, в 19:45 24 июня по звонку выехал к Сталину в Кремль. В приемной он был арестован, и освободили его только в сентябре 1941 года. А в заключении Мерецкова били…[26 - Следователь НКВД Лев Шварцман, которого осудили в 1955 году, на следствии рассказал, что Мерецкова били резиновыми дубинками, выбивая показания. Почему? Потому что в деле имелись показания сорока (!) свидетелей, говоривших об участии Мерецкова в заговоре Тухачевского. Органы пытались нащупать и выкорчевать метастазы заговора военных, взять тех, кого не выявили в 1938 году, когда распутывался клубок. Именно поэтому аресты военных начались сразу после 22 июня. Дело в том, что первые дни войны, разгром Красной армии в Белоруссии, где командовал генерал Павлов, пошли точно по сценарию. Который изложил в так называемом «Плане поражения» сам Тухачевский, находясь под арестом. Он и его подельники собирались подставить армию под разгром в случае войны с Германией. Договоренности Тухачевский имел именно с германским Генштабом. И когда война пошла по сценарию Тухачевского, НКВД быстро и решительно начал действовать. Как видим – были и ошибки. В них разбирались – избитый Мерецков вышел из тюрьмы, получил под командование войска на финском участке фронта и воевал. И что важно – у него нет никакой обиды на Сталина. Ни одного плохого слова в адрес Верховного нет в его мемуарах.]

«Когда Хрущев попросил Рокоссовского написать какую-нибудь гадость о Сталине, тот ему ответил: “Товарищ Сталин для меня святой”. На другой день Константин Константинович пришел на работу, а в его кабинете, в его кресле уже сидит Москаленко и протягивает ему решение о его снятии»[27 - Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым. – М.: Терра, 1991. С. 227.].

«Хорошие отношения были у меня с Н. С. Хрущевым и в первые послевоенные годы. Но они резко изменились после того, как я не поддержал его высказывания о том, что И. В. Сталин не разбирался в оперативно-стратегических вопросах и неквалифицированно руководил действиями войск как Верховный главнокомандующий. Я до сих пор не могу понять, как он мог это утверждать. Будучи членом Политбюро ЦК партии и членом военного совета ряда фронтов, Н. С. Хрущев не мог не знать, как был высок авторитет Ставки и Сталина в вопросах ведения военных действий. Он также не мог не знать, что командующие фронтами и армиями с большим уважением относились к Ставке, Сталину и ценили их за исключительную компетентность руководства вооруженной борьбой», – пишет в своих мемуарах маршал Василевский[28 - Василевский А. М. Дело всей жизни. Т. 1. – М.: ИПЛ, 1988. С. 267–268.]. В другом месте своей книги он делает еще более интересное признание: «Нелишним будет вновь подчеркнуть, что Ставка Верховного главнокомандования не только помогала фронтам, но зачастую и учила их искусству побеждать. Подтверждением этому могут служить приведенные мною в ряде глав книги архивные документы»[29 - Там же. С. 269.].

Вот фрагмент документа, о котором говорит Василевский, направленного в адрес командующих фронтами в период подготовки сталинградского контрнаступления: «При проведении наступательных операций командующие фронтов и армий иногда смотрят на установленные для них разграничительные линии как на забор и как на перегородку, которые не могут нарушаться, хотя бы этого требовали интересы дела и меняющаяся в ходе операции обстановка. В результате наши армии при наступлении идут вперед прямо перед собой, в пределах своих разграничительных линий, не обращая внимания на своих соседей, без маневра, который вызывается обстановкой, без помощи друг друга и тем облегчают маневр противнику и предоставляют ему возможности бить нас по частям»[30 - Архив МО СССР, ф. 206, оп. 294, д. 1, л. 200.].

Вот так – «смотрят на установленные для них разграничительные линии как на забор и как на перегородку, которые не могут нарушаться». Напомню – это осень 1942 года. Казалось бы, провоевав больше года, можно уже и понимание иметь. Но нет – Ставка вновь терпеливо учит генералов достаточно простым вещам.

Вот еще один показательный эпизод из того же периода – ликвидация сталинградской группировки немцев. Его описал в своих мемуарах блестящий авиаконструктор Александр Яковлев.

В конце декабря 1942 года поздним вечером сидели мы с наркомом в его кабинете, занимались делами. Звонит Сталин: