Битва местного значения

Однако, когда негодяй и благодетель встретились, выяснилось, что Тормозилло не помнит ничего такого, что могло бы вызвать у него ненависть к командиру. Не было причин для ненависти.

Тормозилло принял известие о том, что по возвращении в строй переводится в отряд «кентавров», с откровенным удовольствием.

– Вот уж никак не думал, кол мне в дюзу, что буду и дальше воевать со старыми товарищами! – воскликнул он. – Это же просто самый настоящий сбрось с орбиты котелок! Подарок судьбы!

– Да уж, – согласился слегка прибалдевший от неожиданности Кирилл. – Это и в самом деле подарок судьбы!

Конечно, Тормозилло не уловил никакого скрытого смысла в его последней реплике.

– А чем мы заниматься будем?

– Пока не объяснили.

Тормозилло не огорчился неизвестности своего будущего.

– Слушай, Кент, – продолжал он, – а что докторша Коржова никуда еще не переведена? Я тут слышал, будто на базах Незабудки начались большие перемены. Сокращение персонала проводится в связи с уменьшением объемов боевой работы. Так в госпитале ребята трепались…

Он не помнил ни черта. Похоже, события последнего дня перед собственным суицидом, как и сам, собственно, суицид, напрочь вылетели из его памяти. А может, и не он вовсе тогда хватался за тот злосчастный скальпель!

Кирилл хотел было спросить Тормозиллу, от какого ранения он лечился, но не стал – не стоило заострять внимание Витька на странности произошедшего.

В конце концов, на памяти Кирилла это был уже второй человек, лицо которого перед смертью было украшено необычными зрачками. Просто Тормозилле повезло, и смерть его не стала окончательной…

И, похоже, эти зрачки – стопроцентный показатель того, что землянин превращается в слепое орудие неведомого противника. Интересно было бы поговорить с господином Макарием Никипеловым, застреленным в номере гагаринской гостиницы «Сидония»… Небось, будучи возвращенным к жизни, тоже бы ничего не помнил длинноволосый хакер из Института вторичных моделей о своих заключительных похождениях… Едва превращаются нормальные человеческие круглые зрачки в вертикальные косые ромбики, так и память долой, и не человек уже перед тобой, а биологический механизм, управляемый врагом, злобное порождение неведомых технологий! Вот только против него, Кирилла, эти технологии оказываются абсолютно бессильны. Не превращается он в механизм! И это еще одна странность в цепочке прочих странностей, окружающих его скромную персону. Хотя, чего прибедняться, не такая уж она и скромная, его персона! Чем дальше, тем больше у него необычных способностей! И, надо думать, происходит это не просто так! Нужно это кому-то… Однако, едва он начинает задумываться: почему и кому это нужно, – сразу возникает ощущение, будто он заглядывает в бездонную пропасть. И не видно там ничего. Кроме беспросветного информационного мрака!

Что ж, дабы развеять этот мрак, нужно собирать информацию, хотя бы по чуть-чуть, понемногу, по крупицам. И потому наберемся-ка мы терпения!

– Капрал Коржова пару недель назад сменила место службы.

Конечно, Тормозилло запросто попрется к Ирине-Пищевой-Набор, но с той сразу же была взята подписка о неразглашении, и обломится там Витьку хрен в запыленном пространстве. Так что абсолютно бесполезным станет его поход к медичке. А больше никто ничего и не знает. Не пойдет же он к Бурмистрову или Шишу!

– А куда Мариэль перевели, ты не в теме?

– Не в теме. И тебе не советую лезть в это дело. – Кирилл понизил голос и наклонился к Витькиному уху. – Там вообще что-то со службой безопасности связано, причем весьма серьезно. Она не просто уехала отсюда, ее эсбэшники в Семецкий увезли. И никаких известий от нее больше не поступало.

– Эсбэшники увезли? – Тормозилло присвистнул и помрачнел. – Кол им в дюзы! Жаль бабенцию!.. Ладно, Единый распорядится – еще встретимся!

– Ты хочешь оказаться в службе безопасности? – Кирилл не позволил себе усмешки, хотя последняя фраза Витька располагала к подколке.

– Упаси, Единый! Даже в число агентов попасть не хотел бы. – Тормозилло полез в карман, за сигаретами. – Ладно, видать, не судьба!.. Слушай, а кто конкретно будет служить в нашем отряде?

– Пойдем в курилку. – Кирилл тоже полез за сигаретами. – И я расскажу тебе, кто в нашем отряде.

8

На четвертый день жизни кентаринского отряда в расположении базы появилась вылечившаяся Ксанка. Она появилась в столовой во время обеда, когда «кентавры», выхлебав по тарелке украинского борща, поедали тушеную говядину с макаронами.

Ксанка подошла к столу, за которым сидел Кирилл, отдала честь. Все по его величеству уставу…

Кирилл отложил вилку и поднялся. Надел на репу форменный берет и тоже отдал честь.

– Господин старшина! Рядовой Заиченко после излечения прибыла для прохождения дальнейшей службы! Разрешите занять место за столом и приступить к приему пищи!

У Кирилла на сердце потеплело. Он даже удивился тому, что так рад видеть Ксанку. После прилета Светули ему казалось, что всех прочих женщин в его мире попросту не существует. И вот на тебе!.. Впрочем, конечно, он смотрел на Ксанку вовсе не как на женщину. Ксанка была старым боевым товарищем, с которым съеден не один пуд соли и который, к тому же, пострадал по его, Кирилла, вине…

– Вольно, рядовой! Занимайте и приступайте! – и, снова сняв берет, добавил вполголоса: – Ну здравствуй, Ксанка!

– Здравствуй, Кирилл! – также вполголоса ответила Ксанка. – Я так рада, что вернулась к нам на базу. В штабе мне сообщили, что я зачислена во вновь созданное боевое подразделение, которым командуешь ты.

– Да. – Кирилл хотел было сказать, что сам выбрал Ксанку себе в подчиненные, но не стал.

Пусть метелка спокойно пообедает, без размышлений над прошлым, настоящим и будущим их личных отношений.

Однако не тут-то было.

Кирилл сидел за одним столом со Светулей, Стибой и Стояком. На Стибу вновь прибывшая и внимания не обратила, на Стояка тоже не засмотрелась, а вот Светулю смерила долгим и пристальным взглядом. Однако что присутствовало в этом взгляде, никто бы не понял. Кирилл, во всяком случае, понять не смог. Впрочем, никаких вопросов с Ксанкиной стороны не последовало, и оставалось только радоваться такой поразительной сдержанности.

Зато после обеда, по дороге в курилку, Светуля тихо спросила:

– Кира, скажи мне… У тебя было что-нибудь с девицей, которая подходила к нашему столу?

У нее были большие и круглые глаза, и Кирилл понял, что травить вакуум сейчас ни в коем случае нельзя.

– Было, Светуленька, – сказал он виновато. – Во время учебы в «Ледовом раю». – И все-таки соврал: – Еще до твоего прилета на Марс.

Круглые глаза сузились.

Кирилл лапу бы дал на отсечение, что Светуля ни капли не поверила его последним словам. Однако метелка промолчала.

Хотя, почему, собственно, она должна не верить. Ведь Кирилл еще ни разу не обманывал ее. Через пару дней после прилета на Незабудку она спрашивала его насчет Громильши, и Кирилл рассказал ей чистую правду, ничего не утаив. Хотя, тогда больших и круглых глаз не было. Можно было подумать, что Сандра не слишком-то Светулю и интересует…

– Но с тех пор я ни разу не давал ей повода, – продолжал он все так же виновато. – К тому же, она была не одна. У нее имелся свой парень, еще на Марсе за нею ухаживал.

– Имелся? Он погиб?

– Нет, не погиб. Он совершил преступление, за что должен быть осужден трибуналом и отправлен в штрафную роту.

– Я знаю, Кирочка. Он хотел тебя убить.

Кто-то уже рассказал ей о случившемся…

– Но не смог бы.

– Почему это? – удивился Кирилл.

– Потому, – сказала Светуля. Тем же веским тоном, что и Сандра, когда предложила название для отряда.

Было совершенно непонятно, ревнует ли Светуля своего парня. Однако если ты не просто парень-ухажер, а командир боевого отряда, на ревность иногда не следует обращать внимания, поскольку требуется выполнять не ухажерские, а командирские обязанности.