Жизнь и Смерть Владимира Ульянова-Ленина. Том 2. Гражданская война в России

Договор предусматривал выплату Германией репараций в течение 30 лет. К 1 мая 1921 года, Германия обязана была выплатить союзникам 20 млрд марок золотом, товарами, ценными бумагами, передать союзникам все свои торговые суда водоизмещением более 1600 т, половину судов водоизмещением свыше 1000 т, четверть рыболовных судов и пятую часть речного флота. В течение 10 лет Германия обязывалась поставить Франции до 140 млн тонн угля, Бельгии – 80 млн тонн, Италии – 77 млн тонн, а также передать победителям половину своего запаса красящих и химических веществ.

На закупку вооружения и обмундирования для «Сибирской» и «Добровольческой» армии, адмирал Колчак потратил 68 миллионов рублей, или 52,5 тонны золота. 128 миллионов рублей, или 99 тонн золота, были им размещены в зарубежных банках, их дальнейшая судьба остаётся неясной.

В сентябре 1919 года, в Чите, атаманом Семёновым был захвачен эшелон с 42 миллионами рублей, 32,5 тонны «колчаковского» золота. Из них 29 миллионов Семёнов потратил на нужды своей армии и правительства, расчёты с поставщиками и местным населением, в том числе и на выплату заработной платы железнодорожникам и другим служащим госучреждений «Временного Сибирского правительства».

2,5 тонны золота, в золотых монетах, попали в Японию, были переданы командующим Дальневосточной армии, атаманом Семёновым, представителям японской военной миссии на Дальнем востоке.

В японской печати высказывалось мнение, что кроме упомянутых выше сумм, какое-то количество золота, захваченное японскими войсками в Сибири, было скрыто японскими офицерами от японского правительства и присвоено ими в личную собственность, пошло в секретные фонды армейской разведки и на подкуп чиновников и членов парламента в Токио.

До 5 тонн золота, при перемещении вагонов с золотом по Транссибирской магистрали «пропали». Пропавшее золото теперь ищут кладоискатели-любители множества городов от Иркутска до Петропавловска, Северный Казахстан.

7 февраля 1920 года «белочехи» возвратили советским властям 409 млн рублей золотом, 316 тонн, в обмен на гарантии беспрепятственной эвакуации корпуса из России. 27 тонн, 35 миллионов рублей из золотого запаса пропало уже после передачи его большевикам, при перевозке из Иркутска в Казань. По прибытии, в некоторых ящиках, где некогда хранились золотые слитки, были обнаружены кирпичи и камни.

Выступление «чехословацкого» корпуса, а фактически сборных дивизий из дезертиров, подданных всех национальностей Австро-Венгерской империи, и их действия на огромном протяжении от реки Волги до Владивостока, вдоль Транс Сибирской железнодорожной магистрали, имели большие последствия для «Р.С.Ф.С.Р.», особенно для Сибири и Дальнего Востока.

В зоне боевых действий, на Урале, в плену у большевиков, находились почти все члены фамилии Романовых, включая императорскую семью. Большевики на местах их ареста и содержания, провели их «ликвидацию», по распоряжению Якова Свердлова, согласно указаний, полученных от Ленина, накануне прихода «белых» и «чехословаков» в эти места.

«Восточная группа» «чехословаков» в 14000 человек, под начальством генерала Дитерихса, первое время держалась пассивно. Все ее усилия были направлены к тому, чтобы сосредоточиться в районе Владивостока, для чего она вела переговоры с местными властями, с просьбой о содействии в продвижении эшелонов. Для движения поездов требовался уголь, который добывался рабочими, а распоряжались его отгрузкой большевики. 6 июля, «группа» сосредоточилась во Владивостоке и захватила город. 7 июля она заняла Никольск-Уссурийский.

Немедленно же, после захвата «чехословаками», согласно решению «Верховного совещания союзников», во Владивостоке высадилась 12-я японская дивизия, а за ней последовали американцы, англичане. французы, канадцы, итальянцы, присутствовали и части «белой» гвардии. Американцы должны были взять под контроль Транссибирскую магистраль от Владивостока до Нижнеудинска, поддерживая выгодную для американских компаний торговлю с Россией, и при этом сохранять нейтралитет, в уже активно происходящих военных действиях. Всего численность американского «Сибирского корпуса» составила 7950 солдат. Во главе корпуса встал генерал-майор Уильям Сидней Грейвс. Союзники взяли на себя охрану района Владивостока, а своими действиями на север и в сторону Харбина, противодействовали захвату дороги японцами. Американцы обеспечивали тыл «чехословаков», располагая свои отряды для охраны на основных станциях магистрали. «Белочехи» из Владивостока двинули обратно на запад, на соединение с отрядами Радолы Гайды, который в третий раз изменил присяге, данной им адмиралу Колчаку, присвоившему ему звание генерал-лейтенанта и назначившего его командующим «Сибирской армией». Первый раз Радола изменил присяге, данной им Австро-Венгерскому императору, при призыве в армию на войну. Радола дезертировал в Россию и дал присягу Российскому императору, поступил на службу в российскую императорскую армию. Зачем ему доверил такой пост адмирал Колчак и присвоил ему такое высокое воинское звание, загадка, или скорее игра хаоса, царившего в это время. По дороге, в Манчжурии, группа Дитерихса соединилась с отрядами Хорвата и атамана Калмыкова, а в районе станции «Оловянной», Забайкальской железной дороги, в августе восстановила связь с отрядами Радола Гайды и атамана Семёнова.

«Красные» отряды на Дальнем Востоке частично были взяты в плен, частью же уходили в тайгу и горы, взрывая мосты на железных дорогах и оказывая возможное сопротивление оккупантам и «белым», организуя партизанское движение.

В Омске, после захвата его «чехословаками», образовалось «Временное Сибирское правительство», которому «чехословаки», а фактически французы, обещали свою поддержку. Они же поощряли усиленное формирование «белогвардейских» и казачьих отрядов.

10 июня в Омске, после соединения «Владивостокской» и «Сибирской» групп «белочехов» состоялось совещание командования с представителями вновь возникшего «Сибирского» правительства.

15 июля 1918 года, в Челябинске произошло второе совещание «чехословацкого» командования с другими «сибирскими» правительствами, образовавшимися на занятой «белочехами» территории. На этом совещании было достигнуто соглашение о совместных военных действиях сил этих «сибирских правительств» с «чехословаками». «Пензенская» группа Чечека, заняв Самару, в течение июня, частью своих сил наступала на Уфу, собирая по дороге вокруг себя «белогвардейские» силы, и теснила «красный» отряд Блохина, выдвинутый из Уфы. 5 июля отряды Чечека занимают Уфу, а 3 июля, у станции Миняр, соединяются с челябинскими частями «чехословаков». Выполнив первоначальную задачу по захвату ТрансСибирской железнодорожной магистрали, «чехословаки» продолжали операции по захвату всего Уральского района, наступая главными силами на Екатеринбург, менее значительными, на юг, в сторону Троицка и Оренбурга. Этими действиями занимался исходный плацдарм для осуществления того плана интервенции, который планировали войска союзников по «Антанте».

Наличные силы «Красной» армии «Р.С.Ф.С.Р.» были связаны на «Донском» фронте и на демаркационной линии с австро-германцами. Поэтому выделение новых, сил для борьбы с «чехословаками» являлось весьма затруднительным для Совнаркома и «Реввоенсовета».

Кроме того, быстрому территориальному распространению «чехословацкого» продвижения на Урале способствовал целый ряд условий. Социальной особенностью уральского пролетариата по сравнению с пролетариатом Петрограда и Центральных промышленных областей являлась, крепкая его связь с землей, с крестьянством. Поэтому колебания крестьянства находили свое отражение и в настроениях пролетариата. Передовой отряд пролетариата, классово наиболее оформившийся и находившийся под идейным и организационным руководством большевиков, был ослаблен выделением значительных кадров для отрядов «Красногвардейцев» для фронта. Среди оставшегося рабочего населения, даже крупных заводских районов, «разбавленного» недавними выходцами из крестьянской среды, не успевшими еще проникнуться классовым самосознанием эпохи «диктатуры пролетариата», попало под влияние меньшевиков и эсеров, представителей «Директории». Приближение «чехословаков», вызвало ряд волнений и восстаний, подготовленных меньшевиками и эсерами.

13 июня 1918 года, вспыхнуло антибольшевистское восстание рабочих Верхне-Невьянского и Рудянского заводов. Произошло восстание в Тюмени. Во время наступления «чехословаков» на Кыштым, рабочие Полевского и Северского заводов арестовали руководителей своих «Советов». Антибольшевистские восстания произошли также на Кусинском, Воткинском, Ижевском и других заводах. В силу перечисленных обстоятельств Урал, при многочисленности своего рабочего населения и особенности природных условий, способствующих как организации регулярной обороны, так и партизанской войне, не смог, явиться пролетарской крепостью, способной задержать волну «белого» нашествия. Внутреннее состояние Урала и отсутствие централизованного управления, имели последствия для военного поражения большевиков.

Продвижение «чехословаков» отразилось и на положении в оренбургских и уральских степях. Среди оренбургских казаков начало вновь развиваться, притихшее за зиму, сепаратистское повстанческое движение. Этим обстоятельством воспользовался атаман Дутов и с отрядом в 600 бойцов с 5 пулеметами вышел из тургайских степей и двинулся на Оренбург, который и занял 3 июля. Проведя реорганизацию своих сил, атаман Дутов начал действовать от Оренбурга по направлениям на Актюбинск, к Верхнеуральску и на Орск.

«Красные» отряды, оказавшиеся в этой ситуации, вынуждены были покинуть Оренбургский край, причем отряды Блюхера и Каширина отошли на Верхнеуральск, а Орские отряды ушли на Орск, а туркестанские отряды возвратились в Туркестан, через Актюбинск.

Северо-западная группа «чехословаков» вела наступление вдоль железной дороги Омск – Тюмень – Екатеринбург. Здесь ее успешно сдерживала входившая в состав 3-й армии «Красных», 1-я Сибирская армия товарища Эйдемана. Армия Эйдемана состояла из малочисленных отрядов, еще не сведенных в полки, и не превосходила по количеству 4000 бойцов, но ее основное ядро состояло из пермских, тюменских и омских рабочих-красногвардейцев. Эта армия оказывала «чехословакам» упорное сопротивление, отступая от одного рубежа к другому. На линии реки Нишма, восточнее Тюмени, она имела несколько выигранных боев.

Челябинская группа «чехословаков», по соединении с Пензенской группой и русскими «белыми», достигала численности до 13000 бойцов. Ею командовал генерал Войцеховский. Наступление этой группировки развивалось успешно. 25 июля 1918 года, «чехословаки» взяли Екатеринбург, где за несколько дней до этого большевики расстреляли императора России Николая II вместе с семьёй. Только тогда группа Эйдемана, переименованная в «1-ю Сибирскую» дивизию, в связи с общим отходом 3-й «красной» армии, отошла на Алапаевск.

Совместно с «чехословаками» успешно воевала и «Сибирская армия», выступавшая под знаменем «Сибирского правительства», составленное из белого и эелёного полотнищ, за что получила прозвание «зеленых», насчитывала она не менее 70 тысяч бойцов.

Вудро Вильсон утвердил телеграмму, подготовленную государственным секретарем Робертом Лансингом, «О предоставлении финансовой помощи движению генерала Каледина», 12 декабря 1917 года. Для войны надо деньги, американцы деньги давали всем, на всякий случай, надо было только их просить.

На следующий день, государственный секретарь Лансинг передал послу Франции в Вашингтоне Жуссерану следующее послание, «Считаем нецелесообразным предпринимать какие-либо действия, которые в это время будут вести к вражде с любыми элементами, контролирующими власть в России…». «Американский капитал рассматривает Россию как будущий рынок и таким образом хочет прочно обосноваться на нем». Деньги были даны революционерам потому, что «…отсталые рабочие и крестьяне доверяют социалистам-революционерам. В то время, когда деньги были переданы, социалисты-революционеры были у власти, и предполагалось, что они сохранят контроль над Россией в течение некоторого времени».

В августе 1917 года, ещё до Октябрьского переворота, в Томске состоялся «Общесибирский областной съезд». Молодое радикальное большинство съезда, вопреки старым областникам, призвало к созданию «Временного Сибирского правительства» и законодательной «Сибирской областной Думы», и к провозглашению самостоятельности Сибири, до созыва «Всероссийского Учредительного собрания». Тогда же появился и быстро приобрёл популярность бело-зелёный флаг «независимой Сибири», из двух полотнищ белого и зелёного.

В декабре 1917 года, там же в Томске, начался «Чрезвычайный Сибирский областной съезд» представителей различных организаций, демократически избранных земств и городских дум, кооперативов, крестьянских и казачьих обществ, национальных групп и тому подобных. В это время идея «сибирской автономии» противопоставлялась прежде всего, попыткам распространить на Сибирь «Советскую власть». После разгона большевиками «Всероссийского Учредительного собрания», «Сибирский съезд» в конце января 1918 года избрал из своего состава «Сибирскую областную Думу».

8 февраля 1918 года, Томский «Совет рабочих и солдатских депутатов» разогнал её, но «Дума» продолжила свою деятельность нелегально, образовав подпольное «Временное Сибирское правительство».

В Сибири стали создаваться заговорщические организации, главным образом офицерские, ставившие целью свержение власти большевиков. Они вошли в контакт с командованием «чехословацкого» корпуса, эвакуировавшегося через Сибирь. «Чехословаки» согласились помочь, тем более, что сами готовились к восстанию. В конце мая, в начале июня 1918 года, во многих пунктах Транссибирской магистрали произошли заранее спланированные выступления «чехословацкого» корпуса, к которым тотчас примкнули подпольные «белогвардейские» заговорщики и часть населения. Советская власть была свергнута на протяжении восьми тысяч вёрст, от Волги до Амура.

30 июня 1918 года, было образовано новое «Временное Сибирское Правительство», главой которого стал областник и правый эсер Пётр Вологодский.

4 июля 1918 года, была опубликована «Декарация о государственной самостоятельности Сибири», за подписью главы и членов нового «Временного Сибирского Правительства. В ней констатировалось, «…Российской государственности, как таковой, уже не существует», и объявлялось, «Временное Сибирское Правительство, вместе с «Сибирской областной Думой» берёт на себя всю полноту власти в Сибири, имеет право сношений с иностранными государствами, и никакая иная власть, помимо «Временного Сибирского Правительства», не может действовать в Сибири. «Временное Сибирское Правительство» обещало в скором времени созвать «Все Сибирское Учредительное Собрание». Вместе с тем, особо подчёркивалось, что «Временное Сибирское Правительство, «…не считает Сибирь навсегда оторвавшейся от тех территорий, которые в совокупности составляли Державу Российскую, и полагает, что все его усилия должны быть направлены к воссозданию Российской государственности».

Характер будущих взаимоотношений «Сибири» к европейской России, после окончательного свержения власти большевиков, должен был определяться двусторонним соглашением между «Всероссийским и Все Сибирским Учредительными собраниями».

«Сибирская областная Дума» так и не собралась, а что касается «Все Сибирского Учредительного собрания», то усилия «Временного Сибирского Правительства» по воссозданию Российской государственности, всё больше превалировали над сибирской автономией. «Временное Сибирское Правительство» стремилось к объединению всех антибольшевистских сил. Оно приняло участие в «Уфимском государственном совещании» представителей региональных правительств, политических партий и общественных организаций территорий Поволжья, Урала и Сибири, освобождённых от советской власти. Это был направляющая деятельность «Национального Центра» по воссозданию Российской государственности.

Это совещание состоялось в сентябре 1918 года, в Уфе, и завершилось созданием «Всероссийского Временного правительства», «Директории», которое должно было передать власть «Учредительному собранию» 1918 года. Конституция уфимской «Директории» подразумевала «Федерацию российских территорий», и «Временное Сибирское Правительство» продолжало существовать.

9 октября 1918 года, «Директория», в связи с наступлением «красных», оставила Уфу и перебралась в Омск. «Временное Сибирское Правительство» со своим государственным аппаратом, превратилось в рабочий кабинет министров «Директории». Глава «Временного Сибирского Правительства» Пётр Вологодский был одним из пяти членов «Директории».

3 ноября 1918 года, «Директория» постановила, «распустить все региональные правительства». Этот день считается окончанием «временной сибирской государственности» периода Гражданской войны. При этом «Временное Сибирское Правительство» было официально преобразовано во «Всероссийский» «Совет министров», и за исключением некоторых персональных замен, оставалось таковым, и при «Верховном Правителе России», адмирале Колчаке. Некоторые члены «Временного Сибирского Правительства», в том числе и Пётр Вологодский, содействовали объявлению Александра Колчака единоличным «Верховным правителем» России, 18 ноября 1918 года, и роспуску Колчаком «Директории».

Власть «Временного Сибирского Правительства» номинально простиралась от Урала до Тихого океана, и многие «региональные правительства», до ноября 1918 года признали это право «Временного Сибирского Правительства». В Сибири, в короткое время её государственной самостоятельности, была проведена большая организационная и объединительная работа, ставшая базой для «Всероссийской государственности» при адмирале Колчаке. Усилиями «Временного Сибирского Правительства» в Сибири была, на основе всеобщей воинской повинности, мобилизована «Сибирская армия», бывшая потом основой боевых сил «Верховного Правителя России».

Глава 34. Парижская мирная конференция. Продолжение. Миссия Буллита в «Р.С.Ф.С.Р.». Продовольственная помощь Фритьофа Нансена, Программа «А.Р.А.» для голодающих стран Европы и Советской России

18 февраля 1919 года, на конференции в Париже, на следующий день, после заседания «Совета десяти», на котором обсуждался «русский вопрос», по приглашению большевиков на конференцию, на «Принцевых» островах и их отказу в ней участвовать, было решено воздержаться от их повторного приглашения. В этот же день, заместитель президента Вильсона на Парижской конференции, государственный секретарь, министр иностранных дел США, Лансинг, уполномочил сотрудника их же делегации, Уильяма Буллита, отправиться в Москву, для переговоров с Лениным и представителями «Совнаркома». Это мероприятие было инспирировано советником Вудро Вильсона, полковником Хаусом.

Буллиту были вручены два документа, свидетельствующие об официальном характере данного ему поручения. Оба документа имели дату, 18 февраля 1919 год, и были подписаны, первый, государственным секретарём Лансингом, второй, секретарём делегации США на мирной конференции Джозефом Крю. Содержание обоих документов было примерно одинаково. Лансинг, вручая документ Буллиту, информировал его, что он уполномочен отправиться в Россию с целью изучить политические и экономические условия, которые могут быть полезными американской делегации на «Парижской конференции». Документ предписывал американским дипломатическим и консульским чиновникам оказывать, его предъявителю, все необходимые льготы и услуги, которые понадобятся для выполнения его миссии. Буллит был официально направлен Лансингом в «Р.С.Ф.С.Р.» для переговоров и, более того, инициатива этого путешествия принадлежала не Лансингу, а президенту Вильсону.

По версии большевистских историков, Ленин согласился принять приглашение на конференцию, на «Принцевых» островах, чтобы предотвратить обвинение «Р.С.Ф.С.Р.» в агрессии и реально выйти на международную арену, в качестве субъекта международных отношений, получить видимость признания, «де-факто».

В показаниях сенатской комиссии, 12 сентября 1919 года, Уильям Буллит рассказывал, что перед отъездом в Россию, по его словам, он выехал из Парижа 22 февраля, он имел ряд разговоров по «русскому вопросу» с Лансингом, представителем президента, полковником Хаусом, и личным секретарём Ллойд Джорджа, Филиппом Керром.

Особый интерес приобретает сообщение о разговоре Буллита с полковником Хаусом, который представлял точку зрения президента Вильсона. Буллит предложил на рассмотрение полковника Хауса вопросник, ответ на который должен был служить для него инструкцией, при предстоящих переговорах в Москве. Вопросник этот был сформулирован в следующих выражениях,

«1. Если большевики согласятся приостановить дальнейшее продвижение их войск на всех фронтах и объявят перемирие на всех фронтах, согласны ли мы пойти им навстречу.

2. Готово ли американское правительство настаивать на том, чтобы Франция, Великобритания и Япония приняли такое предложение о перемирии.

3. Если враждебные действия будут приостановлены на всех фронтах, готово ли правительство Соединённых Штатов настаивать на восстановлении экономических отношений с Россией, подчиняя это лишь условию справедливого распределения продовольствия и других важных видов помощи, которые могут быть посланы в Россию, между всеми классами населения.

4. Готово ли правительство Соединённых Штатов в этих условиях добиваться от союзников общего заявления, что все союзные войска будут отозваны с территории России, как только это будет возможно, при условии, что большевики дадут определённые гарантии в том, что они не будут преследовать лиц, которые сотрудничали с союзными войсками.»

По словам Буллита, Хаус на все четыре вопроса дал утвердительный ответ. В дальнейшем Буллит задал Хаусу ещё и пятый вопрос. Буллит спросил, «является ли необходимым определённое заверение или гарантия советского правительства до заключения мира с ним о том, что оно, советское правительство, готово полностью оплатить долги царского правительства». На это Хаус ответил, что, хотя такое заявление необязательно, но было бы чрезвычайно желательно.

Буллит утверждал, что Хаус поручил ему информировать личного секретаря Ллойд Джорджа, Керра об этом поручении. Буллит добавлял, что его миссия была секретной для всех членов «конференции», но не для англичан.

Рассказав Керру о полученном поручении, Буллит просил его переговорить с Ллойд Джорджем и Бальфуром, с тем, чтобы дать ему, Буллиту, общее представление об их точке зрения по вопросу о мире с «Советами». В ответ на это, Буллит получил от Керра, 21 февраля, накануне своего отъезда из Парижа, письмо. В этом письме, несмотря на его официальный характер, не было никаких указаний, которые могли бы приписать взгляды, изложенные в приложении к этому письму, Ллойд Джорджу или Бальфуру. Как один, так и другой приняли меры предосторожности для того, чтобы оказаться не замешанными в дело о миссии Буллита в Москву. Между тем, речь шла о письме личного секретаря и помощника Ллойд Джорджа, который был его доверенным лицом. Керр прямо сказал Буллиту о своём разговоре с Ллойд Джорджем и Бальфуром, в результате которого он и написал письмо 21 февраля. Вся обстановка свидетельствовала о том, что Керр в письме, от 21 февраля, и в приложении к нему выражает не свои личные взгляды. Тем не менее из соображений маскировки Керр сообщает Буллиту, что в приложении к данному письму он даёт ему список условий, которые, по его мнению, могут привести союзные правительства к установлению нормальных отношений с Советской Россией. Условия, приложенные к письму 21 февраля, представляли собой программу перемирия из следующих пунктов,