Затянутость во времени. Документальная повесть о событиях второй чеченской кампании

Через несколько минут вернулись Николаев и Макс.

– Взводный, точно – духи. Пулеметное гнездо и три или четыре автоматчика. Точно не видно. Близко не ходили, чтоб не спугнуть, – на одном дыхании выпалил Николаев, глаза горели огоньком охотничьего азарта, а все тело было готово к немедленному действию.

– Почему здесь? Кого-то ждут или что-то охраняют, задумчиво говорил лейтенант, рассматривая сопочку.

– Тащ льнант! – подполз ближе Макс, – Святой чичиков считал, а я прошел чуть выше, чтобы посмотреть какой у них обзор. В общем, там небольшая просека и дорогу вниз видно. Изгиб, как на ладони. Я думаю, нашу колонну ждут.

– Да, похоже, – согласился Николаев, – у них ни одного окопчика нет. Замаскировались только чтоб с дороги не видно. Пошмаляют по колонне, потом вон по тому овражку откатятся за сопку – и артиллерия не возьмет.

Грамотные, суки, – процедил Связь.

Взводный уже укладывал карту в карман. Приказал:

– Отходим назад 300. Святой – впереди, Макс – замыкающий. Связь, проси у «Байкала» овощей, – в глазах блеснул огонек мальчишеского озорства.

Восемь фигур в камуфлированной одежде и обвешенные оружием и боекомплектом скользили по весеннему лесу так же бесшумно, как пришли сюда. Вернулись назад на 300 метров, залегли в кустарнике. Связь, поднеся микрофон к самым губам, передавал тихим голосом:

– Байкал, Байкал – я Кобра. Квадрат «Зубр», по улитке 6. Прошу прислать 5 огурцов.

Это означало, что командир разведгруппы просит накрыть пятью минами точку с указанными координатами.

Через 3—4 минуты «Бог войны» проснулся и расщедрился на целых 7 «огурцов». Разведчики слышали, как вдалеке хлопали выстрелы минометов. Затем все нарастает гудящий свист стремительно несущихся мин. Звук все громче. И вот уже кажется, что свист у тебя над головой, в голых кронах деревьев. Тон его меняется – он становится все ниже и громче. Ему вторит тонкий писк следующей мины. Затем он немного стихает и в этот миг кто-то огромный, сильный и безжалостный разрывает одним движением полотно неба. Громоподобный треск, крики смертельно раненых людей.

Угрожающий свист.

Тысячекратно усиленный треск рвущейся ткани.

Крик…

Тишина кажется оглушительней обстрела.

Разведчики убирали руки с затылков, поднимали головы от земли и стряхивали присыпавшие их мелкие веточки и комочки земли. Все-таки артиллеристы-минометчики дали маху. Одна из семи мин упала на крохотную полянку в 20—30 метрах от разведки. В ста метрах от того курса, куда ей следовало лететь.

Святой первым поднялся и окинул взглядом своих:

– Все в порядке? – спросил он и ругнулся про себя. Голос звучал словно чужой, все-таки оглушило, ничего, скоро пройдет.

Голова была ясная. Но одна мысль не давала покоя: «Ну почему в кино про войну свист мин и снарядов звучи так похоже, а звук взрыва – совсем другой? И, почему, если свист так похож, то в кино не страшно, а здесь готов врыться с головой. Ладно, хватит «философствовать», потом. Вон уже взводный зовет.

– Порядок построения прежний. Рванули, посмотрим, что получилось, – отдал команду лейтенант.

За 100 метров до засады развернулись цепью и, обхватывая ее полукольцом, приблизились. В радиусе нескольких десятков метров валялись сломанные деревья и срезанные осколками ветки. Прямого попадания не было. Мины рвались в ветвях деревьев, но осколками посыпало обильно. Везде пятна крови. Следы ног в сторону Хиди-хутора. Видно тащили раненых или убитых. Трофеи: АК-74 с разбитым осколком прикладом, 5 выстрелов к РПГ-7, 3 снаряженных магазина к АК-74, и гранаты РГД-5 и одна Ф-1, две запечатанные пачки сигарет «Космос» (тут же перекочевали в карманы разведчиков и в официальный отчет не вошли).

Противника не преследовали, так как получили приказ занять оборону и укрепиться в данной точке до подхода основных сил.

Все это докладывал лейтенант Смагленко командиру разведроты мотострелковой бригады капитану Санникову, уже поздним вечером в командирской палатке сидя на свернутом спальном мешке, возле печки-буржуйки.

– Все ясно, – подытожил ротный. Это был невысокий, темноволосый, очень подвижный человек. Он пользовался абсолютным уважением и авторитетом у всех за умение выслушать каждое предложение и принять хладнокровное решение в любой, даже самой сложной ситуации. – Эта их задумка не удалась, будем ждать следующей пакости. Как там твои? Охранения выдвинул?

– Да. Вниз по откосу над обрывом. Хоть по зеленке не видно, зато слышимость отличная – по круче тихо не пройдешь.

– Давай. До рассвета доклад каждый час.

Разведчики первого взвода сидели возле костерка и блаженно переваривали только что поглощенный сухпай.

– О, взводный! Тащлейнант, тут ваш чаек горячий дожидается, – первым заметил командира балагур Лешка Швец.

– Горячий – это хорошо. Кто на посту?

– Макс и Снайпер – только заступили, – доложил Николаев.

– Они поели?

– Да, первыми.

– Хорошо. Тушим костер – уже темнеет.

Разведчики слаженной командой приготовились к ночевке на околице с виду такого мирного и тихого, но в наступившей темноте грозного и опасного селения Хиди-Хутор. В сотне метров вниз по откосу сооружен секрет в виде окопчика, где они будут охранять сон товарищей. Связь, как всегда, в обнимку с рацией, ведь через каждый час он будет докладывать ротному. Взводный Смагленко и замкомвзвода Николаев поделили ночь пополам, чтобы поменять смены и следить за дорогой.

Ночь была холодной и ветреной. Плотные тяжелые тучи, роняя, время от времени, набухшие снежинки и капли ледяной воды, неслись на север. «Ко мне домой полетели», – подумал Святой, натягивая на голову плащ-палатку. Заткнул концы ее под себя, и еще раз проверил, нет ли щелей, и только после этого чиркнул спичкой, посветил на часы – два часа двадцать пять минут, прикурил сигарету и тут же вынырнул из-под плащ-палатки. На несколько секунд прикрыл глаза, чтобы быстрей привыкли к темноте после света спички. Затем руку, с зажатым в кулаке огоньком сигареты, быстро сунул за пазуху. Наклоняя голову, затягивался и выпускал дым внутрь, под бушлат, чтобы не огонек, не дым не выдали его в кромешной тьме.

Хлопок выстрела в застывшей холодной тьме показался не реальным. Порывистый ветер не дал Николаеву определить направление. Красная сигнальная ракета прошипела в черном небе, сразу застрочила длинная автоматическая очередь.

Наши!

– Тревога!

– Четверо, перебежками – на помощь!

– Остальные – круговая оборона!

– Прикрывать!

– Сигнал о нападении в эфир!

На размышление и выполнение команд десяток секунд. Когда подобрались к секрету, то увидели, что Димка Десант лежал на дне окопчика в неестественной позе. Возле него на коленях стоял Прист с автоматом на изготовку.

– Что…?

– Выстрел, один из зеленки. Пуля попала в плечо. Он еще живой. Я уколол ему промедол, один кубик. Потом шмальнул наугад, по кустам.

– Откуда стреляли?

– Не засек.

– Святой, остаешься.

– Десанта на плащ-палатку, – четкие команды взводного расшевелили разведчиков, оцепенело смотревших на раненого. – Понесли. Спасем!