Улыбки и усмешки

Чтобы хоть как-то остаться в истории российской словесности!

ОТВЕТ ДЕРЖАВИНА

О самом Гавриле Романыче Державине ходит такая байка.

Как известно, против его благородных и честных нововведений на посту тамбовского наместника всячески боролись местные чиновники-казнокрады и купцы-хапуги. Врагов у поэта хватало.

И вот как-то на улице в присутствии толпы один из местных богатеев-самодуров взялся бранить и поносить Державина. Гаврила Романыч спокойно выслушал хмельного помещика, глядя на его лысину (тот взопрел от возбуждения и даже парик снял), а затем сказал:

– Над тобой смеяться я не стану. А вот волосы твои похвалю: они правильно поступили, сбежав с такой глупой головы!

ОБЛЕГЧИЛ ДУШУ В ОДИНОЧЕСТВЕ

Тамбовский поэт и журналист Г. (ныне покойный) славился своими приколами, совершёнными в хорошем подшофе. Однажды, к примеру, он после изрядного застолья ехал в троллейбусе домой. Народу, несмотря на поздний час, хватало – возникло естественное желание пообщаться.

– Товарищи, а погодка-то?

Все молчат, отворачиваются.

– А луна-то какая – красотища! – не унимается Г.

Ему опять никто не отвечает.

– Ну, раз никого нет, – расстёгивает он ширинку, – тогда я отолью…

МИЛИЦЕЙСКАЯ ЛЮБОВЬ

А вот с известным тамбовским поэтом Аркадием М. сама жизнь-злодейка постоянно творит приколы. Дело в том, что Аркадия чрезмерно возлюбила наша доблестная милиция: стоит поэту выпить чуток – обязательно привяжется. Дело доходит иной раз в прямом смысле слова до анекдотов.

Не так давно, к примеру, его опубликовали в Москве в коллективном сборнике. Собрался Аркадий в первопрестольную за гонорарием. Только в вагон сел, тут же достал припасённую бутылочку и вознамерился на радостях клюкнуть. Откуда ни возьмись – два сержанта: пожурили, бутылку отобрали, протокол составили и штрафанули.

В столице Аркадий гонорар (и довольно приличный по нашим временам) получил, в ресторане Дома литераторов его обмыл и к Павелецкому вокзалу, как и положено поэту, на тачке подкатил. Билет купил, а до поезда еще часа четыре, и пива хочется. Взял наш Аркадий пару «Жигулёвского», устроился скромно на ступенечках и попивать-смаковать принялся. А патрульным, опять же двум сержантам, возьми это и не понравься: ведь Аркадий развалился в позе отдыхающего Нерона со своими двумя бутылками аккурат перед главным парадным входом в вокзал. Ему же на людях хотелось пивка попить!

Доставили тамбовского пиита в дежурку, подержали час в клетке-загородке вместе с проститутками и наркоманами, оштрафовали и выпустили.

Идёт Аркадий по улице Кожевнической обратно к Павелецкому, ругается, конечно, от души и вслух, а навстречу новый патруль:

– Пройдёмте, гражданин!

– Помилуйте, – взмолился бедный Аркадий, – да я от вас только!..

Ничего не хотят слушать «менты поганые»: скрутили поэта и доставили по назначению. Протокол составили. Оштрафовали.

Опять плетётся Аркадий к родимому вокзалу, чуть не плачет. Дабы успокоиться, свернул к ближайшему ларёчку-комку, принял кой-чего на грудь и пивка сверху добавил. Присмотрел и укромное местечко неподалёку, чтобы прежнее пивко отцедить…

И пристроиться толком не успел, как его опять хватают, опять пытаются руки ему выкручивать, куда-то тащить хотят… Мать честная, да сколько ж этих патрулей в Москве-матушке!? И опять Аркадию М. пришлось уплачивать штраф – благо гонорарные деньги ещё не все иссякли…

Ну уж на этот раз он к вокзалу взялся вдоль стен и заборов пробираться, совсем молча и поминутно крестясь. До отхода поезда оставалось полчаса. Аркадий уже на перрон выруливал, уже родимый 31-й скорый узрел, как вдруг увидел впереди двух людей в милицейской форме. Они направлялись прямо к нему, к Аркадию…

И нервы поэта не выдержали: он завизжал нечеловеческим голосом, выхватил остатние деньги из кармана и бросился к ментам сам:

– Нате, штрафуйте, гады! Всё заберите! И квитанцию себе в задницу засуньте – у меня их девать уже некуда! Ваша сила! Штрафуйте!

На счастье Аркадия М. майор и капитан внутренних войск находились сами подшофе и в благодушном настроении – кого-то провожали в путь. Они посмеялись над Аркадием, как могли его успокоили и даже помогли сесть в вагон.

И тем самым сохранили большого и легкоранимого поэта для тамбовской литературы.

ЛУЧШЕЕ СРЕДСТВО ХОРОШО ВЫГЛЯДЕТЬ

Два тамбовских писателя идут за гробом своего собрата по перу.

– Глянь, – говорит один другому, – как Иван хорошо в гробу выглядит – даже помолодел.

– Ну еще бы! Он же уже третий день не пьёт!

А ГДЕ Ж ВИНОВНИК ТОРЖЕСТВА?

В деревне Софьинке Умётского района, на родине Е. А. Баратынского, завершился очередной, уже традиционный, праздник поэзии, посвящённый известному русскому поэту. Журналист, собирающий материал об этом поэтическом празднике, спрашивает местную старушку, понравился ли он ей?

– Ничего, славный праздничек, милок… Да вот беда – сам Баратынский-то опять не приехал!..

ОБНАДЁЖИЛ

К известному тамбовскому издателю и писателю А. М. Акулинину пришла местная поэтесса с рукописью очередного сборника. Она отдала ему папку и, кокетливо закатив глаза, призналась:

– Эти стихи содержат самые интимные тайны моего сердца!..

– Не волнуйся, – сказал Александр Михайлович, – о них никто, кроме меня, не узнает.

ТВОРЧЕСКИЙ МЕТОД ЮМОРИСТА

Не так давно умерший известный тамбовский поэт, сатирик и юморист Геннадий Попов славился тем, что очень быстро писал свои юморески. Товарищи как-то поинтересовались у него – в чём же причина такой спешки?

– Поспешишь – людей насмешишь! – ответил Геннадий Александрович.

ГРИМАСЫ ЖИЗНИ

(А)моральный кодекс строителя капитализма

Будь предан и продан делу капитализма.

Стыдись своей ещё некапиталистической Родины, беззаветно и рабски люби страны капитализма, а особливо – Соединённые Штаты Америки.

Сотвори себе кумира в виде доллара и поклоняйся ему.

Добросовестно трудись на благо личного обогащения: свой кошелёк – ближе к телу.

Будь индивидуалистом: один против всех, все на одного.