Криминал-шоу. Повести

– А чего это мы здесь-то сидим? – она распахнула дверь в прохладу коридора. – Проходи в большую комнату, я – сейчас.

Зоя прошла мимо бабушки, которая своими дворянско-польскими всё ещё загадочными очами продолжала недоверчиво всматриваться в беспокойную гостью. В знакомой комнате, где когда-то они вчетвером отмечали старый Новый год, было по-прежнему заставлено, мрачно и даже в этот жаркий летний день зябко. Царил беспорядок: повсюду валялись детские ползунки, штанишки, женские колготки, юбки, какие-то полотенца. Журнальный столик украшали недопитая чашка кофе и надкушенное яблоко. В углу стояли жёлтый перетянутый ремнями чемодан, туго набитая дорожная сумка и сложенная детская коляска. Диван был разложен, и постель на нём не убрана. У Зои при взгляде на смятые простыни кольнуло сердце, какая-то туманная мерзкая картинка колыхнулась в воображении, но Зоя тут же себя одёрнула: здесь же бабушка, скорей всего, спит… Зоя прошла к креслу, уселась, вытерла платком вспотевшее лицо.

Бум! – похоронно прозвонили один раз большие мрачные часы. Боже, уже четверть шестого! Вошла Арина, неся на блюдечке нарезанный лимон и сахарницу.

– Надо чуть допинга принять, а то сердце колотится.

– Арина, уже нет времени! Совсем. Если в шесть часов денег в ящике не будет…

– Не надо паники! – приказала Арина. Она стала вмиг деловитой, собранной, уверенной, вселяя и в Зою толику успокоения. – Не надо перед всякими бандюгами суетиться. Давай-ка, подруга юности, сначала чуть выпьем. Так, где же наши кружки, чтоб сердцу стало веселей?

Она взяла из серванта два шаровидных медово-жёлтых бокала, чёрную початую бутылку «Наполеона», плеснула по изрядной порции.

– Бери.

Зоя ломаться не стала, да и некогда. Почти залпом выпила, поперхнулась, принялась долго и нудно кашлять. А когда толком прокашлялась, слёзы вытерла, отсморкалась – Арина уже была готова: в светло-коричневых воздушных брючках, жёлтой прозрачной рубашке-кофточке, волнистые волосы с лёгкой рыжинкой свободно падают на плечи, губы и веки слегка подведены.

– Так-так, – всё более деловито формировала ситуацию Арина. – Значит, надо около трёхсот «штук». Ну, «штук» этих самых у меня чуть осталось – думаю, псы эти от валюты вряд ли откажутся, а?

Она вынулаиз дорожной сумки кожаную сумочку-бумажник, достала германские деньги, просмотрела.

– Ну, крупные денежки мы бандитам не отдадим, не надоим крупные. Вот эти – двадцаточки.

Она отсчитала вслух:

– Раз, два, три, четыре… двадцать две, двадцать три… – остановилась, подумала. – А-а, пускай подавятся!

И добавила ещё две зелёненьких бумажки. Зоя испугалась, что Арина начнёт вновь их пересчитывать – уже прозвонило, как набат, половину шестого. Но Арина бросила бумажник на чемодан, отсчитанные дойчмарки сунула в свою сумочку, её, в свою очередь, – в большой пакет, туда же на ходу погрузила из серванта объёмистую золотисто-чёрную коробку.

– Побежали. Бабушка, я скоро вернусь. Не забудь Полю в шесть покормить.

Уже на улице Зое вдруг вскочило в голову: а зачем, собственно, она-то, Арина, едет? Дала бы деньги и – всё… Однако думать некогда. Ещё до троллейбусной остановки бежать-прыгать минут пять.

Но Арина тут же склонилась к ближайшему «Москвичу», где за рулём сидел хозяин, плотный багровый мужик.

– Срочно – на Интернациональную.

Тот было замотал головой, однако Арина сунула ему под глаза указательный палец.

– «Штука».

Мужик сразу повеселел, засуетился: да, да, садитесь!..

Свёрток денежный пристроили внутри почтового ящика без трёх минут шесть.

Когда поднялись обратно в квартиру и, тяжело дыша (лифт снова филонил), смотрели друг на дружку в прихожей, Арина посожалела:

– Надо ж было поглядеть – кто забирать будет. Эх мы, кулёмы!

– А я знаю, – спокойно сказала Зоя. – Он уже стоял у подъезда: высокий, светлый, кудрявый. Тот, который и письмо опускал.

– Так что ж ты?! Видела, приметы знаешь – его же поймать можно…

– Да хватит тебе! – махнула рукой Зоя, сбрасывая пыточные туфли. – Вон у меня там «Губернские ведомости» валяются, почитай: средь бела дня на улице убивают человека, десятки свидетелей, а «милицией ведётся активный поиск преступников, но пока безрезультатно…» Всё, отдали деньги – будем ждать… Кстати, Арина, ты не думай – мы рассчитаемся, будем частями выплачивать.

– Не надо о деньгах. Игорь мне что – чужой?

Фраза прозвучала странно. Зоя напряглась, отвела взгляд. Арина смешалась, нагнулась, ища в чужом доме тапочки. Нашла под пуфиком. Выпрямилась, подчёркнуто деловито сказала:

– Надо же еду готовить. Думаешь, эти бандюги его там кормили? Наверняка с голоду помирает.

– И правда! Что это я – и не подумала!

Они обе оживились, дружно, рука об руку, как когда-то в общежитской комнате, накрывали на стол, готовились к празднику, переговаривались о том о сём – о пустяках.

Потом сидели в креслах, поглядывали на часы. Стрелки уже и к семи подбирались… Простая и противная мысль червячком заползла в сознание обеих: а где же гарантия, что те слово своё сдержат?..

– А ты знаешь, – проговорила Зоя, убеждая, скорей всего, себя, – а у парня этого, кудрявого, вид вполне порядочного человека… Он и на бандита не похож.

Арина, устроившись в кресле с ногами, обхватив колени, сидела понуро, ничего не ответила. Посидели в тишине. Зоя, не глядя на Арину, выдавила, вымучила вопрос:

– Скажи… у вас – продолжается?

Арина, так же уставившись в пространство перед собой, молчала минуту, вторую, заставляя сердце Зои биться всё надрывнее, больнее, прерывистее.

– Не надо об этом…

Снова – безмолвие.

«Молчи! Молчи! – молила Зоя. – И правда – не надо!»

– Не надо бы… – раздумчиво, медленно, из глубины себя повторила Арина, – но, знаешь, я сегодня, сейчас, поняла…

Взглянула на Зою, встряхнулась.

– Короче, близких людей на свете – мало. Я скрывать не буду: Игорь мне дорог…

– Но ты его любишь? – Зое так и хотелось вывернуть всё наизнанку.

– А ты? – серьёзно, даже с какой-то злостью в тоне спросила Арина. – Ты любишь? Или просто боишься под старость остаться одной?

– Зачем ты? – вздохнула Зоя, не поворачивая головы, всхлипнула. – Я его так люблю, так… Господи, да только б он живой – всё ему прощу!.. И прощать буду!

Арина дотянулась через столик, положила руку на плечо подруги.

– Я ведь уезжаю, Зоя. Насовсем. Так что… Слушай, а нет ли у тебя чего выпить, а? А то ведь мы свинтимся с резьбы. Шампанское, что ли, открыть?

Зоя, сперва недоуменно на неё глянула, вытерла уголки глаз, вздохнула, встала.