Веселая семейка

Майка подошла к инкубатору и зажгла лампу.

– А теперь что? – спрашивает.

– А теперь, – говорит Мишка, – уходи-ка отсюда и не мешай нам.

Майка обиделась и ушла. Мы поскорее накрыли инкубатор крышкой и стали следить за градусником. Сначала ртуть в градуснике стояла на восемнадцати градусах, потом медленно стала двигаться вверх, добралась до двадцати градусов, полезла немножко быстрей, добралась до двадцати пяти градусов, потом – до тридцати, потом стала двигаться медленнее. За полчаса она поднялась до тридцати шести градусов и застыла на месте. Я положил под лампу ещё одну книжку, и ртуть снова начала подниматься. Она долезла до тридцати девяти градусов, но не остановилась на месте, а полезла ещё выше.

– Стоп! – сказал Мишка. – Смотри: сорок градусов! Ты слишком толстую книжку подложил.

Я поскорее вынул эту книгу и положил другую, потоньше.

Ртуть в градуснике постояла на месте и начала опускаться. Опустилась до тридцати девяти градусов и поехала ещё ниже.

– А эта книжка слишком тонкая, – говорит Мишка. – Сейчас я тетрадку принесу.

Он быстро принёс тетрадь и сунул её под лампу. Ртуть стала опять подниматься, дошла до тридцати девяти градусов и остановилась.

Мы не отрываясь смотрели на градусник. Ртуть спокойно стояла на месте.

– Ну вот, – прошептал Мишка, – теперь такая температура должна держаться двадцать один день. Удержим?

– Удержим, – говорю я.

– Смотри, если не удержим, то всё пропало.

– Почему не удержим? Удержим!

Мы сидели возле инкубатора до конца дня. Даже уроки стали делать на кухне. Градусник всё время исправно показывал тридцать девять градусов.