Начало пути

– Конечно. Дай еще пачку патронов, так сказать, для закрепления взаимовыгодного сотрудничества.

– Держи, – легко согласился Боцман, протягивая мне пачку барнаульских патронов.

На посошок мы выпили еще по полтешку и расстались довольные друг другом. Сдается мне, что немецкий ПМ был из «левой» серии, а может, вообще достался Боцману на халяву, вот он и проявил подобную щедрость. А может, действительно Егор человек хороший и просто хотел мне помочь, как моряк моряку.

– Слушай, а ты когда «в рядах» был, не в особом отделе трудился? А то как-то странно все получилось, я прямо раскланялся перед тобой, наговорил много чего лишнего, да еще и одарил по-царски?

– Боцман, да ты что? Все знают, что у особистов рога и копыта, они же нечистая сила! А я вон лыс, как жопа младенца, – хлопнул я себя по макушке и с удивлением обнаружил едва пробивающуюся щетину.

Странно, мне после «химии» говорили, что с волосами на голове придется распрощаться. Полгода на голове ничего не росло, а тут скоро колоситься пшеничное поле начнет. Может, от рака позвоночника я уже излечился?

В отличнейшем настроении я вышел из магазина и поспешил в сторону местного «автовокзала».

* * *

По дороге к автовокзалу я у нескольких продавцов все-таки сделал небольшой товарообмен того, от чего отказался Боцман.

За дешевенький раскладной нож и набор рыболовных крючков мне наполнили пол-литровую фляжку самогоном, настоянным на женьшене и зверобое, продавец ласково именовал напиток «женечка», и добавили кусок копченой «медведеконины», шмат хорошо просоленного сала с приличной прослойкой мяса. Медведеконь или конемедведь – это местное животное, которое являлось на самом деле оленем, только более массивным в холке, без рогов. От медведя у него вообще ничего не было, ну может только бурый цвет шерсти. В нагрузку меня еще одарили местной картой, которая была слегка получше качеством виденных прежде, и небольшим цилиндром с завинчивающейся крышечкой, какие раньше использовали для валидола, в ней была дурно пахнущая мазь, говорят, лучшее средство от местной мошки. Из чего эта вонючка была сделана, не сказали, но продавец при этом задорно прыснул в кулак.

Еще на дальних подходах к автовокзалу меня подловил «ковбой», выскочил, зараза, откуда-то из-за угла и с радостными воплями принялся верещать, как долго они меня искали и как я им сильно нужен. Кому им?!

– Ну, вот где вы ходите, я же говорил, что со временем у нас совсем плохо. Все расписано поминутно!

– С дороги устал, за временем перестал следить, да диковинок у вас столько вокруг, один только самогон, настоянный на женьшене, чего стоит, – попытался оправдаться я.

– Ну, понятно, – понимающе улыбнулся он, принюхиваясь ко мне. – А оружие купили? – непонятно с чего спросил «ковбой».

– Нет, – честно соврал я. – Зашел в один лабаз, а там цены такие, что на мои гроши только рогатку можно купить.

– Это ничего, в дороге вам оружие все равно без надобности, а все, что есть, конвойные бригадиры опечатывают в специальных ящиках и до конца пути не выдают. Ну, а когда на место приедете, если там посчитают нужным, вам выдадут служебное оружие. Так, теперь о самом главном! Из-за своей безответственности вы пропустили нужный конвой, едущий в ваш поселок, поэтому поедете попутным, но мне удалось договориться с руководством, чтобы они сделали небольшой крюк и завезли вас.

– Спасибо!

– Одним спасибо не отделаешься, – строго ответил он. – Вам придется сесть за руль одной из машин. Грузовик. «Газон некст». Справитесь?

– Да.

– Ну и отлично, тогда пойдемте быстрее.

Пока шли на стоянку машин, я подумал, что какие-то странности начинают происходить вокруг. Во-первых, этот Юлиан Федорович крутится вокруг меня, а я ведь всего-то переселенец-одиночка, даже без денег, чтобы представлять какой-то материальный интерес. Во-вторых, Боцман утверждал, что ограничение на оружие действует лишь в некоторых вахтовых поселках и в столице этого мира, а вот на дорогах наличие каждого лишнего ствола лишь приветствуется, а тут зачем-то хотят забрать на время все оружие. Странно!

– А что случилось с водителем, который должен был ехать в этой машине? – на всякий случай спросил я.

– Несчастный случай, палец сломал на руке. Вся кисть в гипсе.

Мы быстрым шагом дошли до отдаленной площадки, на которой выстроилась небольшая вереница машин.

Первым стоял «УАЗ-Хантер» с люком в крыше, перед которым на станке был установлен ПКМ, судя по круглым окошкам-бойницам в стеклах боковых дверей, машина была бронированная. Следом стояла «Нива-2121», тоже с небольшими доработками, во-первых, она была лифтованная, во-вторых, задних стекол не было, вместо них металл, в крыше тоже был люк. «Нива» окрашена в камуфляж, но видно, что красили сами, совсем не соблюдая правил окраски в таких случаях – углы не скрыты, из-за чего силуэт не размывается. В колонне стояла еще одна машина, такая же «Нива». Так, а вот это, похоже, и есть мой «газон». Грузовик, судя по внешнему виду, из новеньких, только из салона тюнинга, сомневаюсь, что в стандарте идет такой мощный отбойник спереди, снабженный лебедкой, да и спаренная будка, плавно переходящая в закрытый кузов, говорит о доработках. Окрашен грузовик был в матово-зеленый цвет, двух видов: сверху темнее, а снизу светлее. Сразу же за «некстом» стоял «Баргузин», белого цвета, или данная модель «Соболя» как-то по-другому зовется? За рулем «бусика» сидела девушка, или молодая женщина, одетая а-ля Сара Коннор, такая же майка, очки и бейсболка. Ничего так, красивая, хоть и излишне суровая на вид. Замыкал колонну трехосный КамАЗ, с бронированным кунгом в кузове. В Чечне такие называли «покемоны». Кунг был бронированной капсулой, которая позволяла с некоторым комфортом и относительной безопасностью отстреливаться от злодеев, надумавших взять машину нахрапом. Только крыша кунга не могла похвастать бронированием, поэтому «чехи», вначале боявшиеся «покемонов» как огня, потом научились бить их сверху. В глаза сразу бросилась разница между теми, кто был в «Нивах», и теми, кто был в армейских машинах, первые были похожи на сборную солянку наемников, а вот вторые очень походили на кадровое военное подразделение, хотя откуда здесь взяться кадровым военным, скорее всего это сотрудники ЧОПа или местного аналога ЧВК при каком-нибудь руднике или крупном предприятии, временно подрабатывающие проводкой караванов, а может, просто едут в ту же сторону, что и мы, и согласились подкалымить разовой охраной.

Возле «газона» меня ждал коренастый, широкоплечий, с небольшим пивным животиком мужик, похожий на покойного сатирика Евдокимова, такое же широкое открытое, добродушное лицо, небольшие улыбчивые глаза, та же густая шевелюра и небольшая бородка с вкраплениями седины. Звали мужика Иван Сиротин, было ему пятьдесят пять лет от роду.

– Ну, что, за водителя будешь? – спросил Иван, протягивая закованную в гипс руку для рукопожатия. – Меня Иваном кличут, по фамилии Сиротин.

– А я Евгений, по фамилии Волков. Что с рукой-то?

– Два пальца сломал, – недовольно ответил тот, – попросил один парняга придержать колесо, а сам на ручник не поставил, ну оно крутанулось и пальцы поломало, слава богу, что руку вовремя отдернул, так бы кисть на фиг выдернуло, а тут делов на пару недель. Перелом простой, без смещения, рентген сделали, доктор сказал, что за пару недель заживет.

– Это хорошо, ладно, показывай, где тут у вас что да как? – пробубнил я себе под нос, залезая на высокую подножку кабины.

Сидеть высоко, удобно, кресло перешито, добавлены боковые вставки, на торпеде добавлен экран камеры заднего вида и еще двух камер, глядящих перпендикулярно к движению машины. Поднял капот, проверил уровни масла, тосола. Осмотрел, чтобы ничего не бежало, не текло, не терло. Заглянул под днище машины, попинал колеса.

– Ну, что, можно ехать, или, может, еще этой красавице в выхлопную трубу свой буй засунешь? – нетерпеливо выкрикнул один из пассажиров «Нивы».

Не обратив внимания на дерзость и наглость кричащего, я махнул ему рукой, дескать – давай, двигай. Запрыгнул на свое место и завел машину.

– Бывший военный, что ли? – хитро щуря глаза, спросил Сиротин.

– С чего решил? – вопросом на вопрос ответил я.

– Взялся чужую машину перед выездом проверять, такая щепетильность характерна для военных. У меня в хозяйстве работали из бывших, особенно если отставники, так что на вашего брата я насмотрелся.

– А может, напротив, водила-дальнобой?

– Так у этих, наоборот, все просто: если молодой, то ему насрать, что будет с чужой машиной, он и проверять не будет, пока та не сломается, а потом просто «техничку» вызывай да тащи на базу, а если водила старый, то он и из кабины все поймет, нечего ему особо под днищем лазить.

– Ну, может, и бывший военный, а может, и просто человек ответственный, – ушел я от прямого ответа. – А ты сам-то кто будешь по жизни.

– Фермер я, – грустно ответил Сиротин.

И принялся рассказывать мне историю своей жизни.

Работал всю жизнь на земле. Фермером. Было у него двое сыновей и жена. Жена померла десять лет назад. Он женился второй раз, на женщине помоложе, девушке двадцати лет. Через пару лет она родила ему девочку. Та самая «Сара Коннор» за рулем «Баргузина» и была женой Сиротина. Звали ее Валя. Хоть с виду она была хрупкая и молчаливая, но нрав имела крутой. Кстати, занималась тем, что разводила собак – овчарок. Причем это занятие приносило ощутимый доход в семью, щенков продавали не дешевле двадцати тысяч рублей, а особо удачных щенков могли продать и в два раза дороже. С ней сейчас в «Соболе» ехали десятилетняя дочь, овчарка, сучка по кличке Смерта, еще одна недавно ощенившаяся сучка по кличке Герда и выводок щенят в большой корзине. При этом Сиротин утверждал, что Смерта понимает свою хозяйку без слов, то есть мысленно, даже жестов не требуется.

В «газоне» позади меня были разложены два кресла, в которых спали несколько пацанов лет пяти, вместе с ними спал кобель по кличке Болтун. В кузове был устроен полноценный кубрик, с двухъярусными кроватями. Те мелкие, что спали на креслах, были сыновьями старшего сына Ивана, а дальше в кузове спали оба его сына и жена старшего. Вот такое семейство тащил с собой Иван Сиротин в Новый мир. Все свободное место в кузове было заполнено мягкими тюками с вещами.

Значит, ехали они туда, где есть крыша над головой, кухонная утварь, мебель и прочие блага цивилизации.

– Ну, а ты чего подался в бега? – спросил меня Сиротин.

– В смысле? – не понял я его вопроса.

– Из того мира от чего сбежал?

– Во-первых, рак позвоночника. Во-вторых, дело у нас было общее с партнером, он кредитов набрал на фирму да сбежал за границу, а я все по больницам, мне некогда было за ним следить, да и доверял я ему, – выдал я ему некий микс из официальной и придуманной версии. – Вот и получилось, что все долги повисли на мне чугунной гирей.

– Бывает. Жизнь, она такая, и не знаешь, когда по голове даст. Вот послушай, что у меня случилось…

Видно было, что поговорить Сиротин любил, а может, сработал «синдром попутчика», когда хочется кому-то выговориться, не жене же с детьми на жизнь плакаться, не по-мужски это, а другому, такому же мужику вроде можно… еще бутылки водки не хватает для полной идиллии.