Узники утлого челна

Забава хотела оттолкнуть мерзавку, но руки вдруг засопротивлялись. И все тело засопротивлялось.

Будто она попала в густой сахарный сироп, который нипочем не хотел выпускать ее из липких объятий.

Впрочем, она бы справилась и с сиропом, и с девицей, но ведь предводительница очей с нее не сводила. Только шевельнитесь – и в миг отправитесь за ворота, в темную ночь и лютую неизвестность.

Но тут пронырливые лапки оставили в покое Светушкину голову.

– Не могу понять, что с этим человеком, – сказала мерзавка. – Хотя, по-моему, непосредственной угрозы его жизни нет.

«Знамо дело, нет, – подумала Забава. – Разве можно от вас правды дождаться? Все лекари одинаковы! Не волнуйтесь, сударыня, мы обязательно вылечим вашего мужа! А его не лечить надо, его защитить надо. От самого себя! Потому что от других он и без вас защитится… Однако про рану Светушкину говорить не след. Иначе мы тут же вылетим из обители!»

Мерзавка сделала шаг в сторону; сияние газовой светильни коснулось ее лица, и Забава ошалело захлопала глазами: перед ней стояла летошняя лахудра Вера. Заколотилось сердечко, гнев заполнил опустевшую душу. Самое время вцепиться мерзавке в волосы.

Но тут светильня погасла – наверно, лахудра решилась спастись колдовством…

А потом Забава проснулась.

Где-то в темноте, далеко-далеко, на самом краю подлунной, горланили утренние петухи. Словно желали привлечь внимание новгородцев к скрывающейся в столичных подполах велесовой гвардии. А мары не спали, мары ждали. И готовы были ждать сколь угодно. Все равно ваш чародей, милка, отправится на погост, к Марене! Кишка у него тонка, у вашего распрекрасного чародея!..

– Ну нет! – сказала им Забава. – Ввек сего не дождетесь, злыдни проклятые!

И проснулась снова, на этот раз – по-настоящему.

В окно рвался розовый свет Денницы.

Петухи по-прежнему горланили, шля ей привет. Но теперь и за дверьми слышался неопределенный шум.

Похоже, хозяева уже проснулись. Возможно, мыли в коридоре полы. Или разносили завтрак незваным гостям.

Забава откинула одеяло, села, огляделась.

Ночью, когда предводительница разрешила им остаться в обители, Забава тут же превратилась в резиновую куклу, из которой выпустили воздух. Решимость и целеустремленность сбежали навсегда. Она почти не помнила, как ее привели сюда, как она разделась и легла. А уж о комнате и говорить нечего – Забава бы немедленно уснула, буде бы ее бросили даже в темницу… Ладно, хоть Серебряное Кольцо успела Светушке надеть!

«Темница» оказалась невелика, но с умывальником и небольшим платяным шкафом. А вот стола не было. Вернее, был, но письменный, похожий на тот, что стоял в Светушкином кабинете. За такими столами не едят, а думают. По-видимому, завтраки здесь гостям не разносили – пожалуйте в общую трапезную, сударыня. Все как в детстве, в родимом борисовском приюте… Ну, ладно, в трапезную так в трапезную!.. Вспомним детство, вспомним приют. И мать Заряну…

В дверь постучали. Не по-хозяйски, прямо скажем, – робко и чуть слышно. Будто боялись разбудить…

Забава накрылась одеялом, крикнула:

– Войдите, я не сплю!

Порог переступила ночная девица-лекарица.

– Здравы будьте, сударыня. Как вам спалось?.. Меня величают Ива.

В розовом свете утра девица уже не казалась столь похожей на летошнюю Веру, как почудилось Забаве в полумраке приемного покоя. К тому же, она была лет на десять моложе лахудры.

– Спасибо, Ива! Величают меня Забава. А спалось прекрасно. Для служанки, чей хозяин едва не отправился к Марене, лучше не бывает…

– Так это ваш хозяин, оказывается? – Лицо девицы расцвело приветливой улыбкой. – Ну, марам-то до него покамест ни в жизнь не добраться. Я его непременно вылечу. Меня считают справной руконаложительницей. Многих из хворобы вытащила, и хозяина вашего вытащу.

Взгляд карих глаз был невинен, как у… Забава и сама не знала, кому мог бы принадлежать подобный взгляд. Во всяком случае, отнюдь не девице, которая по-настоящему осознает красу, коей ее одарили боги. А уж тут Сварожичи расщедрились – индо зависть берет!

– Одно мне не понятно, – продолжала Ива. – Ныне утром, зайдя в палату, я обнаружила на персте больного Серебряное Кольцо. Вчерась его не было… Скажите, Забава, ваш хозяин – волшебник?

Забава опустила голову:

– Волшебник. А кольцо с его перста сняла я.

– Зачем?

– Побоялась, что волшебника ваша предводительница и на порог обители не пустит. Вот и пришлось соврать…

Ива понимающе кивнула:

– Значит, волшебник… И что же с ним случилось?

Забава пожала раменами:

– Не ведаю… Я, Ива, совсем дюжинная девица. О волшебниках ведаю очень немного… А вы, значит, колдунья?

– Да, начинающая. – Ива подошла к окну, раздернула занавески. Повернулась к Забаве, глянула чистыми очами. – Надеюсь стать справной ведьмой. – Чело ее омрачилось. – Вот только не повезло, девицей родилась. Мужчинам проще, для них и школы существуют. А нам… – Она вздохнула. – Полжизни бы отдала за то, чтобы родиться мужчиной!

«О Додола-заступница! – изумилась Забава. – Сколь же вы наивны, голубушка моя! Разве ж можно болтать о таком, перед совершенно незнакомым человеком?! Хотя, что с юницы, да еще воспитанной додолками, взять?.. А кстати, с каких это пор юницы, воспитанные додолками, мечтают стать колдуньями! Проворонили воспитательницы…»

– Ладно! – Ива махнула десницей. – Как вы думаете?.. Сможет ваш хозяин чему-нибудь научить меня?

Ага, вот где ваш интерес! Что ж… Мудрые люди говорят: «Не лишайте убогого надежды»…

– Вестимо, сможет. Мой хозяин – один из лучших. И по характеру, к слову, не самый ерепенистый. Знамо дело, веревки из него не совьете, но буде найдете подход… Все возможно в подлунной.

Девица просияла. И тут же озаботилась:

– Ой, разболталась я!.. Мама Ната… Предводительница велела вам явиться к ней в половину десятого. Одевайтесь! Я зайду через четверть часа и провожу вас. Сначала в трапезную, а потом к предводительнице.

Девица ушла.

Ну что ж, сказала себе Забава, поднимаясь. Пришла пора держать ответ.

9. Взгляд в былое. Век 76, лето 3, вересень: Наталья

Девица вошла в кабинет несмело, аки невеста в дом жениха. Ручки сложены под персями, глазки настороженные…

– Звали, мать предводительница?

– Звала, милка! Присаживайтесь.

Девица так же несмело угнездилась на краешке стула, стрельнула глазами по сторонам, оценивая убранство кабинета.