Фельдъегеря́ генералиссимуса. Роман первый в четырёх книгах. Книга третья и четвёртая

– Да вы меня не слушаете! – рассердился на меня Павел Петрович. – Что вы голову вертите?

– Нет, я слушаю, – ответил я ему, – и записываю. А что голову верчу, не беспокойтесь. Эти три дела я могу одновременно делать. – И как я эти слова сказал, так и вспомнил, где я этот кабинет раньше мог видеть. В своем романе «Война и мир» Толстой этот кабинет описал. Помните кабинет Николая Андреевича Болконского? Ну точная копия этого. Даже токарный станок один к одному.

– Он и нашего старого князя Ростова в своем романе вывел, – угадало мои мысли привидение. – Фамилию только другую ему дал. И все. Кончим об этом! – выкрикнуло привидение. – Граф Толстой никакого отношения к нашему роману не имеет. Простые совпадения. И нет в них никакого глубокого смысла. Мало ли других совпадений?! Солнце, небо, луна и прочие предметы в тысячах романов описаны. Что, и в этом мы должны искать глубокий смысл? Нет. Смысл один, простой. Все мы на этой грешной земле живем. Жили бы, например, на Марсе – другие бы в наших романах совпадения были.

– Глубокая мысль, – решил я издевательски польстить привидению, – толстовская!

– Не юродствуйте, – возмутился Чичиков и продолжил, как говорится, гнать текст своего романа.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Уже тогда, на Мальте, в 1802 году Александр Васильевич Суворов высказал открыто императору Павлу ? пагубность седьмого, секретного, пункта Мальтийского договора.

«Позвольте мне самому решать, – ответил император нашему полководцу, – что пагубно для России, а что нет! – И добавил не без издевки гневно: – Вы гений на полях сражений, но сущее дитя в делах политических!»

К прискорбию нашему, оба были правы.

При неукоснительном исполнении этого пункта… неминуемая – и скорая гибель грозила России, но нарушение его или его отсутствие в этом Договоре (на чем настаивал Суворов и «мягко советовал» император Франции Наполеон) грозило той же гибелью, правда весьма отдаленной, но неизбежной.