Хмарь. Солдат удачи

– Здорово вас прижали, – вставил я.

– Да, дама с косой рядом прошла, – тихим голосом проговорил отец. – Обломав зубы о нас, ударили в зоне ответственности первого отделения. Да-да, это где межярусный лифт и аварийная лестница. Когда «духи» прорвали оборону, на сержанта выскочили. А он расслабился до такой степени, представляешь, в кресле отдыхал во время боя, поэтому даже сопротивление оказать не успел. Прямое попадание в забрало шлема плазмой. Теперь там дыра. У него в голове, оказывается, мозг все же был, сам видел остатки. Ушли они, а мы теперь без начальства, – эмоционально махнул рукой отец. – Пойду, доложу лейтенанту.

Он резко развернулся и захромал в сторону командного пункта.

Офицер технической группы временно назначил на должность сержанта отца, как самого инициативного. Так что отец стал и.о. сержанта. Он разделил остатки взвода на две равные части. Второй половиной назначил командовать меня. Коррупция чистой воды или семейная клановость, скажете? Нет, просто у меня единственного во взводе была прокачана и сертифицирована база «Тактика малых групп» третьего уровня.

Тактику штурмов мы изменили, и потери во взводе уменьшились, а результативность выросла. Отец придерживался принципа «солдат, всегда должен быть занят» и находил нам различные занятия. Лично я должен был следить за однотипностью основного вооружения: желаешь супер-пупер навороченную пушку – пожалуйста, но свой КШД-3 держи при себе в исправном состоянии. А то заведут себе «Большой Бум», а он всего на три мощных выстрела. Ударная мощь у него просто огромная, вот только огневой бой может быть несколько часов и придется умнику прятаться за нашими спинами.

Большую помощь при выполнении заданий мне сослужил ИСКИН, находящийся в браслете. По совету отца я сходил в техслужбу и взломал ИСКИН. По лицу техника, работавшего по взлому браслета, мне было понятно, что подарок отца – настоящий клад. Техник долго вертел браслет в руках не в силах с ним расстаться. Пришлось приложить некоторое усилие, чтобы вернуть себе отцовский подарок.

– Продай! Вы же дикие, а значит – тупые. Мозгов не хватит его использовать. ИСКИН очень требователен к интеллекту. Нужно минимум – 150. Он и у предыдущего хозяина работал не на 100%, использовался только для управления вооружением.

Можно было обидеться и дать в морду. А к кому потом обращаться? Дешифратор взлома в единственном экземпляре был только у них. Мне стало понятно, почему отец не пошел к ним, он бы точно люлей насовал им, слишком наглые ребята.

Любопытство сгубило кошку, ну и меня тоже, когда-нибудь, погубит. Я, как только вышел от них, сразу надел браслет на руку. Мне повезло, сопряжение устройств прошло на «хорошо». Искин сообщил, что у меня установлена нейрошина модели Y1 и нейрокоммуникатор модели пехотинец 2У. Ряд базовых функций отключен. В связи с этим он не сможет эффективно работать. Мыслесвязь заблокирована, поэтому для общения переходим в голосовой режим.

Я дал имя ИСКИНу «домовенок «Кузя» и засыпал его вопросами. В процессе общения выяснилось, что в нем предусмотрено использование тридцати двух управляемых каналов для взаимодействия с различными устройствами. У меня появилась идея провести интеграцию двух и более нейрокоммуникаторов с помощью «Кузи». При тестировании мы с отцом выяснили: «Кузя» может устойчиво поддерживать связь в радиусе километра на ровной местности и 100 метров в зданиях или сооружениях. Теперь в бою я смогу управлять не только тремя дронами, но и группой из 28 бойцов, что существенно для выживания. Действительно ценная вещь в боевой обстановке. Стало понятно, почему так горели глаза у техника! Заработать хотел на моей неосведомленности.

В следующих штурмах меня всегда прикрывал легкий штурмовой дрон «Стрелок 1Т». «Кузя» управлял им в авто-режиме и мгновенно реагировал на все враждебные действия против нас с отцом. И самое главное – мы владели полной боевой обстановкой: всегда точно знали, где засел вражеский стрелок или спрятана турель. «Кузя» мог приблизительно указать даже возможные направления удара штурмовых групп противника.

Постепенно боестолкновения стали случаться всё реже и реже. Наступило временное затишье. Четыре месяца участия в боевых действиях сделали нас закаленными бойцами, так что все вокруг считали, что круче их только яйца. Отец смеялся над ними:

– Попробовали бы они сходить в атаку без дронов, как наши деды в Великую Отечественную Войну. Медвежья болезнь им была бы обеспечена.

В корпусе процветал обмен по принципу «махнем не глядя». Для этого в ящики из-под боеприпасов складывали различное имущество, которые вскрывали только после обмена. Иногда находились нечистые на руку ребята, которые укладывали в ящики различный хлам. Такой неравноценный обмен удавалось совершить один раз. Солдатский телеграф быстро разносил информацию о мошенниках. Их заносили в черный список и забывали на веки вечные. Кидалы пытались качать права. Слишком агрессивных обычно били.

Мы с отцом тоже участвовали в таких обменах. Знакомые отца делали ему заказ на редкие вещи, а у меня стояла база "Сканер" второго уровня. Она позволяла видеть, что находится внутри. Это было нечестно, но я не наглел, всегда в свой ящик укладывал неплохие предметы, которых у нас было много. Для меня важной была не сверхприбыль, а уверенность в «честном обмене» в мою пользу, конечно. Таким способом я сумел выменять расширение для памяти «Кузи».

Отец часто пропадал у медиков и периодически приходил слегка подшофе.

Как-то он подошел ко мне, внимательно посмотрел и потребовал:

– Включи глушилку.

Когда я подключил ее, он, убедившись, что сигнал пропал, продолжил:

– Есть возможность красиво уйти из этого бедлама. Медики могут помочь за всего 300 000 кредитов с головы. Потери большие. Медики проведут нас под идентификаторами ветеранов, погибших за один-два месяца до окончания контракта, или списать по ранению.

Манипуляции с «мертвыми душами» были выгодны многим. Страховые компании экономили на выплатах в случае смерти застрахованного после выхода на дембель. Командование улучшало статистику. Медики оставляли себе якобы использованные лекарства и реагенты для медкапсул и в благодарность от клиентов за новую жизнь под новым именем – банковский чип с серебряной каемочкой.

– Ветеранов мало, – продолжал отец, – да и гибнут очень редко, но все-таки возможность у медиков есть. Тем более что для этого нужно сменить лишь идентификатор нейрокоммуникатора в базе данных ЧВКН. Я удивлен, но ДНК и все данные нашего взвода хранятся только там. Так что шанс вырваться отсюда есть. Главное – знать с кем поделиться кредитами. Это не контракт, а какая-то подстава, – возмущался отец. – Нас не отпустят не только по ранению, но и после окончании контракта. У нас одна дорога – вперед ногами в горстку пепла. Так что большую часть добра прогоняем через медиков в счет оплаты. Маме я намекнул, что мы можем потеряться на некоторое время, пусть не беспокоится.

Если хочешь рассмешить Бога – расскажи Ему о своих планах. На следующий день заявилась служба безопасности и начала обыски.

Они тоже решили немного прибарахлиться за наш счет. Попали под раздачу те, кто не успел спихнуть мародерку. Даже у интендантов появились проблемы: кажется, с них трясли крупную взятку.

Я подошел к отцу, замершему с отсутствующим взглядом. Похоже, он что-то искал в галонете.

– Папа, мы тут нашли склад электроники в промышленной зоне тысяч на сто кредитов. Как думаешь, получится продать или будут проблемы?

– Да все нормально. Ещё день или два и СБ план выполнит. Назначат процент тыловикам, и все вернется на круги своя. Надо поторопиться – можем не успеть. Знающие люди говорят, что нас перебросят в другое место. Что дальше будет, никто не знает. Скажи своим, пусть через меня продают, у меня процент ниже, – ответил он, оторвавшись от поисков.

Через два дня проверки закончились. Все стихло. СБ доложила начальству о выполненном задании и исчезла.

Склад с электроникой мы подчистили полностью. Бойцы взвода обогатились на шесть тысяч кредитов – каждый.

Рядом со складом электроники мы обнаружили другой склад, охраняемый конкурирующим взводом. Жадность нас и подвела. Мы решили ночью проверить, что там охраняется. Нашли схему склада, прорезали дыру в дальней стене, проникли туда. К нашему удивлению, там оказались женщины и девушки.

Ходили слухи, что кто-то поставляет пиратам живой товар. А прикрывает их служба безопасности. Наши компаньоны, сопоставив факты со слухами, испугались неприятностей, и мы все дружно ретировались.

Когда мы остались одни, отец сказал:

– Делай что должно, и будь что будет. Как-нибудь выпутаемся.

Мы вернулись на склад вдвоем. Всех пленниц провели к выходу из технической зоны и отпустили.

Сообщить в СБ? А если они в доле? Компаньонам объяснили, что молчание – серебро, а слово – смерть.

Через день к отцу подошли две странных личности, изображающие из себя крутых бойцов. Они были в форме Потрошителей, но без знаков различия.

– Нужно перетереть одну проблемку, – заявили они.

– Я не психотерапевт, что бы обсуждать ваши проблемы между собой.

– Ты не быкуй, мы по делу.

Отец сразу скинул мне сообщение через нейрокоммуникатор: «Прикрой».

– Хорошо, давайте спустимся в подвал, – пригласил их отец. – Там можно спокойно пообщаться без посторонних.

Он по-военному резко повернулся и первым направился в складской комплекс вниз по ступенькам. У нас было заранее приготовленное место для таких подозрительных встреч. Я забежал через другой вход и засел в условленном месте. Приготовив оружие и установив связь с дроном охраны помещения, я стал внимательно следить, когда отец подаст условный сигнал.

«Крутые» спустившись в подвал, сразу почувствовали себя увереннее. Гопота всегда себя так ведет, когда увидит, что их двое на одного.

Долговязый жгучий брюнет визгливым голосом начал орать.

– Ты серьезно попал на большие деньги, как будете расплачиваться?

– Пятьсот китов с каждого в вашем взводе, – начал второй мелкий тип.

Пропал сигнал, значит, отец включил глушилку и можно действовать. Я ворвался в комнату. Брюнет уже лежал без сознания, второй наводил на отца плазменный бластер. Мой выстрел из станера и удар в голову успокоили его.

– Вроде никто не видел, как мы сюда заходили, – сказал отец и пошел собирать брошенное оружие. Телами занялся я, погрузил их на дрона и переместил пленников поглубже в подвал. Мы сняли с обездвиженных тел одежду, связали руки и засунули кляп. Голый человек чувствует себя беззащитным, его проще допрашивать. Привели пленников в чувство, и началась игра в доброго и злого полицейского.

Отец сделал зверскую оскаленную морду тупого маньяка.

– Командир, разреши мне помучить этих тварей, у меня сестру в рабство продали. Я хочу мстить долго за ее муки, – просящим голосом заговорил он. – Они все равно ничего не скажут.