Лиллехейм. Волчий ветер

– Крепкий, – наконец сказал Арне. – Жизнь рыбака выдержит.

Отец опять хохотнул, заполнив гостиную-столовую тем самым громким и бесстрашным смехом, что способен заглушить рокот моря, качающего палубу. Арне криво улыбнулся, но кровь взяла свое, и он тоже рассмеялся, наслаждаясь родством с гигантом, сидевшим по левую руку.

В холле заслышались шаги, и показалась Сигни. Ей пришлось встать из-за стола, чтобы выйти к А?стри Фи?нстад, привезшей часть нераспроданной выпечки «Золотой челки». Пекарня работала до восьми вечера, и, как правило, продукцию, что не успевала к тому времени разойтись, разбирали ее сотрудники. И Сигни, будучи хозяйкой «Золотой челки», была первой в этой очереди.

Она вынула из бумажного пакета два куска пирога с брусникой и три вафельные трубочки с кардамоном. Обычный хлеб разбирали подчистую. Вбежавший за ней Тор пискнул и сделал оборот в погоне за хвостом, рассчитывая на угощение.

– Всё-таки ты неважно выглядишь, Сигни, – с беспокойством заметил Эджил. – Ты в порядке? Эй?

Сигни вздрогнула, не сразу сообразив, что Эджил обращался к ней. Она взглянула на свои руки. Плотные и начиненные настоящим поварским жирком, они были растерты чуть ли не до крови. Вспомнился дурной сон, в котором она кормила холодным тестом шнырявших перед пекарней хищников. А когда тесто закончилось, она подала им собственные руки.

Сигни опять вздрогнула, и Тор, ко всеобщему удивлению, зарычал, словно нечто зловещее пробралось в дом Петтерсонов и теперь пряталось где-то поблизости.

– Плохо спала, – наконец произнесла Сигни с вялой улыбкой, после чего заняла свое место за столом.

– Тогда прекрати тереть руки, – сказал Арне. Он поглаживал элкхунда, не сводя глаз с матери.

– Что?

– Ты с самого утра трешь руки, – добавил Эджил. – Может, просто обветрила?

– Да, скорее всего.

Они продолжили прерванный ужин. К недоумению Арне, Тор забился под его стул и, обретя сомнительное укрытие из нескольких перекладин, тихо рычал.

Элкхунд следил за Эджилом.

13. Семья Дэгни

Ужин проходил в полнейшем молчании, но Дэгни знала, что ежевечернее втаптывание дневных событий в грязь вот-вот начнется. И не ошиблась. Как обычно, начала мать.

Хелен отставила стакан с содовой и рыгнула, абсолютно убежденная, что у себя дома она имеет право на всё. Такого же принципа она придерживалась и при управлении «Мохнессом», единственным в Лиллехейме кафе, где подавали всё, что могло насытить рыбаков и бывших шахтеров. Всё, кроме десертов, потому что в этой сфере общепита властвовала ее подруга Сигни Петтерсон, хозяйка «Золотой челки». Сигни в качестве ответного жеста, помогавшего сохранять перемирие между конкурентами, не готовила салаты и избегала блюд обеденного меню.

– Матс, ты видел сегодня Сигни Петтерсон?

Матс с затуманенным взглядом оторвался от четырехлетней Фриды, которой как раз нарезал куриный биток:

– Она передавала привет.

– Папа врет. Папа сегодня весь день был дома, – поделилась Фрида важным наблюдением и съела кусок запеченной морковки.

– Ты не был в аптеке? – спросила Хелен, слегка удивленная ложью супруга.

– Просто решил провести день с Фридой.

– Папа мне сегодня надоел, – сейчас же сообщила та.

Матс допускал, что в этот день мог быть навязчив и даже в чём-то назойлив. Но чертов сон с самого утра не шел из головы: волк, прокравшийся к ним в спальню и… и… Он даже боялся сформулировать саму мысль о том, что обитатель кошмара сотворил с Фридой. Поэтому он позвонил Оскару, с которым работал в аптеке на Риверстрид вот уже двадцать лет, и попросил поменяться сменой. В конце концов, кто угодно может продать сироп от мокроты.

Аптекаря переполняли дурные предчувствия, и возникшее странное облако, переполошившее весь Лиллехейм, только укрепило их.

Матс с любовью посмотрел на младшую дочь, и такой же нежный взгляд получила Дэгни. Она нахмурилась, подростковым радаром ощущая, что где-то поблизости витает неприятный разговор.

– Ты хоть предупредил Юдит? – Хелен чувствовала раздражение.

– Да, я позвонил няне и сказал, что сам побуду с Фридой.

– Значит, ты не видел Сигни Петтерсон?

– Господи, мама, он целый день провел дома! – не выдержала Дэгни. – Кого он, по-твоему, мог видеть?

Хелен пропустила мимо ушей выпад дочери и как ни в чём не бывало продолжила:

– Сигни была сама не своя. Руки расчесаны, взгляд такой, будто она застала Эджила за поеданием их сына. Возможно, она предчувствовала появление облака. Как думаешь?

– Думаю, тебе нужно захлопнуть пасть, – тихо сказал Матс.

На мгновение лицо Хелен отразило недоумение, а потом ее мозг благополучно отшвырнул комментарий, которого попросту не могло существовать в природе.

– Дэгни, – повернулась она к старшей дочери, – мы с отцом хотим поговорить с тобой о половом воспитании.

Дэгни вздрогнула: а вот и оно – неугомонная Хелен Андерсен готовилась всех раскатать.

– Полагаю, она всё знает, – отозвался Матс, продолжая ухаживать за Фридой.

– Уверена, нет.

Дэгни постаралась говорить спокойно, но в ее голосе всё равно слышались нотки подступающей истерики:

– Нам читают лекции в школе, показывают обучающее видео. Я знаю, как работают пенис и вагина и что они делают вместе. Мы же обсуждали мои месячные, мама!

– Отец при этом не присутствовал.

– И не должен! – крикнула Дэгни. – Ты просто больная, Хелен.

Она выскочила из-за стола и, ничего толком не видя из-за слёз, отправилась к себе в комнату.

– Дай ей контрацептивов, Матс! – взвизгнула Хелен. – Ты же чертов аптекарь! Мы должны поговорить с ней вместе!

– Я могу поговорить с тобой, мама, – с серьезным видом предложила Фрида.

– Мама сейчас никого не слышит, – сказал ей Матс и улыбнулся, помогая подцепить вилкой очередной кусочек куриного битка.

– Когда у тебя были месячные, Дэгни?! – продолжала орать Хелен. – Молись, чтобы они были, дрянь, иначе Бог возьмет глину и сделает тебя сосудом бесплодным!

Оказавшись у себя в комнате, Дэгни бросилась на кровать. Она не понимала свою семью. Любовь матери иногда будто распахивала черные крылья, и тогда под ними обнаруживалась безумная женщина, способная убивать любое тепло. Отец почти никогда не спорил с ней, а когда это происходило, как сегодня, Хелен Андерсен воспринимала подобное как легкий дождик, который даже не заслуживал раскрытого зонта. Даже Фрида, казалось, была на стороне матери.

Дэгни взяла в руки смартфон и улыбнулась. Дима ответил на ее сообщение коротким «привет», в котором было сказало куда больше, чем могли вместить все слова мира. Вдобавок чат «Слюня Одина» уже пестрел фотографиями Тора. Лайка вылизывала не самую лучшую свою часть.