Письма

17. В. К. Карлгофу[113 - 17. В. К. Карлгофу. Впервые: РА. – 1912.– No 3.– С. 419—420. Печатается по этому изданию.][114 - Карлгоф Вильгельм Иванович (1796—1841) – писатель и переводчик, генерал-майор; особенно сблизился с Полевым в 1831 г., резкий разрыв в их отношениях произошел в 1838 г.]

10 марта 1833 г. Москва

Марта 10 дня 1833 г. Москва.

Милостивый государь Вильгельм Карлович!

Если бы вы приехали теперь в Москву и пришли ко мне, то застали бы все точно так, как было прежде. Блажен народ, которого историю читать скучно. Оборотя эту фразу, можно применить ее к семейственной жизни, и однообразие в жизни семьянина есть порука, что ему хорошо.

Я печатаю теперь IV-й том «Истории»; готовил с братом остальные номера «Телеграфа» за прошедший и 4-ю и 3-ю книжку за нынешний год. Скоро начну печатать новый роман свой (опять под благочестивым названием: «Суд божий» [115 - «Суд божий».– Как видно из послесловия к роману «Клятва при гробе господнем» (Ч. IV. – М., 1832), Полевой предполагал писать его продолжение под названием «Суд божий».]). Последняя часть «Клятвы на гробе господнем» отпечатана. Еще думаю выдать собрание старых и новых повестей своих, под титулом «Мечта и жизнь» (одну из новых, может быть, вы прочитали)в 1-м и 2-м номере «Телеграфа» за сей год: «Блаженство безумия». Другую помещу в 6-м и 7-м под названием «Художник» [116 - …под названием «Художник».– Речь идет о «Живописце».]. Если только не умру, то издам в нынешнем году «Истории» IV, V и VI-й томы. Шестой оканчивается восшествием на престол Годунова. Из всего этого можете судить, как я занят. Чего другого, а в недостатке трудоспособности меня упрекнуть нельзя.

Что-то вы поделываете? «Новоселье» [117 - «Новоселье» – первая часть знаменитого альманаха «Новоселье», выпущенного в 1833 г. в честь А. Ф. Смирдина. Здесь были напечатаны «Сказка о царе Берендее» В. А. Жуковского, «Домик в Коломне» Пушкина, «Большой выход у сатаны» Барона Брамбеуса (О. И. Сенковского), повести В. Одоевского «Бал» и «Бригадир», «Анекдоты императрицы Екатерины II» А. С. Шишкова и др.] (нрзб.) Петербург, прекрасно для одного, двух издателей; но, признаюсь, от целого собрания русского Парнаса я ожидал более. С чего Жуковский лезет в русскую кожу? Для чего Пушкин так фигурит, чтобы сказать вздор? Брамбеус уморителен, но он забыл, что лежачего не бьют и что ему не годится тыкать черта a posteriori[118 - на основании опыта (лат.).] – это гадко! Одоевский слишком перехитрил. Всего лучше понравился мне Греч своими «Воспоминаниями». Из воспоминаний Шишкова я узнал, что Екатерина писала дурные стихи. Жаль! – Кстати, кто-то обещал мне стихи (к Алексееву, помнится) и отдал их другому…

Простите болтливость: ведь я журналист и притом самый старший после Греча. Но я всегда буду нов в чувстве совершенной преданности, с какою есть и буду ваш усердный

Н. Полевой.

18. В. К. Карлгофу[119 - 18. В. К. Карлгофу. Впервые: РА. – 1912.– No 3.– С. 420—421. Печатается по этому изданию.]

17 мая 1833 г. Москва

Москва. 1833. Мая 17 дня.

Вы меня порадовали известием о Кукольнике[120 - Кукольник Нестор Васильевич (1809—1868) – писатель, журналист; в 1833 г. опубликовал драматическую фантазию «Торквато Тассо», имевшую шумный успех.]. Верю вам, восхищаюсь наперед, если он оказывает такой необыкновенный талант; но совсем не помню, что он печатал до сих пор и где? Если он удерживался еще и печатать, это один из признаков дарования сильного, надежного на себя, недовольного собою, а недовольство собою есть ручательство хорошего. Прошу вас поручить меня знакомству истинного поэта. В обмен за известие о Кукольнике скажу вам нечто смешное. Здесь также проявился было гений, некто Бахтурин[121 - Бахтурин Константин Александрович (1809—1841) – второстепенный поэт и драматург.]. Дамы, а многие и кроме, были от него в восторге. Мой любезный увлекающийся всем прекрасным Вельтман[122 - Вельтман – см. примеч. к с. 165.] жестоко спорил со мною. Наконец – тиснул одну поэму Бахтурина, и я похохотал над Вельтманом, когда он с изумлением говорил: «Да он и грамоты русской не знает!»

На днях получил я Языкова[123 - …получил я Языкова…– Речь идет о «Стихотворениях» Николая Михайловича Языкова (1803—1846). На страницах МТ этот сборник получил негативную оценку (МТ. – 1833.– No 6.– С. 228—237).] и прочитал его в три присеста от доски до доски, нарочно, чтобы дать себе полный отчет (статью об нем в «Телеграфе» писал мой брат). Знаете ли, что Языков навел на меня грусть? Да, грусть именно! Можно ли с таким языком, с такими формами стиха соединять такую бессмыслицу, такую пошлость содержания! Стих у него чудный – содержание, душа стиха – мышья, точно мышиным огнем согретая!

Еще более досады принес мне Одоевский. Этого я хорошо знаю, знаю, что он человек с залогом прекрасным; но – боже! что это такое «Пестрые сказки» [124 - «Пестрые сказки» – сборник В. Ф. Одоевского «Пестрые сказки с красным словцом, собранные Иринеем Модестовичем Гомозейкою, магистром философии и членом разных ученых обществ, изданные В. Безгласным» (СПб., 1833). Критический отзыв Полевого об этом сборнике в МТ (1833.– No 8.– С. 572—582) вызвал его ссору с Одоевским.]? Камер-юнкер хочет подражать Гофману, и подражает ему еще не прямо, а на жаненовский манер[125 - …жаненовский манер…– Вероятно, имеется в виду «Contes fantastiques» (1833) Ж. Жанена (см. примеч. к с. 179).], и не забывает притом, что он аристократ и камер-юнкер. Это сбор мельчайших претензий на остроумие, философию, оригинальность. Чудаки! Не смеют не сделать в условный день визита и пишут a la Hoffmann! Надобно быть поэтом, сойти с ума и быть гением, трепетать самому того, что пишешь, растерзать свою душу и напиваться допьяна вином, в которое каплет кровь из души, – тогда будешь Гофманом! Ради бога, если Кукольник ваш таков, как вы пишете, оживите нам душу его созданиями Я истомился на пустоцветах русской литературы, в духе этого концерта аматёров, которые разыгрывают чужие пьесы в пользу бедных. Сколько раз бывал я обманут ожиданием! Подолинский[126 - Подолинский Андрей Иванович (1806—1886), Козлов Иван Иванович (1779—1840), Шевырев Степан Петрович (1806—1864), Алексеев Федор, Шишков Александр Ардалионович (1799—1832), Погодин Михаил Петрович (1800—1875) – поэты и прозаики.], Козлов, Шевырев, Языков, Алексеев, Шишков, Погодин, etc, etc, такой обещал быть тем, другой другим, и ни один из них не сдержал своего обещания. У одних литература есть средство интриги (Погодин), у других – мимоходом занятие от скуки (таких сотни), иные слишком перемудрили (Шевырев, Одоевский), иные выпарились в звуках (Подолинский etc.). Я сам, однако ж, испугался теперь сердитого тона моего, впрочем, с вами неискренность почел бы я грехом, любя и уважая вас как человека еще более, нежели как литератора. Кстати о литераторах: в No 8-м, который печатается, я написал статью о ваших «Повестях» [127 - …о ваших «Повестях»…– Имеются в виду «Повести и рассказы Вильгельма Карлгофа» (СПб., 1832.– Ч. 1-2).], хвалю и браню, положа руку на сердце, а на это вы можете положиться, как и быть уверенным в неизменности к вам бранчливого, но любящего вас

Полевого.

Р. S. Хотите ли знать идею рецензии моей на ваши «Повести»? Вот она: человек с неподдельным поэтическим дарованием, которому недосуг писать и уединяться в свою душу. Так ли? Скажем откровенно.

19. Н. Ф. Полевой[128 - 19. Н. Ф. Полевой. Впервые (с небольшими сокращениями): PC. – 1870.– No 6.– С. 552—553. Написано из III отделения, куда Полевой был доставлен с жандармом по распоряжению Николая I для дачи показаний о своей рецензии, посвященной драме Кукольника «Рука всевышнего отечество спасла» (МТ. – 1834.– Ч. 55).][129 - Полевая (урожд. Терренберг) Наталья Францевна (1806—1896) – жена писателя.]

29 марта 1834 г. Петербург

Едва приехал я, как и спешу успокоить тебя, милый друг Наташа, что я добрался до Петербурга, хоть с отколоченными ребрами от почтовых тележек и от прегадкой дороги, но здоров совершенно и спокоен, как будто эти строки пишу в своем кабинете и хочу для шутки переслать их тебе с Сергеем[130 - Сергей – в то время трехлетний сын Полевого.]. Прошу тебя, милый друг, заплатить мне таким же спокойствием души за исполнение просьбы твоей: беречь себя. Не воображай себе ни дороги моей каким-нибудь волоченьем негодяя под стражею, ни теперешнего моего пребывания чем-нибудь вроде романической тюрьмы: мой голубой проводник[131 - …мой голубой проводник…– форма офицеров корпуса жандармов.] был добрый хохол и усердно услуживал мне. Сидели мы, правда, рядом, зато рабочие инвалиды по московскому шоссе снимали перед нашею тележкою шапки, что меня забавляло чрезвычайно. Теперь я пока живу в светлой, не очень красивой, но комнате, и мне дали бумаги и перьев – буду оканчивать «Аббаддонну» или напишу, может быть, препоучительную книгу нравственных размышлений о суете мира etc. etc.

Брату отдельно не пишу; покажи ему это письмо, почему я и прибавил в нем, что, где бы я ни был и что бы я ни был, – в душе моей вечно будет он, мои единственный друг.

О деле я ничего еще не могу сказать, ибо граф Александр Христофорович[132 - граф Александр Xристофорович – Бенкендорф.] только сказал мне, чтобы я отдыхал с дороги. – Крепкий верою, крепкий своею правотою и совестью, я не боюсь ничего и даже в эту минуту не про-меняюсь с многими, которые сегодня спокойно встали с постелей и поскачут по Петербургу в богатых экипажах.

Мое благословение всем детишкам: Вольдемару, Наполеону, Лизе, Наташе, Анете, Сергею и – мерзавцу нашему Алексею, (нрзб.) поцеловать ручку, а Немочке нашей[133 - …Немочке нашей…– Так Полевой называл младшую сестру своей жены.], если можно, розовую ее щечку. Но одно из главных, милый друг: мерзавца Алексея зацеловать так, чтобы он заплакал. Всем, кого не испугало и не отогнало от тебя и брата нечаянное мое путешествие, – поклон.

Твой всегда Николай.

29 марта 1834 года. С. – Петербург

20. В. Г. Белинскому[134 - 20. В. Г. Белинскому. Впервые (не полностью): Пыпин А. Н. Белинский, его жизнь и переписка. – СПб., 1876.– Т. I. – С. 145. Написано в ответ на письмо Белинского от 26 апреля 1835 г., в котором сообщалось о переходе под редакцию Белинского журнала «Телескоп» и содержалась характеристика Полевого как «человека, который с <…> благородным и беспримерным самоотвержением старался водрузить на родной земле хоругвь века, который воспитал своим журналом несколько юных поколений и сделался вечным образцом журналиста…». К письму был приложен билет на бесплатное получение «Телескопа». Знакомство Полевого с В. Г. Белинским (1811—1848) состоялось в 1835 г. Как свидетельствует К. Полевой, «Белинский признавал себя учеником „Московского телеграфа“» (СПч. – 1859.– No 229).]

26 апреля 1835 г. Москва

Милостивый государь Виссарион Григорьевич!

Поверьте, что от искреннего сердца благодарил я вас, читая ваше письмо, благодарил и за то, что ваша благосклонная рука потрепала лавры старика[135 - …благосклонная рука потрепала лавры старика.– Измененная цитата из романа «Евгений Онегин» (гл. 2, строфа XL).]. Чувствую, как сильно устарел я, но все еще кипит сердце на дело правды, и если я могу только чем быть полезным – готов служить вам. Дайте только мне еще немного отдохнуть от болезней душевных и телесных. Повторяю благодарность мою за ваш приятный подарок, и верьте, что я есмь и буду с совершенным почтением ваш, милостивого государя, покорнейший слуга

Н. Полевой.

Апреля 26 дня 1835 г. Москва.

21. В. Г. Белинскому[136 - 21. В. Г. Белинскому. Впервые (с незначительными сокращениями): Белинский. Письма. – СПб., 1914.– Т. I. – С. 391. Ответ на письмо Белинского от того же числа.]

19 сентября 1835 г. Москва

Милостивый государь Виссарион Григорьевич!

Беда не велика[137 - Беда не велика…– Речь идет, вероятно, о сборнике «Plutarque Francais» (Paris, 1834), задержанном Белинским.], только бы годилось вам. Касательно двух других предметов, приятель мой оба начал их[138 - приятель мой оба начал их…– Имеется в виду статья Полевого о драме Виньи «Чаттертон» (Телескоп. – 1835.– No 7), а также намеченная рецензия на первые тома «Энциклопедического лексикона». В связи с тем, что после закрытия МТ имя Полевого было под запретом, в письме говорится об этих работах намеком.], но – повремените немного. Столько хлопот и занятий. Как нарочно, все болен, и ко всему прочему другому прибавилась неожиданная деятельность Мануфактурного Отделения, где теперь новый начальник, граф С. Г. Строганов[139 - Строганов Сергей Григорьевич (1794—1882) – попечитель Московского учебного округа, председатель московского цензурного комитета.]. Он хочет соединить просвещение с промышленностью. Как отказаться от ласкового привета? Посмотрим и между тем не забудем и того, что обещано, только повремените маленько.

С истинным почтением и совершенною преданностью есмь и пребуду ваш, милостивого государя, покорнейший слуга

Н. Полевой.

19 сентября 835 г.

22. А. И. Герцену[140 - 22. А. И. Герцену. Впервые: Полярная звезда на 1859 год, изданная Искандером и Н. Огаревым. – Кн. 5.– Лондон, 1859.– С. 196—198. Написано в ответ на несохранившееся письмо Герцена, находившегося в то время в вятской ссылке.]

25 февраля 1836 г. Москва

Милостивый государь Александр Иванович!

Зная, как всегда любил и уважал я вас, вы поверите искренности слов моих, когда я скажу, что сердечно обрадовался, получив письмо ваше. Добрая весть эта была подарком для меня. Слава богу, что вы уцелели, что вы не упали духом, что вы продолжаете занятия ваши, что можно иногда перекликнуться с вами. Бодрствуйте, любезнейший Александр Иванович! Время драгоценнейшее лекарство на все. Будем опять вместе[141 - Будем опять вместе…– Герцен познакомился с братьями Полевыми в 1832– нач. 1833 г.; к этому времени относятся их споры о сенсимонизме (Былое и думы. – Ч. I. – Гл. 7).], будем опять философствовать, с тою же бескорыстною любовию к человечеству, с какою философствовали некогда. Наперед всего, вы простите меня и не причтите мне в вину долговременное медление мое отвечать на уведомление ваше. Причиною была полуожиданная-полунечаянная поездка моя в Петербург, отнявшая у меня почти месяц, а потом тма мелких забот и нездоровье мое по возвращении; не поверите, сколько различных досад и неприятностей перенес я с тех пор, как мы не виделись, моральных и физических. Москва так надоела мне, что, может быть, я решусь совершенно оставить ее; по крайней мере, нынешнее лето, с июля месяца, я проживу в Петербурге. Если уж надобно, неволя велит продолжать мне мою деятельность, то надобно продолжить ее в Петербурге, который, как молодой красавец, растет и величится на счет Москвы, стареющей и дряхлеющей во всех отношениях. – Но что в будущем – ведомо только богу, а пока я в Москве, прошу вас писать ко мне, когда вздумаете и что вздумаете. Мне приятно сделаться и посредником вашим с журналами и публикою, если вы захотите входить в какие-нибудь с ними сношения. Статью вашу о Гофмане[142 - Статью вашу о Гофмане…– Статья Герцена «Гофман» была впоследствии опубликована в «Телескопе» (1836.– No 10), что послужило основанием для ссоры Полевого с Герценом.] я получил. Мне кажется, вы судите об нем хорошо и верно, но если вы хотите дать публичность этой статье, то примите мой дружеский совет: ее надобно подправить в слоге, весьма небрежном, и необходимо, прежде цензуры, исключить некоторые выражения. Кроме того, что без этих поправок статья может навлечь на вас неприятности, положим, хоть журнальные, спрашиваю: к чему эти выражения? Дело в деле, а не в них. Если вы доверите мне, я охотно приму на себя обязанность продержать над статьею вашею политическо-литературную корректуру и потом отдать ее в какой угодно журнал. Без вашего позволения приступить ни к чему не смею и, право, не советую без поправок посылать другому. Верьте, что я желаю вам всякого добра, как родному, уверенный притом, что настоящее положение ваше продолжаться долго не может, если вы будете сколько возможно осторожнее во всех отношениях. Верю, что вы можете быть в состоянии оскорбленного и раздраженного человека, но кто из нас переходил путь жизни без горя и без страданий? Слава богу, если они постигают нас тяжелым опытом в юности. А как изменяются потом в глазах наших взгляды и отношения на все нас окружающее. – Великий боже! я сам испытывал и испытываю все это, а мне только еще сорок лет. Расстояние между мнениями и понятиями 20-ти и 40-летнего человека делит бездна.

Братец ваш[143 - Братец ваш…– Егор Иванович Герцен (1803—1882).] рассказывал мне, что вы принялись за географию, за статистику[144 - …вы принялись за географию, за статистику…– В 1835 г. Герцен был привлечен к работе губернского статистического комитета в Вятке.] – дело доброе! Жаль, что по исторической части сторона ваша совершенно бесплодная. Об ней можно сказать одно: жили, а кто жил и зачем жил, бог весть. Впрочем, если бы что открылось любопытное, пожалуйста, сообщите мне. Русская история сделалась моею страстью. Я охотно готов сообщить вам исторической пыли сколько хотите. История теперь и кстати. Кажется, что вся литература наша сбивается на задние числа.

Адрес мой теперь: в Москве, под Новинским, в Кудрине, в приходе Девяти Мучеников, в доме Сафронова. Буду ждать писем ваших, и в ожидании всегда сохраняю к вам чувства совершенного почтения и преданности, с коими был и есмь ваш усердный и преданный

Н. Полевой

25 февраля 1836 г. Москва.

23. В. Г. Белинскому[145 - 23. В. Г. Белинскому. Впервые: Белинский. Письма. – Т. I – С. 393. Написано на обороте письма Белинского от 25 января 1837 г. Датируется на основании этого факта, а также по содержанию.]

Конец января 1837 г. Москва

Прилагаю все желаемое при сем, любезнейший Виссарион Григорьевич, только Вронченки[146 - Вронченко Михаил Петрович (1801 или 1802-185S) – географ, переводчик, сотрудник МТ; речь идет о его переводе «Гамлета».] нет – черт знает, куда задевалась – у меня был экземпляр, я точно помню, но, верно, кому-нибудь отдал и забыл, что со мной беспрерывно случается. Думаю, впрочем, что у Н. Н. Глазунова[147 - Глазунов (Улитин) Николай Николаевич – книгопродавец, владелец библиотеки для чтения.] или где-нибудь достать можно. Пошлите к почтеннейшему нашему (Ратькову[148 - Ратьков Петр Алексеевич – секретарь редакции и управляющий конторой МТ; «почтеннейший» – прозвище Ратькова.]). Он достанет тотчас. Скажите, что я прошу его с моей стороны и что это очень нужно. А лучше напишите записочку к брату Ксенофонту[149 - Ксенофонт (ок. 430—355 или 354 до н. э.) – древнегреческий историк и писатель, ученик Сократа; участвовал в походе иранского принца Кира Младшего против его брата Артаксеркса.] об этом, чтобы достать.

Сегодня был у меня англичанин Бенкс. Он в восторге от Мочалова и говорит, что удивительно игра его походит на Кинову[150 - Кин Эдмунд (1787—1833) – крупнейший английский актер.], которого он видал в Лондоне. Есть же сочувствие между душами? Мочалов как угадал игру Кина? Это любопытно.