Шлем Громовержца. Почти антигероическое фентези

XIII

Карислав вернулся вместе с высокой, пышноволосой девушкой в тёмной накидке. Даже привередливой Велене её округлое лицо с большими глазами показалось красивым.

Карислав предупредительно усадил её на своё место, сел рядом, и Велена с некоторой досадой заметила, что его внимание целиком сосредоточилось на гостье.

– Будьте здравы, дети добрых родов, – приветствовала она их. – Меня зовут Золотинка.

Велена только подивилась чудесному, плавному голосу и легкостью, с которой та заговорила с незнакомцами.

– Карислав рассказал мне про вас, и про ваш путь. Я очень рада, что повстречалась с теми, кто ищет дорогу туда же, куда и я. Видно богиня Дана посылает мне такую удачу.

– Расскажи, что ты ищешь там, за лесом? – попросила Велена.

– Мне жаль, – Золотинка потупила глаза. – Но я не смогу вам объяснить. Иногда я сама не знаю, что и зачем делаю. Ведь я вилла и подчиняюсь воле Лады и Даны, что живёт во мне.

– Вилла! – Горимиров дружинник просто излучал восхищение. – Я никогда раньше не видел очарованных, но уверен, что ты – самая очаровательная из них!

Велена бросила было на Карислава возмущённый взгляд, но очарованные, или виллы, и для неё были дивом. О них слагались легенды. Виллы – гласили они – благословлены богами и несут только добро, они слышат Рода, Ладу и Дану – богов, которые не желали говорить даже с вещунами и кудесниками.

– Виллы – любимицы богов, считается, что они могут многое… – заинтересовался Святомор. – Ты тоже можешь лечить?

– Мне дано исцелять, это правда, но… виллы лечат души, а тела врачуют вещуны – знатоки болезней. Я могу слишком мало и только когда это угодно богиням. Но может быть, я сумею как-нибудь пригодиться, если вы возьмете меня с собой через лес. – Золотинка просительно посмотрела на Святомора.

– Конечно возьмем! – Вскочил со своего места Карислав. – О лучшей спутнице и мечтать нельзя!

– Благодарю! – Золотинка искренне улыбнулась. – Я уже начала терять надежду после трёх недель ожидания. Никто здесь не хочет идти через лес, чураются даже говорить о нём, всё твердят про какой-то «ужас», но ничего толком не рассказывают.

– Похоже, в Прилесье действительно трудно найти проводника. – Согласился Святомор. – А ты когда-нибудь слышала про Волка-Оборотня?

– Тут водятся такие звери?!

– Не знаю, может он и зверь, но сейчас похож на человека, и даже в проводники набивался. За плату, разумеется.

– Домовой утверждал, что Волк-Оборотень, это всего лишь имя. – Уточнила Велена, заметив, что Карислав снова возмущённо скривился при его упоминании.

– Нет, я не слышала. А вы согласились?

– Да это тать, каких поискать! А нам ещё животы дороги, если не в сече терять, понятно. Лучше пойти без тропы и встретить врага лицом, чем ожидать удара сзади! Человек с таким именем обязательно заведёт нас в ловушку! Как поверить изгою, а иначе – извергу, извергнутому матерью или родом? И ведь идёт за нами от самого Ведьминого гребня. Наверняка недоброе замышляет. А волки, между прочим, всю ночь воют. Слышите?

Волки и правда, выли. Теперь, когда постояльцы двора затихли, устроившись спать, это было особенно хорошо слышно.

– Мы знаем, что он бывал в Корбовом лесу и возможно ходил через него в Итарград. – Дождавшись, пока Карислав отшумит, заговорил Святомор. – Я ещё в Брежене слышал о непроходимости Корбового леса, но кажется здесь всё ещё хуже, чем я думал. Но Волк-Оборотень – безродный изгой, и Карислав прав, ему опасно доверяться. Да и нет уверенности, что он действительно может то, что обещал.

– И я так считаю. А посему – надо решать, идти через лес или повернуть обратно. – Подытожил Карислав. – Хотя без проводника, кажется, нечего и соваться.

– Может, бросим жребий? – предложил Святомор. – Пускай боги ответят, идти или не идти.

Идея с жребием Велене не понравилась. Она не для того проделала такой длинный путь, чтобы теперь повернуть обратно. Карислав ещё, шатун этакий, уставился на Золотинку! Теперь, когда стало ясно, что других провожатых кроме как эти венеды ей не найти, она стала жалеть, что отпустила Горимировых воинов. Ну и что, что заметны – зато надёжные. Ну а теперь сделать всё, что бы Святомор и Золотинка решились. И как не боязно самой отважиться на такой поход, она уже решилась, когда отправилась в путь. Теперь поворачивать поздно. Значит, надо действовать.

– Лучше давайте решим, доверимся мы проводнику или нет. Он говорил, что может провести за плату, так давайте узнаем какова она, эта плата?

– Я тоже думаю, надо узнать, – согласилась Золотинка. – По тому, что он запросит, можно многое понять.

– Это хорошая мысль. Я пойду и узнаю, – поднялся Святомор и направился к Оборотню.

Велена заметила, как Карислав, словно невзначай, прикрыл накидкой золотую гривну и улыбнулась про себя.

Тем временем звёзды на небе начали бледнеть. На дворе «Последнего пристанища» догорали костры, люди спали и даже лошади у кормушек перестали лениво жевать, вяло махая хвостами. Только венеды упорно боролись со сном, наблюдая за разговором Святомора с Волком и гадая о предстоящем.

XIV

– Итак, вы хотите знать плату?

– Да.

– Так вы решили идти? – Волк-Оборотень выгнулся на встречу Святомору.

– Послушай, мы ничего не решим, пока не узнаем, чего ты хочешь. – Святомор сдержался, чтобы не отодвинуться. Уж больно походил изгой на выходца из гор Изверы, легенды о которых так часто звучали средь венедов. Не зря же говорят, что человек без рода пятнает землю. – Наше решение теряет смысл, ежели мы не сможем заплатить.

– Сможете. – Оборотень зловеще улыбнулся. – Но вот захотите ли – другое дело. Я же не согласен рисковать своей шкурой втуне и торговаться не буду.

– А где уверенность, что ты действительно нас можешь провести? Чем докажешь?

– А я и доказывать ничего не собираюсь. Я попытаюсь вас провести, сделаю всё, что смогу, а вот пройдём ли – это зависит не только от меня. Конечно, можно пройти. Иначе вести бы не брался. Моя голова о моих ногах ходит, – криво усмехнулся он.

Святомор задумался. Больше всего его мучили не ужасы леса, а страх перед неизвестностью. Самый древний, тёмный и безрассудный страх. Святомор боялся леса, но ещё больше боялся спросить, что же именно его там поджидает.

Отправляясь в путь из под разрушенного летборгскими рыцарями Бреженя и шагая по захваченным Моймиром землям, он много раз рисковал, но никогда не ввязывался в схватку, если не мог серьёзно рассчитывать на победу. Рисковать следует с умом, в этом Святомор не сомневался никогда. Был он так же уверен, что нельзя ставить на кон абсолютно всё. Бывало, ставил жизнь, но оставалась воинская слава, честь, ирий, наконец. А Волк требовал сразу всё, и даже расчёты на успех. Кто вспомнит о сгинувшем в клятом лесу Святоморе, кто сложит о нём славную песню, кто положит его тело на костёр? Не Мечислав же, которому он, княжич, вынужден служить, в надежде получить удел.

– Какая же ещё тебе нужна от нас плата?

– Ещё? – удивился изгой. – Да я ещё ничего и не требовал. – Он провёл рукой по щетине на щёках. – Прежде всего, я хочу те славные обереги, что висят у тебя на шее.

Святомор сжал зубы. Он не расставался с оберегами с тех самых пор, как получил их в детстве на капище пятиликого Поревита.

– Ещё, мне нужен меч вояки Карислава. Кажется это славный меч, может, на что и сгодится. Ну а если с вами пойдёт вилла, то мне нужна прядь её волос.

– Это всё? – в горле у Святомора пересохло. – Ты просишь слишком много!

– Много?! Я ещё не сказал самого главного. – Голос Оборотня стал столь мрачен, что Святомор отшатнулся. Серые глаза бродяги лихорадочно заблестели. – Да, главное, это условие, что, если будет нужно для выживания остальных, я возьму жизнь одного из вас, и она будет отдана мне беспрекословно и безоговорочно, по первому требованию, независимо от того, на кого я укажу.

– Во всякой битве воин жертвует собой ради других!

– Речь не о битве. И я там ничего не буду вам объяснять.

Повисла мучительная тишина. Чувствуя, как противно дрожат ноги, Святомор встал:

– Я передам твои условия остальным. Завтра мы дадим ответ.

Вернувшись к товарищам, Святомор отказался рассказывать что-либо до утра. Хотя птицы и так уже готовились расправить крылья, он решил, что повременить всё равно надо. Глядя на беспокойно уснувших венедов, он ещё долго сидел, ожидая рассвет и чувствуя себя попавшим в волчий капкан.

XV

Яр в этот день как-то с трудом вкатывал огненное колесо солнца не небосвод. Петухи не встречали бога в этом сумрачном крае, только захрюкали в луже голодные свиньи, а потом заграяли вороны, заметались вокруг «Пристанища», вплетая свой крик в многоголосый уже хор оголодавшей за ночь скотины. Люди на дворе засуетились, заскрипели отворяемые ворота, залаяли собаки. Поневоле поднялись и венеды. У дождевой кадки омылись от остатков ночи. Если не умыться, ночь ещё долго будет прятаться в глазах, в уголках губ и морщинках, навевая тяжесть и затуманивая разум. Да и Яр-солнце не любит неумытых, а кто же захочет сердить великого бога, могущего расслабить тело, заморочить голову, а то и опрокинуть могучим ударом? Голод тоже помеха телу и духу. В западных родах особенно придерживались старого покону, велевшему никакого важного дела не начинать голодным и неумытым.

Только отдав дань обычаю, венеды собрались вокруг Святомора.

– Я должен отдать свой родовой заговорённый меч?!! Да пусть татя продадут лабиры на торжище за одни такие слова! Его корявые руки даже прикоснуться не смеют к этому сокровищу! Ещё мой прадед орудовал этим мечом! Только через мой труп он получит…

Святомор терпеливо переждал крики, закончил рассказ. Карислав больше не кричал. Лица женщин помрачнели.

– Страшно. – Призналась Велена еле слышно. А почему у меня он ничего не потребовал?

– Мало тебе общего зарока? – пробурчал Карислав, отворачиваясь.

– Пусть каждый решит за себя. – Велена поднялась, сдёрнула с волос ленту и направилась в сторону. Она не хотела, чтобы они видели, как наворачиваются на глаза слёзы. Слёзы бессилия и одиночества. Ах, если бы рядом оказался отец! Или брат! Они бы не дали её в обиду. Они бы обняли и подбодрили. Она бы набралась у них решимости и мужества. Была бы жива мать, она поплакалась бы ей в поневу, нашла бы утешение. И того нет. Отец всегда говорил: «Ты дочь воеводы и всегда должна поступать достойно этого, а если не хватает сил, обопрись на друзей». После гибели отца кто она теперь – сирота или дочь воеводы? И где те друзья? Только косточки белеют в чистом поле. Всю жизнь она училась владеть оружием, и умеет постоять за себя. Но куда ж деть женскую природу? Она слаба и беззащитна, ей так часто страшно. Тяжела доля женщины, надевшей кольчугу и взявшей в руку меч. Но что же делать? Надо идти. Не из-за слова князева, что оно здесь, его слово? Но ради родов. Она должна, она сможет, она пройдёт. А если погибнет, то достойно, не посрамит отцовского имени!

XVI

Святомор долго колебался, раздумывал, взвешивал. Предсказано ему вещунами было двусмысленно – славу своему древнему роду вернёт в Итарграде, если душой не покривит, если с дороги не свернёт и если огня не побоится. Ох уж эти «если», вечно вещуны мутные предсказания дают, вроде и ясно всё, да ничего не ясно. Что значит, с дороги не свернёт? Через Корбовый лес та дорога или одна из сотен других, что каждый день под ногами? С душой более понятно, да поди разбери что под кривизной мыслилось. А уж огонь, что ему теперь, в каждый костёр кидаться? Славу вернуть… Святомор вспомнил, как в Овруче его осыпали насмешками за безобидную внешность. Рубиться в ответ не станешь, моймировы люди и понятия о чести не имеют. Славы в бою с ними не добудешь.

Да и другая у него нынче забота – Итарград. А ведь город, кажется, так близок. Неделю пути через лес, не больше. Обереги, ладно, он готов отдать. Они, конечно, пригодились бы, но и потеря их не смертельна. У него в запасе ещё много чего есть, что Оборотень отнять при всём желании не сможет.

Что же касается главного требования, то ведь Волк-Оборотень не настаивал, что жертва обязательно понадобится. Может больше пугает, кто его знает, что у изгоя на уме. А если понадобится…, то один жребий из четырёх – это конечно плохо. Ну да он везучий, выбора же особого нет. Спутникам своим он ничем не обязан. А ежели возможность будет, неужто не отобьет, не спасёт? Знать бы ещё, от чего спасать, у кого отбивать. Может Оборотню кровь чью-то выпить надо будет, чтобы подкрепиться? Очень даже похоже на правду. Если так, то ещё посмотрим, кто кого загрызёт, если окажется, что всё слишком скверно. Слово, данное изгою и нарушить можно. Но что толку сейчас рассуждать?

Святомор чувствовал, что его падкая на дерзкие замыслы душа уже решилась, и теперь он искал только подтверждений. За воротами, у тына, на утоптанной скотиной земле он наметил площадку, начертил по кругу знаки огня. Сел ждать, кто первый наступит, заползёт, налетит, по воле богов. Наступил, точнее, свалился с крыши, давешний угольно-чёрный кот. В самую середину, всеми четырьмя лапами! Ошалело посмотрев на Святомора, он помчался к воротам. А Святомор почувствовал себя обманутым. Мало того, что нога всё ещё саднила, так эта тварь его ещё и в Корбовый лес отправила! Что за напасть! Всеми лапами – нет, значит, выбора, а что кот чёрный и толковать не надо. Придётся идти. Да и нехорошо как-то перед девушками от собственных замыслов отказываться. Эх, если бы ещё обереги не отдавать!

XVII

Карислав выпил жбан браги, распинал пару засохших коровьих лепёшек, но так ничего и не решил. Идти через лес не хотелось, отступать тоже, а Волку позорному он не верил ни меры. Карислав бы и гривну, и всё что ни на есть отдал, но как отдать оружие, да ещё прадедовское? Такое в бою потерять – бесчестие полное. Дался же выродку этот меч, знает что просить!

Почистив сеном сапоги он вернулся обратно.

– Что решили мужчины? – подняла глаза Золотинка.

Карислав готов был поклясться, что подняла она их только на него!!! Теперь, при свете дня, он мог разглядеть и её чудесные, золотого цвета волосы, и чистые, глубокие зелёные глаза с солнечной короной вокруг зрачков. Нежные веснушки на белой коже, губки алые… Он хотел сказать что-то героическое ей в ответ, но неожиданно для себя промямлил давно уже заготовленное:

– Если все пойдут, то и я… – поняв, что говорит не то, он как утопающий хватанул воздух ртом, отхлебнул браги, и немедля поправился охрипшим голосом: – Я пойду всё равно! Смерть меня не остановит! А если этот гнилоед нас посмеет предать нас, то даже Извера ему не поможет! – Закончив, Карислав сам испугался своих слов, но метаться уже было поздно, и он уставился в кружку, опасаясь поднять глаза. Вдруг да увидит Золотинка, что у него на душе?

– Мне нужно идти, – вздохнул Святомор. – Что до оберегов, то пускай подавится, я глядишь и новые найду. Всё равно выбора особого нет.

– Я тоже пойду! – Велена тряхнула русыми волосами и поправила на поясе меч. – Может нам повезёт, и мы все останемся живы. Летборгцы взяли в плен моего брата и наверняка продали лабирам, которые скупают рабов отовсюду. Самый большой невольничий рынок – в Итарграде. Если не там, то в землях лабир-аниран, но я всё равно найду своего брата!

Карислав поднял глаза на зардевшуюся от волнения девушку и сделал вывод, что она тоже очаровательна, хотя и не чета прекрасной Золотинке. Не часто встретишь столь отважную женщину даже среди венедских родов, где, как известно, родятся самые красивые женщины в поселенной.

– А ты, Золотинка? – Велена подошла к вилле. В ответ та протянула ей прядь золотистых волос.

– Вот мой ответ! Голоса зовут меня через лес, и я должна следовать им. Я уверена, Род защитит нас.

Карислав облегчённо вздохнул. Как ни корыстно это звучало, ему не хотелось, чтобы Золотинка осталась.

– Давайте собираться, – заторопил он. – Надо запасти еды, не уверен, что Оборотень о нас особо позаботится. Ещё неясно, чем он сам питаться привык. А потом пойду, поговорю с людьми, может прикуплю какое оружие, прежде чем явится этот проклятый проводник. Я его уже ненавижу!

XVIII

В полдень на небе появились редкие, плоские, серые облака. Продав лошадей и докупив припасы, венеды дожидались теперь невесть куда канувшего проводника. Карислав усердно чистил устрашающе ржавый боевой топор. Мех с вином возле его ног постепенно пустел и язык все сильнее развязывался, так что сидящая рядом Золотинка не успевала отвечать на комплименты.

Святомору говорить не хотелось, тем более что он так и не решил, всё ли они запасли в дорогу. Берестяные короба стояли рядом, и еды в них хватит на неделю.

День потянулся лениво, не спешно, а проводник всё не появлялся. Солнце уже перевалило за полдень, когда неожиданно закричал сторожевой на башне. И сразу вслед за этим Святомор услышал стук копыт. В ворота, один за другим, въезжали вооружённые всадники, все в кольчугах и шлемах. Мигом рассыпавшись по двору, они стали рассматривать постояльцев. Никто встречь им оружия не поднял, но мужчины стали сбиваться в кучки, поближе к своему добру, а женщины – под защиту мужей. Из всего этого Святомор сделал вывод, что всадники наведывались сюда не в первый раз и особой любви к ним никто не испытывал.

– Что происходит? – спросил он у соседей.

– Это люди Моймира. Волка-Оборотня выспрашивают. Это же надо – бродяга только вчера объявился, а уже такой сполох! Не иначе как в Овруче чего натворил.

Новость взволновала всех.

– Вор, он и есть вор, – высказался Карислав. – Видать и Моймиру успел насолить. Ну Моймиру и поделом конечно! Знать бы ещё, в чём дело.

– Готов поклясться, что в Овруче Оборотень ничего натворить не мог. – Святомор затеребил обереги. Если только он не умеет летать как птица.

– Согласна, – Велена присела рядом. – В любом случае, враг Моймира нам уже наполовину друг.

– А я, – Карислав с досадой махнул рукой, – думаю, что уж если даже вороньё Моймира за ним охотится, значит, он совсем пропащий. Нашли мы проводника на свою голову. Похоже на этом наше путешествие и завершится.

Между тем вышедший на крыльцо корчмы домовой с поклонами выслушивал самого богато одетого всадника. Слышно их речей не было, но видно было как хозяин виновато разводил руками. Пара всадников подъехала и к венедам. Спрашивать ничего не стали, только уставились, разглядывая лица.

В Овруче и Прилесье, захваченных Моймиром с помощью Летборга, оставалось ещё много венедских ратников, воевавших против, а после поражения разошедшихся по родным весям и дворам. Моймир старался лишний раз не злить народ, людей таких приказал не трогать втуне, но можно представить, как бывшие горимировы дружинники бесили моймировых слуг.

Неудивительно, что взгляды их были враждебны, а губы – презрительно искривлены. Несколько дольше они задержались возле женщин, к вящему недовольству Карислава. Когда всадники, наконец, отъехали, Святомор вздохнул с облегчением.

Осмотрев корчму, загоны, всё темные углы и даже остывшую баньку, чужаки разочарованно загалдели, но уходить и не подумали. Главарь направил одного на вышку, троих спрятал у ворот тына, а с дюжиной остальных расположился за столами, требуя еды и браги. Стало ясно, что они здесь надолго и, более того, никого не собираются выпускать. Как понял Святомор, моймировы люди тоже решили дождаться Оборотня. И теперь Святомор не знал, что делать. Как предупредить бродягу? А если проводника схватят, то куда идти? С людьми Моймира им не справиться. В конце концов, он махнул про себя рукой. На всё воля богов. Потянулось время.

XIX

Велене не сиделось. Устроившись за спинами мужчин, она проверила лук, тетиву, снарядила дополнительно несколько тяжёлых стрел на крупного зверя. Это в полях хороши лёгкие стрелы, в лесу такую отклонит с пути и крохотная веточка. Маленькие руки Велены со спорой женской аккуратностью делали свою работу. Испытать бы новые стрелы, прошить ими пару моймировых недоносков! Хотя для них бы нужны другие наконечники, чтоб кольчугу пробивали.

Велена думала о Волке. Почему он взял с них не куны, а такую странную плату? Меч у Карислава действительно знатный, может и правда заговорённый. Но у бродяги есть свой, и судя по всему – не худший. Обезоружил Карислава, хотя сам обещал опасности. Святомор без оберегов тоже уязвимей перед злыми духами и колдовством. А стоит, зная наговоры, сжечь волосы Золотинки и можно нанести ей страшный вред, даже убить. Так может вся эта плата лишь для того, чтоб верней погубить их? Ведь всех взял за горло, отнял самое ценное. Но почему её пропустил её? А если бы потребовал, то что?

Закончились заготовки для стрел, и она решила пройтись вокруг корчмы, осмотреться. Недогадливый Святомор было пытался её отговорить, но его удалось убедить, что моймировы люди слишком заняты трапезой, что бы она могла нарваться на неприятности. Да и вообще, неужто этот молодец думает, что она не сможет постоять за себя? Пускай оберегают Золотинку!

Корчма была очень велика, как три – четыре избы, поставленных вместе. Собственно примерно так она и была срублена много зим назад. Большая четырёхскатная крыша, нависала над срубом почти на три локтя. Так что наблюдателю на вышке было плохо видно то, что происходило рядом. На задах корчма почти вплотную примыкала к тыну, создавая глухую тень.

– Ну что, собрались? – послышался оттуда голос, и Велена чуть не вскрикнула от неожиданности. У стены корчмы стоял Оборотень. Впервые она увидела его лицо без выражения мрачности или усмешки. Строгое лицо, серые глаза. Он спокойно смотрел на неё, ожидая ответа.

– Мы решились идти. Но тебя ищут моймировы всадники!

– Пускай ищут. А вы лучше держитесь от них подальше.

– Хорошо. Когда же уходим?

– Сегодня.

– Но из «Последнего пристанища» никого не выпускают.

– Пустое. – Лицо Оборотня было безучастным как у идола. – Собирайтесь без шума и, не привлекая внимания, по одному идите сюда. Сначала – ты. Потом – Святомор, за ним вилла и последним – вояка.