Оценить:
 Рейтинг: 0

Неведомая Африка

<< 1 2 3 4 5 6 7 8 ... 19 >>
На страницу:
4 из 19
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Что же касается троп, то надо отметить, что в течение последнего тысячелетия до христианской эры они не были такими уж сложными, какими мы видим их сегодня. Климат тогда оставался все еще влажным, лошадей можно было исправно кормить: эра верблюда здесь еще не настала.

Итак, проблемы, поднятые колесницей, далеки от понимания. Для того чтобы решить их, необходимо прежде всего составить каталог сотен гравюр и рисунков, найденных в пустыне. Затем классифицировать изображения по стилям или по типам. Уже описаны возницы колесниц, их вооружение, силуэты, предметы, которые они держат или носят, формы дышла. Учитывая окружающую натуру и происхождение рисунков, были, естественно, обособлены колесницы, запряженные быками: они наверняка имеют местное, средиземноморское происхождение и связаны с цивилизацией быка.

Можно ли после всего этого считать окончательно приемлемой карту «дорог», по которой ездили колесницы, созданную некоторыми авторами и соединяющую отдельные районы? Пожалуй, стоит пока воздержаться от последних выводов. И все-таки мы можем допустить мысль о большей степени проникновения эгейской культуры в Африку. Ведь надо также учитывать и тот факт, что авторы картин и гравюр могли создавать свои произведения только там, где поверхность скал и само их наличие позволяли им творить… А были ли скалы обязательно связаны с дорогами, по которым ездили колесницы? Тут приходит на ум такой ответ: в мирное время легче было ездить по открытым пространствам, а в смутное время выбирать горные дороги!

Но как доказать, что колесницы ездили не только по ним? Как узнать: местный творец или иностранный наблюдатель создал то или иное произведение?

Одно кажется нам доказанным: здесь был необходим металл, без него колесницы не были способны покрывать большие расстояния, да еще по пересеченной местности.

Период лошади

Наравне с колесницами в нескольких изображениях часто появляются лошади; и не только в упряжке – по две, реже по четыре, но и как отдельные животные.

Дикие лошади известны людям с древних времен по костям, найденным при раскопках. В период неолита были созданы картины и гравюры с изображением этих животных на воле в Тассили, Феццане, Тибести и в горах Атласа. Известно, что одомашнены они были позднее, только в начале второго тысячелетия до н. э. в Азии и появились впервые в Египте во время вторжения гиксосов, где-то между средним и новым царствами (около 1700—1600 гг. до н. э.). Затем они вошли в классическую иконографию Нового царства.

Среди наших наскальных изображений мы находим фигурки лошадей с всадниками, имеющими геометрический профиль, типичный для средиземноморских народностей. Но эти рисунки малочисленны. Одомашненная лошадь не становится частью сахарского пейзажа, пустыня наступает…

Кто эти люди, наследники пастухов рогатого скота периода быка? Вероятно, это прямые их потомки, живущие в многочисленных поселениях, и наше незнание скорее стилистическое, нежели этнографическое.

Действительно, таинственные люди продолжают рисовать быков и коз, но меньше, чем в предыдущую эпоху. Они рисуют «загоны», похожие на те, что имелись в былые эпохи, сцены «бесед» праздных женщин рядом с «загонами», или как их назвал аббат Брей, – «интимные сцены», сцены охоты, красивых лучников и т. п.

Композиции (в предыдущую эпоху они или статичны – сидящие люди, или часто стоящие персонажи) теперь изображены в движении, как и в сценах охоты периода бубала, с видом огромных дьяволов, разбегающихся во все стороны.

А где же новинки, оправдывающие наш «лошадиный период»? Прежде всего стиль изображения персонажей становится откровенно геометрическим с тенденцией удлинения фигур. Эти силуэты с тонкой талией и квадратными плечами странным образом напоминают фигуры греков на вазах в национальном музее Афин.

Головы больше не выделяются: их заменяет «стержень», перпендикулярный к горизонтальной линии, изображающей плечи. Более того, многие персонажи вообще не имеют головы. Художественная условность или религиозные мотивы? Встречается и некое подобие копья вместо головы. Что это – маска, шлем?

Женщины изображены так же схематично, но в меньшей степени, чем мужчины, они все же сохраняют гармоничность линий.

Среди других новинок – одежда: больше нет рисунков обнаженных мужчин или женщин. Представители сильного пола охотно носят нечто вроде коротких туник, сильно приталенных, а иногда длинный широкий плащ. В других случаях показаны туники, оставляющие плечо голым. У женщин длинные приталенные юбки, иногда расширяющиеся книзу.

Тревожная нотка: едва допустимые в эпоху бубала войны здесь уже занимают прочное место. Колесницы и в основном круглые щиты и копья. Сцены с группами лучников: люди преследуют уже не антилопу, а других своих собратьев. «Загоны», изображенные с помощью множества концентрических кругов, – это круги бойниц, больше похожих на укрепленные точки, чем на мирные хижины. Как и другие народы, которые их опередили, наши пастухи открывают для себя лязг оружия: они войдут в историю! В своих последних фазах геометрический стиль становится все более условным. Например, «молящийся» тип – персонаж с двумя поднятыми руками и согнутыми и разведенными ногами, – это уже чистая графика, которая покроет скалы Сахары вплоть до Атласа.

Пришло время и для другого открытия: письма. В это время появляются первые напоминающие алфавит значки – предтеча письменности современных туарегов. Мы покидаем доисторические времена!

Период верблюда

И вот на сцене появляется другое животное, приспособленное для жизни в сухих районах лучше лошади: верблюд, а на самом деле дромадер.

Он пришел из Азии и был завезен в Египет после персидского завоевания в 525 году до н. э. В эллинскую эпоху он уже многочислен в Египте, хотя еще и не завоевал свое сегодняшнее положение. Но уже начинают говорить о верблюжьих караванах, пересекающих пустыни Аравии и Ливии. Но их распространение по Киренаике, Магрибу и Сахаре идет долго: ссылки на верблюдов появляются все чаще в I веке до н. э., но только примерно в начале первого христианского века они становятся обычными североафриканскими животными. Отметим, что параллельно продвижению вдоль средиземноморского побережья верблюд появляется в Нубии, затем в Судане и Чаде. Именно благодаря ему путешественникам, торговцам и чиновникам удалось сравнительно быстро достичь удаленных от любой цивилизации районов центральной и южной Сахары. На скалах там до сих пор рисуют всадников, сидящих на бредущих верблюдах, а быки уже больше не встречаются. Это исчезновение быков указывает на резкую деградацию климата. Их наскальные изображения в полном упадке. Полностью утеряны не только натуралистическая традиция эпохи бубала, но и ее геометризм. Их угловатость не просто примитивная или детская: здесь уже нет души, здесь пустота.

В техническом плане великая новость: появилось железо. Оно известно в Египте со второго тысячелетия до н. э., но в ходу только после персидского завоевания. А вот в Мероэ, Судане и Чаде уже с шестого или даже седьмого века до н. э. железная металлургия уже известна и широко используется с седьмого или шестого века до н. э.. Именно отсюда разными путями железо проникает в южную и даже центральную Сахару, но там оно будет все еще очень редким.

Копья воинов, шедших рядом с колесницами, вероятно, уже из железа.

Мы видим, как медленно и трудно проникают в этот затерянный мир культурные нововведения в течение первого тысячелетия до н. э.. То, что остается и закрепляется здесь, балансирует между доисторическим периодом, неолитом и железным веком. Но что означают отныне эти слова на огромных просторах, откуда песок изгнал людей?

Зооморфные и антропоморфные скульптуры

Бегло взглянув на наскальные изображения, мы вряд ли до конца оценим чисто человеческий характер послания, которое они содержат.

Однако было бы ошибкой верить в слишком жесткое разделение неолитического сахарского общества. Искусство не является уделом одних лишь художников или граверов. Напротив, простые изделия показывают, что в обществе присутствовала общая тенденция, обращенная к совершенствованию вещей, что указывает на высокий уровень культуры этноса в целом. Например, керамику создавали тонкие художники. А что говорить о скульптуре! Ее связь с темами наскального искусства очень показательна. В разных районах Сахары были найдены зооморфные статуэтки из прочного камня, являющиеся просто шедеврами. Речь идет не о примитивных поделках, но о необычных произведениях, отмеченных печатью гения.

Однако выбор сюжетов узок: бараны, козы и быки – это все животные, изображенные художниками. Правда, имеются и газели, и их изображения наиболее совершенны.

По правде сказать, до наших дней дошло только около десятка этих шедевров. Можно предположить, что какие-то вещи сохранились в частных коллекциях, но в любом случае они немногочисленны и, наверное, являются предметами культа. И действительно, иногда кажется, что изображенные животные рассматривались как обязательное условие для выживания группы. Отсюда до эзотерики колдунов – один шаг. Издавна они констатировали жизненную связь между водой, растительностью и животными. Следовательно, человек зависит от этой триады. Ее основной принцип – плодородие. Посвященный ей культ должен обеспечить выживаемость группы.

Сохранились многие доказательства существования этого культа плодородия. В районе Силета посреди Ахаггара один солдат колониальных войск нашел однажды три замечательные вещицы. Это было накануне Второй мировой войны, и научные умы были заняты другими проблемами. На три скульптуры никто не обратил внимания. Тем более что их очень необычный характер не позволял опубликовать их изображения. И действительно, две из этих каменных скульптур состояли из минеров, вкрапленных в жесткую известь. Художник выполнил две фигуры – одну мужскую, другую женскую – с прекрасной анатомической точностью. Третья скульптура загадочна и может при большом воображении оказаться обоеполой. Остается только гадать, как неолитические скульпторы обходились без металлических инструментов в такой трудной работе с твердым камнем!

В галерею шедевров надо включить также сосуды из твердых камней: подносы, прекрасные отполированные миски правильных форм. Существует большое разнообразие обломков, использовавшихся для изготовления того, что было названо «каменным ювелирным производством». В Зуаре, в южной части Тибести черная пористая лава была использована для изготовления овальных жерновов и довольно странной посуды: горшки, кувшины, ступки снаружи разрисованы весьма необычными орнаментами. Сопровождают этот ансамбль похоронные стелы.

Несомненно, неолитический этнос, населявший Сахару до «начала времен», достиг высокого уровня цивилизации. И удивительно, что их сокровища, дошедшие до нас в виде наскальной живописи, еще так мало изучены, но уже подвергаются разграблению. Они могут быть уничтожены еще до того, как их загадки окажутся решенными…

Неолитическая Сахара послужила тигелем для множества племен и народов. Фульбе суданской саванны, теббу из Тибести, харратины алжирских – все они наследники этих людей, которым мы обязаны творением удивительных галерей искусства, еще явящихся взорам изумленного человечества.

«БЛЕДНЫЙ ЛИС» ДОГОНОВ

Догоны

Страна загадочных догонов – это излучина реки Нигер, сердце западноафриканского Сахеля. Здесь сходятся Сахара и зона саванн. Догоны проживают на территории Мали и Буркина-Фасо. Ни одна ни другая страна не относится к разряду «туристических» – в них отсутствует развитая инфраструктура, за пределами столиц практически нет хороших отелей, дорог мало. Так что при посещении плато Бандиагара, где живут догоны, надо рассчитывать на походный или полупоходный образ жизни. Прямых рейсов ни в столицу Мали Бамако, ни в столицу Буркина-Фасо Уагадугу из Москвы нет. Перелет через Париж авиакомпанией «Эр Франс», а далее – по обстоятельствам. Перед поездкой необходимо позаботиться о прививках, поскольку страны Западной Африки неблагополучны с точки зрения эпидемических и прочих заболеваний, связанных с питанием и питьем.

Там, где мутные воды Нигера широкой дугой огибают буроватые обрывы ожелезненных песчаников, за иссохшим плато Бандиагара живут догоны. «Гран-Лярус», обстоятельная французская энциклопедия, уделяет этому народу всего несколько строчек: «Догоны сохранили свою специфическую древнюю культуру». Затем следует несколько слов о догонских масках. Но разве найдется в Африке племя или народность, у которой их не было? И хотя догонскую работу по дереву специалисты считают шедевром африканского искусства, самое интересное у этого племени – его духовная культура. Его удивительно стройные мифы. Его – да позволят нам это выражение – «теория мироздания».

Странная «бледная лиса»

Догонов насчитывается триста тысяч. Не самая маленькая и не самая крупная африканская народность, за пределами узкого круга специалистов мало кому известная. Когда-то, лет за тысячу до наших дней, они жили в верховьях Нигера, в области Мандэ, самом центре древней империи Мандинго. Тогда их жилища усеивали склоны гор Курула. В этот горный район догоны, как говорят их предания, попали из области Дьягу, откуда Нигер начинает свой извилистый путь к океану. Переселение за переселением, смешение с другими племенами – вот вкратце вся ранняя история догонов. В середине десятого столетия до Мандэ – родины догонов того времени – докатилась волна ислама. Натиск ее был не так уж силен, словно растеряла она силу в безлюдье Сахары, и люди отказались принять новую религию. Одно из догонских племен – ару отправилось вниз по Нигеру искать новую родину. Постепенно все родичи перебрались в район плато Бандиагара, вытеснив оттуда к концу XIII века прежних жителей – племя теллем. Тогда-то, в эпоху переселения, и зародилось деление догонов на четыре племени: дьон, ару, оно и домно. Поскольку каждое из них добиралось до Бандиагары своим путем, то и селилось оно отдельно от других, в своем собственном районе. Теперь все переменилось: нередко представители различных племен живут в одной деревне, но прежняя обособленность сохраняется. Впрочем, общению нередко препятствует языковой барьер: разговорный язык догонов, «догосо», делится на множество диалектов, порой разительно отличающихся один от другого. Общим остается только ритуальный «сигисо» – архаичный и понятный теперь уже лишь посвященным – язык знахарей и колдунов, язык жрецов древней религии, язык «бледной лисы».

«Бледная лиса» – маленький светлорыжий зверек, которого догоны считают своим прародителем, водится в изобилии в их горах. «Бледная лиса» в свое время умела говорить на языке «сигисо» и рассказала догонам их мифы.

Два этнографа

Волею исторических судеб догоны, как и большинство суданских народностей, в конце XIX века оказались под французским владычеством. Им при этом до некоторой степени «повезло»: колонизаторы не слишком-то жаловали их труднодоступный засушливый край. Может быть, оттого Бандиагара и стала этнографическим заповедником.

Дорогу в эти места проложил в начале века лейтенант колониальных войск Луи Деплань. Культура «дикарей» его не интересовала, но, составляя их список, он отметил догонов. Открывателем этой культуры для европейцев надо считать Марселя Гриоля. Ему было чуть больше тридцати, когда в составе Транссуданской экспедиции он попал в Бандиагару. К тому времени в Европе уже хорошо знали африканскую скульптуру: ритуальные и культовые статуэтки из бронзы, слоновой кости, черного дерева. Молодого ученого привлекла иная сторона духовной жизни африканцев. Едва ли не первым из европейцев он занялся изучением ритуальных масок. Тщательно допытывался до смыслового значения цвета, декора, орнамента – каждой линии, каждого выступа на маске. Он подружился со многими знатоками древних обычаев: Оготеммели, Оньонлу, Акундьо Доло, со жрецами – Манда из Оросонго и Номмо из Нандули, и еще многими другими догонами. «Наши отношения были подлинно сердечными», – напишет много лет спустя Жермена Дитерлен, верная спутница Гриоля. Экспедиции отправлялись одна за другой. Стараясь как можно полнее познакомиться с жизнью догонов, Гриоль приезжал к ним и в сезон дождей, и в жару, когда в выжженной безжалостным солнцем стране становилось трудно даже собственным жителям. А что уж говорить о пришельцах! Деплань написал в сердцах в рапорте: «Я не встречал столь мало приспособленной для человека страны, как земля догонов».

Вторая мировая война прервала полевые исследования, а когда после многолетнего перерыва Гриоль вернулся к своим друзьям, те встретили его с почетом и решили посвятить в самую сокровенную свою тайну – миф о сотворении мира. Это решение верховных жрецов и патриархов родов представители племени выполняли больше месяца. Тридцать три дня шла предварительная подготовка.

У догонов нет письменности. Миф заучивают наизусть и в таком виде передают потомкам. Существуют, правда, тысячи вспомогательных знаков. Но это лишь мнемонические средства, иллюстрирующие основные идеи мифа. Ежедневно после многочасового сеанса обучения таинственным знакам мифа учитель-догон приходил на совет старейшин и сообщал об успехах белых учеников. На тридцать четвертый день Гриоль услышал наконец «светлое слово» – сущность догонского мифа. При жизни Гриоль успел опубликовать только одно-единственное краткое сообщение о догонской концепции мироздания. В 1956 году он умер во время очередной экспедиции в страну своих исследований.

Жители области Санга, где работал Гриоль, воздали ему наивысшую почесть, какой до тех пор не заслужил ни один европеец: памяти умершего ученого была посвящена самая главная, самая торжественная церемония похоронного обряда – снятие траура, или «дамана», что на священном языке значит «большой запрет». Когда умирает человек, на его близких родственников налагают множество запретов: нельзя есть многих вещей, нельзя выполнять определенные работы. Срок запрета зависит от положения, которое занимал умерший в племени при жизни. Дело в том, что на «снятие траура» приглашаются старейшины всех родов племени. Каждый из них является на поминки в сопровождении многочисленной свиты. Хозяева не жалеют для гостей просяного пива и еды. Нередко на угощение уходит весь урожай семейного поля. Чем знатнее был покойник, тем больше гостей, тем больше пива надо для «дамана», тем дольше носят траур…

Уступы плато Бандиагара в Мали, к которым прилепились хижины догонов

Французского этнографа поминало все племя. За две луны до начала церемонии юноши ушли в саванну собирать дерево и травы, а потом в деревнях закипела работа: делали маски и браслеты, сплетали травяные юбки, красили парики.

Под вечер, надев угловатые самодельные траурные обновки, подпоясавшись белыми кушаками, посвященные начали на окраине деревни медленный нескончаемый танец. Под ритмичное уханье барабанов извивающаяся змейкой цепь танцоров отправилась в скалы. Туда, где на голой площадке установлена громадная глыба камня – «Аммагину» – Дом бога. Здесь, перед алтарем, всю ночь продолжалась священная пляска, видеть которую разрешено немногим – лишь тем, кто принят в мужское братство племени. Догоны провожали душу ученого к Амма, высшую тайну которого они открыли чужому человеку, да к тому же европейцу.

К утру танцоры вернулись в деревню. На пыльной площади возобновились печальные пляски. Многочисленные гости уже расселись на циновках. Пир длился до вечера. В косых лучах предзакатного солнца малыши поднесли предводителю танцоров дары: кувшины просяного пива, блюдо риса, связку вяленой рыбы, немного соли. В последний раз пустилась вдоль деревни вереница танцоров, поливая землю пивом и посыпая зерном. Все мужчины и женщины устремились вслед. Каждый человек держал в руках глиняный черепок. Шествие направилось к южной околице селения, потому что духи умерших живут где-то далеко к югу от страны догонов. Отчаянно бубнили барабаны. Выстроились в ряд, каждый зашвырнул как можно дальше свой черепок и без оглядки пустился наутек… Душа усопшего ученого переселилась в дом догонского бога. Перед капищем всю ночь стояли горшок с просяным бульоном и кувшин пива – пусть душа человечья отпразднует свое переселение…

<< 1 2 3 4 5 6 7 8 ... 19 >>
На страницу:
4 из 19