Сказки мертвого мира

Встретившись взглядом с Лизой «Лисой» я понял, что она меня узнала и что надо срочно что-то делать с Шапкой. Если эти две пересекутся, то быть беде! Ох, бля, да что ж за утро такое? То Волошкин со своими «планами на Желтого» и непонятной телкой, то эти трое с Лисой, иху мать!

– Поедите  вон в той машине, у них кунг полупустой, вам никто мешать не будет, я вам дядьку одного веселого выделю, будет вам анекдоты смешные рассказывать, – строго ответил я, игнорируя многозначительную улыбку Лизы. – Звать его Вова, позывной Шпик, и это не потому, что он тайный агент или соглядатай, а потому что он сало любит. Хохол! Слушаться его, как меня! Идите к машине, а он вас сейчас догонит.

Дернув за рукав Вовку, оттащил его в сторону и быстро пока он не успел возмутиться, вел в курс событий:

– Эти трое представители местной эСБэ, они едут с нами. Будешь при них за сопровождающего, чтобы без твоего ведома и шагу не ступили, особенно следи за бабой, не дай бог, она с Шапкой пересекутся! Я с этой кралей, того – трахался. Ну, ты в курсе, бзика Шапки на счет меня, так что сам понимать должен.

– Сделаем командир! – широко улыбнувшись, спокойно ответил Шпик. – А может, я с этой короткостриженной, замучу? А? И тогда тебе алиби обеспечено!

– Не надо! – отрезал я. Почему-то слова и тон Вовки мне не понравились. – Давай без этого, главное, чтобы ты всегда за ними присматривал.

– Я то присмотрю, но Кэп, ты поаккуратней, если Шапка хоть какой-то намек уловит или взгляд перехватит, пиздец, этой цыпе.

– Знаю. Поэтому проинструктируй наших гостей, введи в курс нашей Санта-Барбары.

Хлопнув Шпика по плечу, побежал вдоль колонны в передовой машине, как раз самое время отправляться в путь.

Печенью, почками и всеми остальными внутренними органами чувствовал, что эта «проводка каравана» будет одной из самых трудных за последние годы.

– Шапка, прием! – вызвал я нашего медика.

– У аппарата, – как всегда ответила Шапка.

– Бегом в мою машину, поменяешься с Болтом местами. Выполнять!

Хоть я и не любил выделять и приближать Шапку к себе, но в данном случае можно было сделать исключение, пусть лучше эта белокурая заноза в моей заднице, будет под моим непосредственным наблюдением. Оно так спокойней.

К побитому жизнью, темно-зеленому, четыреста пятьдесят второму  УАЗику, я прибежал одновременно с Шапки (видать, как всегда отиралась где-то поблизости). Минут пять ушло на размещение внутри машины и «смену гардероба» – нацепил шлем, броник и РПС с автоматными магазинами.

– Ряпа, прием!

– Ряпа, в канале. Прием.

– Поехали, дистанция двести метров. Смотреть в оба, как девственники на сиськи химички! Как понял меня? Прием!

– Понял!

Дозорная инкассаторская «Нива» тронулась с места. Ну, что ни пуха, ни пера? К черту!

Глава 6

– Командир, вас на общем канале вызывает Желтый, – отвлек меня от тревожных мыслей Витька Обормот, с которым я делил салон «буханки».

Обормот был у нас за штатного радиста «дальней» связи. Хозяйство Витьки занимало треть салона машины, он мог передать и получить сигнал на расстоянии до двухсот километров, причем, не останавливая УАЗик, для того, что бы «растянуть» антенну. – Может отморозиться?

– Не надо, – ответил я, беря в руки тангенту. – Камрад, на связи. Прием.

– Шаман, братка, чё за дела? Зазнался? Сговорились же с твоим завхозом, шо вместе пойдем, а ты здрыснул раньше времени. Прием!

– Желтый, ты ЛИЧНО со мной ни о чем не договаривался, так, что предъявы свои оставь при себе. Если хочешь вместе идти, то догоняй. Отбой! – я прервал разговор, отключив связь.

– Увеличить скорость, – отдал приказ в карманный «Кенвуд». – Дозор, дистанция триста метров. Смотреть всем в оба. Боцман, уйди в хвост колонны.

– Надо бы Волошкину люлей всыпать, чтобы в следующий раз старшего из себя не корчил, – не поворачивая головы, проворчал, крутящий «баранку» УАЗика мужик. – Жестче тебе надо быть с ним, командир, отмудохал бы ты его на ближайшей стоянке и тогда бы в следующий раз толстяк вел бы себя осмотрительней.

В отряде советы мне могли давать только три человека – Боцман, Шпик и Адамыч – старый еврей, сидящий сейчас за рулем «буханки». Обычно Адамыч молчал, взирая на все происходящее вокруг, с монументальным спокойствием характерным только для евреев, прошедших суровую школу партийной школы.

– А не взбрыкнет? – спросил я. – Все-таки Волошкин, очень ценный кадр, его никак потерять нельзя, на нем, считай, вся экономика нашей округи держится. Вся торговля, весь импорт и сбыт, на который мы живем и закупаемся.

– Не боись, – ухмыльнулся старик. – Волошкин трус и слизняк, одна польза, что умный и начитанный, да память хорошая, много информации запоминает. А тебе, Лешик, надо князем становиться, хозяином, заменой Полковнику, иначе народ узду порвет, да разбежится, и тогда их обратно не соберешь. Понимаешь?

– Понимаю Адамыч, понимаю, – ответил я, отворачиваясь к боковому окну. – Чтобы князем стать, надо в первую очередь себя поломать, а уж потом и людей под себя гнуть.

– А, ты чего девка, уши греешь?! – зло шикнул на Шапку водитель. – Твое дело какое? За дорогой наблюдать? Вот и наблюдай!

Адамыч этим криком, как бы подчеркнул свое мнение по поводу всего происходящего. А происходили вокруг, не очень хорошие вещи, прям так и скажем, обстановка складывалась крайне скверная. Кстати, Адамыч, единственный, кто мог наорать на Шапку без всяких последствий для себя. А все потому что Адамыч и Полковник были друзьями с детства и старый еврей, скорее всего, когда-то мог нянчить маленькую Риту Шапошникову.

Хочу напомнить, что на дворе у нас тут классический постапокалипсис, как в старых фильмах, типа «Безумный Макс» и «Почтальон». Помните? Только с небольшой поправкой на некоторые особенности отношения к мертвым. Мертвецы у нас тут, как бы, не совсем умирают, они, скотобазы такие, норовят, после смерти «подняться» и отправиться погулять, чтобы сожрать кого-нибудь из живых. Зомби, одним словом, что с них взять? Ходячие мертвецы, мать иху так!

Так вот, возвращаясь к вопросу о хреновой обстановке вокруг. Если кратко, то все плохо, очень плохо. Сцепились в драке два поселка, бывшие долгое время под протекторатом Полковника. Черногорка и Нижнекаменка. Оба поселения многолюдные, около тысячи жильцов в каждом, оба хорошо защищены – двойная «нитка» заборов, прикрытая в некоторых местах рвами и минными заграждениями, оба поселения богатые и сытые. Им делить нечего, споров никогда между жителями не возникало, да и находятся они далековато друг от друга – верст двадцать их разделяет. Там только одна неприятность была – давняя личная вражда между лидерами общин, но их Полковник специально и назначил в эти анклавы, чтобы развести как можно дальше друг от друга. Вот, я и говорю, что особых причин для ссоры, переходящей в открытое противостояние там не было, но почему-то все-таки взрывы и выстрелы прозвучали, да и кровь пролилась.

Сейчас, главное, успеть вернутся в родные пенаты раньше, чем заваруха перейдет точку не возврата и войнушка прокатится по нашим поселкам асфальтным катком, плюща все живое. Это только с виду в наших землях тишь да благодать, установившаяся во время железного правления Полковника, который огненным кнутом выжигал любые проявления нежелания мирно жить. Не хочешь ладить с соседом  или вздумал перекроить сложившийся годами порядок – получили по шапке, в первый раз, тебя предупредят, во второй раз накажут, третьего раза уже не будет, потому что бузотер уже сидит на облачке, с арфой под мышкой, и печально глядит вниз.

Но Полковник, вот уже как полгода, не с нами. Умер старик. Сердце остановилось. Оно и не удивительно с таким-то темпом жизни. И вот, что чудно – Полковник «не поднялся». Представляете?! По всем канонам нынешней жизни, каждый умерший, не от повреждения головного мозга должен после смерти «встать», то есть превратиться в кровожадную тварь, желавшую только одного – утолить голод. Я тело Полковника осматривал вместе с Шапкой, все указывало на то, что у старика во сне попросту остановилось сердечко, тем более, что за пару дней до смерти, он жаловался на жжение в груди.

После смерти Полковника, началось постепенное разложение дисциплины. В начале, еле заметно, по чуть-чуть, но с каждым месяцем, признаки будущего распада империи Полковника становились все четче. Это было вполне закономерно и естественно, ведь все держалось на авторитете и страхе, внушаемым один человеком, и, конечно же, если его не стало, то развал империи не минуем.

Империя Полковника – это пять крупных поселений: Черногорка, Нижнекаменка, Лысовое, Вякша, Стылое, разместившиеся по вытянутой дуге, в центре которой раскинулось бывшее пгт Колос, выросшее на стыке двух рек Пикши и Калач. Колос был у нас вроде столицы, ну, а что, бывший колхоз – миллионщик, который, ясное дело к двухтысячным растерял былую славу, население, технику и перспективы на будущее. Животноводческая составляющая умерла на корню, посевные территории сократились на девяносто процентов, рыбное хозяйство развалилось, люди бросали дома и уезжали в райцентр, в общем, все как у всех. Кое-как выживал только речной порт, в котором построили большую перевалочную базу, для транспортировки стройматериалов для возводимой неподалеку АЭС.  От порта шла железнодорожная ветка, по которой эти самые стройматериалы и возили. Ну, была еще одна в/ч, в которой и солдатиков-то толком не было, так одни длиннющие хранилища, врытые по самые скаты крыш в землю. Именно в этой в/ч и служил Полковник, он же Шапошников Степан Гаврилович, человек, организовавших и спасший тысячи людей, той самой теплой весной 2008 года.

Когда наступил ЗБ (все помнят что это за аббревиатура?). Привычный уклад жизни полностью разрушился. Большая часть человечества погибла, часть одичала и разбежалась по лесам, степям и саваннам, часть осталась на остатках городов и прочих объектах прошлой цивилизации (заводы, электростанции и т.п). Денежная система тоже уничтожена, сохранившимися купюрами можно обклеивать стены хижин или растапливать долгими зимними вечерами. Помню, видел один придорожный нужник, типа «скворечник», так там, для подтирания задницы, на гвозде были прибиты денежные банкноты с американскими президентами.

Деньги ушли. Но, человеки, так к ним привязались, что тут же придумали замену старым денежным бумажкам. Каждый анклав считал своим долгом ввести собственные деньги. Кто-то печатал их из пластика, кто-то чеканил из драгоценным металлов, кто-то вместо денег принимал патроны и топливо. По-разному было.

Самым ценным в мертвом мире, по сути, было три постоянных величины: оружие и боеприпасы к нему, еда и воды, одежда и обувь. Даже топливо не вошло в тройку победителей. Потому что при особой нужде можно и пешком перемещаться, а можно лошадку запрячь или крутить педали на велосипеде.

Нам в анклаве Полковника повезло. Мы вытянули счастливый билет, сорвали джек-пот. У нас было все! Были горы оружия и боеприпасов на складе в воинской части, были огромные цистерны с дизелем и мазутом в речном порту, были десятки тонн пшеницы и ячменя с ближайшего элеватора. Но самое главное, в чем повезло жителям Колоса, Черногорки, Нижнекаменки, Лысового, Вякши и Стылого, это в том, что эти поселения возглавил Полковник, который своей железной волей и суровым характером смог сохранить порядок в человеческих поселениях и организовать людей.

– Командир, Желтый вышел на связь и просит его дождаться у «Сватов», – отвлек меня от размышлений радист. – Что ответить?

– Скажи, что я подумаю, но ничего не обещаю, и, вообще, кричать на весь эфир, о своем маршруте – плохая примета, – укоризненно ответил я.

– Ща, сделаем, – жизнерадостно ухмыльнулся радист.

Посмотрев в окно, нахмурился, раздумывая, как проложить маршрут движения. Впереди, через пять километров будет развилка, на которой можно было свернуть, либо направо, либо налево. Обе дороги огибали густой лес и потом вновь сходились вместе. Обычно я выбирал ту дорогу, чтобы лес оставался справа, так можно было держать лесную чащобу под прицелом пулеметов, расположенных в каждой машине справа от водителя, но так делали многие. Так сделает и Желтый, а правая грунтовка вдоль леса настолько плохая, что придется скинуть скорость до минимуму, а это значит, что нас догонят. А мне очень хотелось оторваться от Желтого и прибыть в транзитный форт «Сват» первым. Очень!

– Ряпа, прием! – вызвал я, штурмана дозорной машины.

– На связи, прием! – отозвался боец.