Улыбки и усмешки

Большого шуму наделало в своё время критическое эссе Абрама Терца (А. Синявского) «Прогулки с Пушкиным». Многим любителям русской литературы показался оскорбительным, невозможным подобный тон в разговоре о классике. Но пример литературоведа-эмигранта вдохновил других любителей скандальной славы, которые на эпатаже, глумлении над святыми именами делают себе литературную карьеру. Из таковых сейчас особенно усердствует скандально известный в литературном мире Виктор Ерофеев.

Хотя, к чести и Терца, и В. Ерофеева, и некоторых других подобных «литературоведов-новаторов», надо заметить, что они, во-первых, безусловно талантливы и, во-вторых, обливая грязью русских классиков, речь ведут всё же о литературе, о творчестве великих писателей, пытаются дискредитировать лишь их наследие. Не то у наших доморощенных провинциальных ерофеевых. Восприняв внешний блеск эпатажного успеха, они примитивно и грубо пытаются обратить на себя внимание публики похабными выпадами в адрес литературных колоссов прошлого.

Впрочем, буду конкретен. Случайно попался мне на глаза номер газеты Мичуринского района «Наше слово» от 1 сентября с. г. В День знаний сие печатное издание решило порадовать своих читателей, в том числе и школьников, большой подборкой стихов некоего Михаила Жукова под рубрикой «Истина одного поэта». Правда, редакция во врезке предупредила, что-де поэтическая «истина» М. Жукова может вызвать у читателей «чувство неприятия отдельных моментов стихотворений», но что приём «версификаторства с сатирой (?!) – далеко не нов и получил широкое распространение у многих (?!) писателей».

Итак, против кого же направлена «сатира с версификаторством» современного и, вероятно, молодого (пока у него один только сборник вышел) пиита? Вот «стихотворение» «Сон»:

«Я сидел с Достоевским, была поздняя осень,
Он разбавленным пивом запивал колбасу…»

Нет, цитировать далее всё же не могу – тошнит. Да и в рифму, в поэтической форме всё это передавать грустно. Ведь там дальше у Жукова много чего наворочено отвратного про классиков. Белинский ковыряется в носу, пьяный Пушкин хватает официанток «за зад» и, пардон, портит воздух в комнате, Есенин спаивает и уламывает Инессу Арманд, Блок сокрушается, что Незнакомка ему «пятый год не даёт», Некрасов разит перегаром и бахвалится своими сексуальными похождениями, а Достоевский, «Михалыч» по терминологии «лирического» героя опуса, в конце концов стал «хорош» – упился… Невольно подумаешь: здорово повезло Гоголю, Лермонтову, Тургеневу и Льву Толстому – стихотворец Жуков о таких писателях, видно, ещё не слыхал.

О литературе – ни полсловечка. Как видим, и с Пушкиным, и с Блоком Жуков не просто на дружеской (куда до него Хлестакову!), а на фамильярной, на панибратской ноге. Для мичуринского абрама терца и Некрасов, и Есенин не тем интересны, что они поэты, что они гении, творцы, гордость русской литературы, а тем, что имеют желудок, кишечник и детородные органы. Да чего там, они для автора «Сна» просто-напросто грязные негодяи, подонки и алкаши. Так как вряд ли Жуков почерпнул такие гнусные подробности о повседневном житье-бытье писателей-классиков из мемуарной литературы (иначе он бы узнал, например, что Достоевский терпеть не мог спиртного, был трезвенником), то остаётся предполагать, что творец этих отвратительных портретов создавал их по образу и подобию своему.

И вообще, при чтении этого опуса приходит на память фраза из романа Ф. М. Достоевского («Михалыча») «Идиот»: «Это чёрт знает что такое… точно пятьдесят лакеев вместе собрались сочинять и сочинили».

Мне могут возразить: мол, заглавие-то – «Сон», всё это лишь приснилось автору. Что ж, тогда остаётся лишь сказать, что если человеку снятся такие шизофренические сны, ему пора уже обратиться к психиатру. Или, по крайней мере, не пересказывать свои патологические сновидения людям, да ещё в стихах.

Уж больно, простите, смердит от таких «стихов».

Порочные наши писатели

Вероятно, не все тамбовчане в курсе, что в их родном городе живут писатели. Самые настоящие живые писатели. Сужу об этом, как модно ныне выражаться, по двум парадигмам. Приходилось мне, к примеру, интересоваться преподаванием литературы в наших школах. Учителя-филологи любят проводить со своими подопечными всяческие олимпиады, викторины, игры, ринги и прочие литзабавы. Так вот, изучают, играючи, детишки в тамбовских школах творчество Пушкина, Лермонтова, Тургенева и других классиков – и это замечательно. Из современных же писателей кого только не тревожат – Михалкова, Бондарева, Распутина, Троепольского… Короче, всех, кроме своих, тамбовских, прозаиков и поэтов. Не заслужили, видно.

Вторая же эта самая парадигма ещё более убийственна. Провёл я как-то небольшой опрос среди студентов и преподавателей тогда ещё пединститута на предмет: знают ли они такого-то или такого-то местного писателя? Называл я имена самых маститых прозаиков, авторов многих книг. И – что же? Народ их, увы, не знает. Хотя, для полноты картины стоит добавить, что большинство тех же самых студентов и их наставников не читали, к примеру, Владимира Маканина или Виктора Ерофеева…

А писатели у нас в Тамбове есть. Более того, у нас, как и в столицах, имеются аж две писательских организаций – нормальная и альтернативная. Так что поэтов и прозаиков на Тамбовщине никак не меньше тридцати, а то и сорока. Они пишут, сочиняют и публикуют свои творения в газетах, выпускают даже книжки в основном за счёт редких доброхотов спонсоров. Не буду преувеличивать, не все, конечно, местные Есенины и Платоновы достойны олимпиад и викторин. Скажу больше: в литературе существует пять званий-рангов писателей – графоман, профессиональный писатель, хороший, талантливый и, наконец, гениальный. Так вот, насчёт гениев в Тамбове туго, с талантами, может быть, напряжёнка, графоманов – пруд пруди, и их в расчёт принимать не стоит; но вот профессиональных поэтов и прозаиков у нас хватает и хорошие писатели, слава Богу, есть.

Это и в Москве так, и во всём мире. Литературу создают профессиональные и хорошие писатели, таланты являются поштучно, раз в десять лет, а уж гении и вовсе редко забредают в этот скучный, плоский и однообразный мир. Жёстко и, может быть, по-забугорному цинично, но очень образно сказал об этом профессор Лондонского университета, специалист по русской классической литературе Дональд Рейфилд: «Литературные неудачники нужны, как миллионы сперматозоидов, чтобы хоть один удачник появился и оплодотворил литературу…»

Для «инженеров человеческих душ», для «властителей умов и сердец», как именовали в разные эпохи писателей, наступили мрачные, голодные времена. Особенно для местных. Сейчас выживают и неплохо кормятся те «рыцари пера», которые, почуяв ветер перемен, забросили это самое перо куда подальше, зачехлили пишмашинки, приобрели компьютер и принялись с его помощью штамповать книги за считанные дни – по роману в неделю. Конечно, нормальному человеку лучше шизофренией заболеть, чем прочитать очередной «бестселлер» какого-нибудь Доценко, Незнанского или, простите, Шитова, но это не мешает последним огребать за своё «творчество» большую деньгу, рождая мифы о благополучии нынешних писателей.

В Тамбове, слава Богу, таких преуспевающих дельцов от литературы нет. Местные сочинители – люди докомпьютерные, творческие, живут бедно. Разве кроме прозаика А. Акулинина, но он зарабатывает на житьё-бытьё отнюдь не пером, а – издательской и книготорговой деятельностью. Другие же, даже самые маститые, тамбовские литераторы перебиваются с хлеба на квас, а иные из них ходят и с протянутой рукой в поисках спонсора. Доходит до парадоксов: совершенно не пьющему прозаику денег на очередную книжку отстёгивает от своих пьяных доходов частное коммерческое кафе…

Просить, однако, способен не каждый. Я, к стыду своему, однажды, потеряв надежду издать хотя бы одну свою книгу, сломался, пошёл по банкам и биржам с рукописью: помогите, мол, земляку писателю книжку издать. До сих пор от позора муторно на душе: эти разъевшиеся сальные рожи новоявленных нуворишей, эти их дебильные масленые глаза с недоумённым в них вопросом – а зачем, дескать, мне это надо? Доходов не принесёт, да и не читаю я книжки совсем, писателей знать не знаю! Пытался я что-то толковать толстосумам этим о благородном меценатстве, о рекламе, о налоговых льготах – метал перед боровами бисер…

О властях я не говорю. Власти тамбовские, такое впечатление, любят литераторов весьма избирательно: помогают издаваться только альтернативным писателям, демонстрируя свою любовь лишь к андеграунду, к убогому местному постмодернизму. А уж о постоянном каком-то вспомошествии от властей предержащих остается только мечтать. А между прочим, в соседнем с нами Орле каждый член Союза писателей ещё в прошлом году получал из местного бюджета по 200 тысяч рублей ежемесячно, а ныне и того больше. Впрочем, в Орле крепки литературные корни и традиции, начальство там, видимо, читать книги любит, писателей местных интеллигентно уважает. Счастливая сторона!

Кто-то, может, видит и знает только внешнюю сторону нашей провинциальной литературной жизни. Да, тамбовские Евтушенки и Прохановы живут не дружно – ссорятся, ругаются, обзывают друг друга печатно графоманами, а в устных беседах и непечатно; да, иные из них закладывают за воротник изрядно, поддерживая этим реноме творческой личности и отвлекаясь от нищей действительности; да, многие писатели местные позорно поддакивают-подпевают тем или иным политиканствующим проходимцам, славословили власть прежнюю или подсюсюкивают власти нынешней; да, книжки их невзрачны и залеживаются-киснут на прилавках…

Впрочем, последний пункт обвинительный надо переправить по другому адресу. И самим нашим авторам тамбовским обидно видеть свои книжки – и хорошие, читабельные книжки, – выпущенные местными издательствами, залежавшимися на прилавках, хотя цена их уступает порции мороженого или упаковке жвачки. Наша монопольная областная типография с фанфарным до сих пор названием «Пролетарский светоч», но с ископаемым оборудованием и грабительскими расценками просто-напросто не в состоянии обеспечить товарный вид книги. А ведь законы времени, законы рынка требуют этого в первую очередь. Недавно сто российских издателей, по данным журнала «Принт энд публишинг», отвечали на вопрос: чем привлечь читателей-покупателей сегодня? Издатели на первое место поставили именно оформление, обложку книги, на второе – содержание, на третье – цену, только на четвёртое – имя автора и на последнем месте оказалось название. Так что мне, к примеру, совсем не стыдно за суперобложку моей книги «Осада», которая вышла не так давно в московском издательстве «Голос»: да, просто жуть – какой-то мясник в фартуке на балконе городской квартиры свежует посинелый труп… Лично я за содержание своей книги, за её, так сказать, уровень спокоен, да и отклики большей части читателей, отзывы критиков это подтверждают. Но, разумеется, не будь моя «Осада» так ярко-зазывно оформлена, никогда стотысячный тираж никому не известного Наседкина не разошёлся бы.

И в конце, возвращаясь к вопросу о нищете литераторов. Бедность, как известно, не порок. Но, как правильно поправил в своё время Достоевский, нищета – порок. Сегодняшние писатели, получается, – самые порочные люди. Так будет ли когда-нибудь нормальной, достойной жизнь у русского литератора? Ведь писательский дар – вещь редкая. Умение так отбирать слова, так расставлять их на бумаге, чтобы читатель на другом краю земли и через много лет рыдал и смеялся вместе с автором – это даётся от Бога и только избранным. И общество, в котором банкир, чиновник, депутат или торгаш получает в несколько раз больше писателя, никогда не станет цивилизованным, интеллектуальным, духовно развитым. Это будет лишь общество банкиров, чиновников, депутатов, торгашей и – ничего больше.

Падшее общество совершенно падшего рубля и падшей общественной морали…

Власть и интеллект

Социологические опросы – примета нашего якобы демократического сегодня. Хочется, видите ли, услышать глас народа.

Заразился и я – решил провести мини-опрос на шибко интересующую меня тему. Опросил я ровно десять человек, дабы легче было в процентах бабки подбивать. Итак, я поинтересовался у своих знакомых: знаете ли вы, кто сидит мэром в Курске?.. А в Иркутске?.. А кто губернаторствует в Вологде и Красноярске?.. К слову, среди опрашиваемых не было бомжей, алкашей и олигофренов необразованных: знакомые мои все люди интеллигентные и даже с вузовскими дипломами. Но – вот поди ж ты! – ни единый на простенькие вопросы эти не ответил. Ну не знает наш народ тамошних мэров-пэров да губернаторов-администраторов.

А вот на следующий вопрос ответили 70 % моих респондентов (так, кажется, принято их обзывать?), а ещё 30 % ответили хотя бы частично. Вопрос же звучал так: знаете ли вы кого-нибудь из писателей, проживающих в этих городах и губерниях? Ну, ещё бы! В Курске – Евгений Носов («Усвятские шлемоносцы», «Красное вино победы»…), в Иркутске – Валентин Распутин («Деньги для Марии», «Прощание с Матёрой», «Живи и помни», «Пожар»…), под Вологдой – Василий Белов («Привычное дело», «Плотницкие рассказы», «Кануны»…), в Красноярском крае – Виктор Астафьев («Пастух и пастушка», «Звездопад», «Царь-рыба», «Последний поклон», «Прокляты и убиты»…)

Казалось бы, радоваться надо – так и должно быть. Ещё русский литератор XIX века Г. Данилевский хлёстко сформулировал: «Писатель выше любого чиновника, ибо служит Богу, а не царю». Но вот беда-то в том, что сами чиновники этого не понимают и ни малейшего пиетета к писателям не испытывают, да и вообще знать о них не знают и думать не хотят.

Вот не так давно отшумела-отсвистала у нас в Тамбове избирательная кампания местного пошиба. Сколько было тиснуто в газетах интервью с претендентами на мягкое губернаторское кресло! И что же? Тщетно было искать в этих газетных беседах чего-нибудь о литературе, об искусстве. Хотя, надо признать, что и журналисты наши тамбовские в массе своей далеко не профессионалы, ни единый не догадался спросить кандидатов: кого из местных писателей (артистов, художников, композиторов) они знают? Знакомы ли им беды и заботы творческой интеллигенции города и области?.. А ведь это один из верных способов узнать о содержании человека: скажи мне, что ты читаешь, и я скажу – кто ты…

Впрочем, если бы наших чиновников высокопоставленных интересовали эти вопросы, они и без газетчиков-неумёх завели бы на эту тему разговор. А они словно не понимают (вернее – точно не понимают), что писатели и художники – это не просто несколько рядовых особей из электората, а громадная интеллектуальная собирательная сила, и только полнейший остолоп способен недооценивать её как силу дружественную или, напротив, оппозиционную. Горьковский вопрос 1930-х годов «С кем вы, “мастера культуры”?» в его прямом, изначальном смысле актуальности отнюдь не потерял.

Правда, в одной нашей местной газетке одному из кандидатов на пост губернатора всё же был случайно задан дежурный обтекаемый вопрос: как он досуг свой проводит – может, читает? «Нет, не читаю, – был ответ, – не люблю. Да и некогда – хозяйственных забот хватает…»

Батюшки мои! Так вот в чём разгадка! Они, вожди наши, кесари доморощенные, вообще не читают, считая самодовольно, что и так головы у них полным-полнёшеньки, и с интеллектом (знакомо ли им это слово?) у них всё в порядке. Однако ж и у Страшилы из сказки «Волшебник Изумрудного города» (уж это-то читывали?) голова была плотно набита-наполнена… мякиной. А что касается интеллекта, то давно уже доказано и проверено жизнью – его, интеллект (разум, мыслительную способность), развивают и пополняют в первую и главную очередь книги, литература.

Ну ладно, трудно, неинтересно вам читать-осиливать «Государство» Платона, «Историю одного города» Салтыкова-Щедрина или, допустим, роман «Бесы» Достоевского, хотя эти книги должны быть настольными у каждого градоначальника и губернатора, но уж нашумевший криминальный роман Виктора Пронина «Банда», который прочитала буквально вся страна, начальникам нашим одолеть надо в обязательном порядке. Ведь в произведении этом увлекательно и наглядно описан беспредел нынешний, что творится-происходит и у нас в Тамбове…

Впрочем, надо оговориться, наши местные провинциальные «отцы» пример берут, конечно, со столицы. Закончилась эпопея с выборами президента. Уж чего только не наговорили кандидаты в ходе предвыборной шумихи, чего только они о себе не рассказывали, иные даже круп собственной жены по телевидению демонстрировали. Лишь одного подавляющее большинство претендентов на царскую корону не демонстрировали – интеллекта, начитанности.

Вообще, если проследить историю нашего вождизма с точки зрения отношения к литературе и отобразить в виде графика, то кривая устремится неуклонно вниз. Ленин (как к нему ни относись) прочитал за свою жизнь целую библиотеку, и его суждения, отзывы о литературе, рецензии и статьи составили отдельный томище в полтысячи страниц. У Сталина (тоже как к нему ни относись) с образованием и начитанностью было послабее, но и он во всяком случае читал все новые произведения тогдашних крупных писателей и лично распределял премию имени себя. Хрущёв читал уже явно поменьше, но всё равно был в курсе всех писательских дел, публично распекал авангардных поэтов-«пидарасов» и тоже лично распределял премии и произносил на съездах писательских увлекательные речи-импровизации о литературе. Брежнев (хоть никак к нему не относись) настолько, без всяких шуток, уважал литераторов, что сам возжелал заделаться писателем и худо-бедно с чьей-то помощью накропал аж тетралогию.

Нынешние, с перестроечных времён, наши верховные вожди тоже беспрестанно чего-то автобиографическое пописывают и печатают на финской бумаге, но уже ясно видно: литература, и особенно текущая, для них терра инкогнита, то есть – неизвестная земля.

И вот среди десяти кандидатов на высший пост в государстве появился наконец не просто Читатель, но даже – Писатель. Я имею в виду, конечно же, Юрия Власова. И как же его облик выгодно выделялся на фоне соперников – именно интеллектуальное одухотворённое лицо. Увы, у Юрия Петровича не хватало ни опыта предвыборной борьбы, ни средств и политической наглости на рекламу… А поверьте – это был самый достойный кандидат на роль вождя нации!

Неудивительно, но литература сейчас в стране – на положении падчерицы. И если кое-где (на Орловщине, например) умные, грамотные и любящие книгу местные руководители уважают писателей, поддерживают их морально и материально, то у нас в Тамбове с этим, прямо скажем, дело швах. Доходит до анекдотов: не так давно с помпой, шумом и гамом отмечали юбилей областной библиотеки имени Пушкина. Наприглашали на торжество всяких чиновников и начальников всех мастей, а тамбовских писателей пригласить позабыли. То ли посчитали, что рожей и талантом не вышли, то ли – что писатели никакого отношения к библиотеке не имеют…

Остаётся надеяться бедным (и в прямом, и в переносном смыслах) литераторам, что всё это временно. Придёт время, обязательно придёт, когда Россию возглавит человек с печатью интеллекта на лице, когда кандидаты на пост мэра и губернатора будут сдавать публичный экзамен по истории и литературе родного края, когда журналисты в каждом интервью будут настойчиво интересоваться у наших отцов-благодетелей – а что они прочитали за последнее время и что думают по поводу прочитанного?..

А пока с властью у нас проблем нет – ни единое начальническое «святое место» не пустует.

А вот с интеллектом начальническим явная напряжёнка.

Увы!

Непечатное слово хорошо печатается

Не так давно «двухсерийный» выпуск телепередачи «Тема» был посвящён прессе. Среди прочих проблем участники шоу обсуждали и такой: а дозволительно или недозволительно выражаться с телеэкрана, да и на страницах газет-журналов матом?

Сам ведущий Ю. Гусман от имени «отцов» заявил категорическое «нет», иные же из молодых журналистов, напротив, ратовали за безграничную свободу слова, в том числе и – непечатного. В конце концов пришли спорщики к выводу, мол, если и матюгаться печатно, то лишь в специальных изданиях, а издания эти продавать только в специально отведённых местах.

– Ребята, – хотел я крикнуть участникам передачи, – а с книгами как? Что с ними-то делать?

Да разве через экран докричишься. А между тем, тут же проведя ревизию своей домашней библиотеки, я обнаружил уже более десятка книг, в которых пресловутые словечки-выражения на букву «х», «п» и прочие хорошо и отчётливо пропечатаны тем же шрифтом и без всяких отточий, что и соседние обыкновенные слова. Причём большая часть этих книг куплена в наших тамбовских общедоступных магазинах, и стояли они там на полках среди детских сказок и произведений классики.

Например, в бывшей «Технической книге», что на Первомайской площади, приобрёл я два сквернословных издания: шикарно оформленный роман «Жюстина» Маркиза де Сада и словарь В. Быкова «Русская феня». Маркиза, придумавшего в своё время садизм, думаю, представлять не надо, и понятно, что похождения своих героев-извращенцев он описал до предела откровенной лексикой. Впрочем, не зная оригинала, трудно судить, насколько адекватно переводчик передал французскую ненормативную лексику обильным расейским матом. Что касается «Русской фени», то в самом блатном жаргоне чистого сквернословия практически нет, а вот для его толкования автор-составитель порой использует матерки, без чего вполне можно было обойтись.

Толстенный том в суперобложке «Избранного» Генри Миллера я купил в почтенном «Букинисте» на Носовской. Напомню, что этот американский прозаик был долгие годы запрещён у себя на родине и в Европах, как писатель «порнографичный» и «нецензурный». Да и то! Его романы и повести «Тропик Рака», «Тропик Козерога», «Тихие дни в Клиши» и другие – чтение совсем не для подростков и не для дам. Кстати, вильнюсское издательство «Полина» выпустило этот том Генри Миллера в серии «Короли литературных скандалов».