На пути Войны

И я увидела на его лице боль, которую он пытался скрыть:

– Что я чувствовал? Рядом с ней я ощущал себя живым. Я любил и был любим – это было прекрасно. Но гораздо важнее Смерть, что я ощущал, когда потерял мою дорогую Астарту. Это ужасное чувство, которое и по сей день не дает мне покоя. Горечь утраты ничем не заполнить и ничем не заменить. Говорят, что лучше любить и потерять, чем вовсе не любить. Я так не думаю, больше нет… – он помрачнел и, пряча свои глаза, повернулся ко мне спиной:

– А почему ты спросила меня об этом?

– Я бы не посмела, не будь у меня на то причины. Мне нужен твой мудрый совет. Да больше мне и не к кому обратиться – ты единственный из нас, кто…

– Любил? Это называется любовь, – сказал он, повернув голову. – Мой совет вряд ли тебе нужен, ведь ты сделаешь так, как посчитаешь нужным.

– И все же…

– Если ты так этого хочешь, то слушай: подумай, стоит ли мимолетный миг любви вечной боли. Бывает, я вспоминаю ее улыбку, ее глаза, голос и мне хочется прикоснуться к ней, но затем я понимаю, что это невозможно. И от этого мне… – он прервался. – Надеюсь, я помог тебе, сестра. Мерцание и он исчез.

Я вышла на балкон обдумать слова Войны. С одной стороны, я осознавала, что чувства, которые не дают мне покоя, не приведут ни к чему, ведь он смертен, его жизнь для меня – мгновение, но мгновение чего-то нового. А что потом? Забвение? Страдать и мучить себя воспоминаниями о нем, о любви? А с другой стороны, меня поглощало чувство восторга от того, что нес за собой тот поцелуй. Да будет так, я должна его увидеть. Мерцание…

За окном уже светлело, а я лежал и просто пытался думать о чем угодно, лишь бы отвлечься от мыслей о ней, как вдруг заметил движение, приподнявшись, я увидел ее. Внутри все заклокотало, а улыбка, будто сама появилась против моей воли. Она была все в том же вечернем платье, которое, к слову, украшала она, а не наоборот, как бывает. Она была словно растеряна, вся в сомнениях. «Ты вернулась», – подумал я. Не буду лгать, после радости от ее визита, проскочила мысль, что она вернулась не ко мне, а за мной, но я быстро прогнал ее.

– Зачем ты поцеловал меня? – спросила она меня, немного взволнованным голосом.

Ее вопрос был непомерно сложным, ответа на который у меня не было. Да и как ответить на то, чего сам не знаешь?

– Я не знаю зачем. Это был мимолетный импульс, которому я поддался. Да и как я мог устоять?

– Так это был просто импульс и все? – сказала Смерть с явным разочарованием в голосе, а затем отвела глаза в сторону.

– Неважно, что меня толкнуло на этот поцелуй. Важно, что он значит для меня.

После сказанного мной, в ее глазах проблеснул интерес. Она внимательно смотрела мне в глаза, ожидая продолжения.

– Тогда скажи мне, что значит этот поцелуй для тебя.

– Это сложно объяснить, он взбудоражил меня и заинтриговал, обещая мне нечто интересное, нечто новое, не совсем обычное. И вместе с тем, он был особенным, после него твой образ никак не идет из моей головы. О чем бы я ни думал, все мои мысли сводятся к тебе, к тому поцелую.

Возможно, я ей и наговорил чепухи, пусть это и прозвучало глупо и, возможно даже наигранно, но я постарался описать так, как было у меня на сердце. На ее милом лице проскочила мимолетная улыбка, а затем ее сменила явная растерянность. Она отвернулась от меня и подошла к окну. Увидев, что она расстроена, я подошел к ней, и аккуратно взяв ее за плечо, повернул к себе. Затем посмотрел в ее всепоглощающие то ли карие, то ли черные глаза и сказал:

– Если тем поцелуем я как-то тебя обидел или оскорбил, то прости мне это, я вовсе не хотел ставить тебя в неловкое положение.

Она смотрела то мне в глаза, то на губы, медленно приближаясь ко мне, при этом довольно часто дыша. Сам того не осознавая, я действовал зеркально. Приблизившись к ее лицу практически вплотную, я посмотрел ей в глаза и, прочитав в них желание, вновь поцеловал ее.

После продолжительного и чувственного поцелуя, я не открывая глаз, прошептал: «Прошу тебя, только не исчезай, как в прошлый раз». И тут же услышал тихое «Не буду».

– И что теперь? – спросила она смущенно.

– Даже не знаю, может, сходим позавтракать куда-нибудь, а там и видно будет? Тут недалеко есть милый ресторанчик на свежем воздухе. Что скажешь?

– Почему бы и нет? Подумай об этом месте и дай мне свою руку.

«Странно», – подумал я, но сделал так, как она попросила. Я подумал о ресторанчике, протянул ей руку, и в тот же момент мы оказались там. Мое тело покалывало, словно когда у тебя затекает часть тела от долгого пребывания в одном положении, только вот колит все тело, а не определенную конечность.

– Оу, это было неожиданно и странно, а люди, вдруг они заметили?

– Нет, люди видят то, что хочу я, – спокойно проговорила она.

Осмотревшись, я заметил, что и в правду никому не было до нас совершенно никакого дела. Мимо проходил официант:

– Извини, друг, нам бы столик.

– Да, конечно, прошу за мной, сюда, – сказал официант. – Вот ваш столик, сейчас принесу меню.

Мы сели за столик и я подумал, что надо было сначала усадить ее, а потом уже сесть самому, – «Вот же кретин».

– Пожалуйста, ваше меню, я вернусь к вам через пять минут.

– Да, хорошо, спасибо, – ответил я и официант ушел.

– Что будешь? – спросил я ее, заметив, что она растерянно смотрит на меню.

– Я не знаю, я прежде ничего не ела и не пила, не было надобности, – пожала плечами она.

– Стой, так ты не ешь вообще? – с неистовым удивлением спросил я.

– Я могу ощутить вкус еды, питья, но ничего больше. У меня нет такой потребности, поэтому я и не делала этого раньше. Моя сестра, да и братья, говорили, что я многое упускаю.

– Готовы сделать заказ? – словно из воздуха появился официант.

– Ну что ж, если и пробовать что-то впервые, то пусть это будет десерт. Нам две порции мороженого с вареной сгущенкой и графин имбирного лимонада.

– Хорошо, лимонад подать сразу или вместе с десертом?

– С десертом, – ответил я и он откланялся.

Она сидела напротив меня, я смотрел на нее, и она уже не казалась мне такой холодной и мрачной как при первой встрече. Но кое-что было неизменно – ее глаза сводили меня с ума, и если у меня спросили бы «Что тебя покорило в ней?», я бы без капли сомнений и раздумий ответил: «Ее глаза, эти большие то ли карие, то ли черные прекрасные глаза».

– Кстати, я Дарий, но ты, наверное, и так это знаешь.

– Знаю, – подтвердила она, – приятно познакомиться официально, так сказать. На самом деле, я знаю имя и возраст каждого смертного в этом царстве.

– Царстве?

– Да, помимо этого, существует еще два…

– А вот и ваш десерт, и лимонад, – вмешался официант.

Расставив все на столике, он сказал, что «Если что-нибудь еще понадобится – обращайтесь». Я поблагодарил его, и он снова ушел.