На ринге ствол не нужен

Велиханов нервно пожевал нижнюю губу. Гуров видел, что его настойчивость и дотошность в этом деле не слишком-то импонируют Леониду Павловичу. Директор комплекса покосился зачем-то на телефонный аппарат.

– Послушайте, господа, – Велиханов откашлялся. – Я и в самом деле не совсем понимаю, чего вы добиваетесь. Виновников в смерти Свешникова нет. Прямых виновников. А косвенные… Это же спорт, черт возьми! Такое случается. Вы же не хотите испортить жизнь Петру Мухалишину только за то, что…

– Поверьте, Леонид Павлович, – Гуров постарался придать своим словам самый мягкий оттенок, на какой был способен. – В наши планы не входит никому намеренно портить жизнь. Но нам нужна четкая и ясная картина происшедшего. Это наша работа.

Велиханов согласно кивнул и весьма неохотно перевернул в ежедневнике еще несколько страниц.

– Хорошо. Я дам вам адрес Петра, но, если вы хотите поговорить с ним, то он сейчас здесь, в комплексе. Вряд ли он уедет домой раньше полуночи. Состояние его второй день не ахти какое… Его можно найти в тренировочном зале.

Гуров все-таки записал на всякий случай домашний адрес Мухалишина и только после этого поднялся с удобного кресла.

– Благодарю вас, Леонид Павлович. Тренировочный зал в подвале, насколько я помню?

– Да.

– И последнее. Главный администратор, который общался со Свешниковым накануне боя. Я думаю, с ним нам тоже придется побеседовать. Он сейчас на месте?

– Нет. Я дал ему три отгула. Адрес?

– Будьте любезны.

В блокнот Гурова добавилась еще одна запись. Они с Крячко попрощались с директором комплекса и покинули его кабинет. Из-за стола Леонид Павлович так и не вышел. Когда Гуров закрывал за собой дверь, у Велиханова вновь зазвонил телефон.

– Ты тычешь пальцем в небо, Лева, – высказал свою точку зрения Крячко, спускаясь за напарником по лестнице.

– Может быть, – не стал спорить тот. – Но я хочу быть убежден в этом на сто процентов. А пока у меня такой уверенности нет. Тебе разве не показалось странным его поведение? – полковник неопределенно мотнул головой назад, имея в виду Велиханова.

– Мне нет. А тебе?

– Что-то такое есть.

– «Что-то», – передразнил товарища Станислав. – Опять интуиция? Да, Лева?

– Считай как знаешь, – раздраженно откликнулся Гуров.

Они миновали первый этаж и оказались в подвальном помещении спортивного комплекса, освещенном длинными галогеновыми лампами, тянувшимися вдоль стен под самым потолком. Коридоров тут было великое множество, но Гуров неплохо ориентировался в них по памяти. Сыщики остановились у серой металлической двери, из-за которой глухо доносились монотонные удары по обтянутой кожей «груше». Гуров без стука повернул ручку вниз и толкнул дверь от себя.

Тренировочный зал представлял собой просторное помещение без окон, освещенное такими же лампами, как и весь подвал комплекса. Вдоль стен по периметру располагались тренажеры различной конфигурации, предназначенные для нагрузок на ту или иную группу мышц, по центру – опоясанный канатами ринг, чуть меньший по размерам, чем тот, на котором устраиваются соревнования, и четыре гигантские «груши», подвешенные к потолку в произвольном порядке. У одной из этих «груш», темно-коричневого цвета, и стоял спиной к входу Петр Мухалишин. На нем были только красные спортивные трусы и высокие шнурованные кроссовки. По обнаженному торсу градом катился пот, что придавало загорелой коже боксера характерный блеск. Короткие волосы тоже были мокрыми от пота. Пружинисто перенося вес тела с одной ноги на другую и все время находясь в движении, Мухалишин агрессивно наносил беспомощной «груше» удар за ударом. Он не слышал, как кто-то вошел в помещение, и никого не видел. Он полностью был сосредоточен на собственном процессе. Никого больше в тренировочном зале не было.

Гуров не стал окликать новоявленного чемпиона России, остановившись у порога и молча наблюдая за действиями боксера. Полковник не мог не отметить, что бьет и двигается Мухалишин в высшей степени грамотно, да и выкладывается он при этом на полную катушку. Крячко, заложив руки в карманы брюк, привалился плечом к дверному косяку.

Мухалишин нанес несколько быстрых коротких ударов правой, а затем дважды впечатал кулак левой руки в центр «груши» так, что она подлетела едва ли не до потолка, отступил на шаг и вытер локтем выступивший на лбу пот. В метре от него на полу бесхозно валялся чемпионский пояс, некогда принадлежавший Свешникову, а после трагического инцидента перешедший к новому законному владельцу. Петр обернулся. Его правое веко слегка подрагивало в нервном тике.

– Вы кто? – грубо бросил он. – Какого хрена вам тут понадобилось, парни? У вас есть разрешение на вход в помещение для тренировок?

Гуров усмехнулся. Агрессия нового чемпиона выражалась не только в его ударах по «груше», но и в том, как он разговаривал. Заметить, насколько Петр внутренне взвинчен, было несложно. Полковник подумал, а как бы чувствовал себя он сам, убив человека на ринге. Намеренно или ненамеренно, но сути дела это не меняло. А в самом деле, насколько случайна была смерть Свешникова? И каково участие в этом Мухалишина? Истинное участие…

– У нас есть разрешение на все, – первым отозвался на слова боксера Крячко, мысленно прикидывая, готов ли он сам помериться силами с этим здоровяком в случае необходимости. – Мы из уголовного розыска. Главное управление. Полковник Крячко и полковник Гуров. А понадобился нам как раз ты. Еще вопросы есть?

– Борзые менты? Да? – Губы Мухалишина скривились. Он прошел к ближайшему из тренажеров, снял с него полосатое полотенце, вытерся и оставил его болтаться на шее. – И ты полагаешь, что я должен теперь испугаться, наложить в штаны. Да клал я на вас. Ясно? Меня уже допрашивали сегодня. И не один раз. Хотите меня арестовать – валяйте.

– Всему свое время, – Гуров двинулся вперед.

Он внимательно изучал лицо нового чемпиона. То, что он говорил, было не так уж и важно. Гораздо важнее было то, что творилось сейчас у него внутри. Именно этот аспект и интересовал Гурова, но он понимал, что заглянуть Мухалишину под маску, которую тот на себя напялил, будет очень непросто.

– Сначала нам бы хотелось поговорить.

– Не вижу смысла. Я уже все сказал. У меня не было намерения убивать Игоря. Я только сражался. Честно сражался. И я невиновен. Невиновен! Но у вас, конечно, иное мнение на сей счет, так что…

– У нас пока нет никакого мнения, – миролюбиво произнес Гуров.

– Но если ты будешь продолжать вести себя таким наглым образом, – вновь встрял Крячко, – то тебе придется прокатиться с нами в управление, и там с тобой поговорят совсем по-другому. Лично я и поговорю.

– Может, попробуешь прямо сейчас? – с неприкрытым вызовом ответил Мухалишин, снимая перчатки. – Зачем так далеко ездить?

Крячко решительно двинулся в сторону боксера, но Гуров остановил напарника движением руки. Потасовка не входила в его планы. Видя, как недобро горели глаза Мухалишина и как завелся Станислав, полковник понимал, что ничем хорошим это столкновение не закончится.

– Морды друг другу набить мы еще успеем, – сказал он. – Но не сейчас.

– Ну тогда и шли бы вы куда подальше, – Мухалишин сплюнул себе под ноги и едва не попал на лежащий на полу чемпионский пояс.

Казалось, он его и не замечает.

Гуров скрипнул зубами, но сдержался, взглядом дал понять Крячко, чтобы и тот не поддавался на провокации. Полковник на редкость тонко чувствовал, когда надо надавить на человека и указать ему на его место, а когда этого лучше избежать. И вовсе не потому, что он опасался, будто им со Стасом не хватит сил справиться с этим боксером. У самого Гурова тоже имелись отличные навыки ведения рукопашного боя, и при желании он смог бы управиться с Мухалишиным. Дело тут было совсем в другом. Агрессия и наглость нового чемпиона были не более чем формой защиты. Гуров чувствовал это. Мухалишин прятался за ними, и если он спрячется еще глубже, то достать его оттуда окажется задачей прямо-таки невыполнимой. Полковнику же хотелось совсем другого.

Мухалишин же, отвернувшись от них, демонстративно прошел вдоль стены и занял горизонтальную позицию на тренажере со штангой, полотенце пристроил в ногах, сомкнул пальцы на стальной перекладине, рывком сдернул штангу с держателя и опустил ее себе на грудь. Гуров не торопился возобновлять прерванную беседу, интуиция подсказывала ему, что сегодня из Мухалишина ничего вытащить не удастся. Не в том он состоянии. Но полковник уже составил для себя план действий. Минуты три-четыре он молча наблюдал за тем, как чемпион выжимает от груди штангу. Десять раз, пятнадцать, двадцать. Вены вздулись на шее у Мухалишина, он упорно продолжал делать жим за жимом.

– Мы только хотели сказать тебе, – негромко произнес Гуров, посчитав, что пауза затянулась более чем достаточно, – что никто не считает тебя виновным в смерти Свешникова. Однако у нас есть все основания подозревать, что происшедшее не было случайностью. Просто кто-то очень красиво разыграл комбинацию. Как по нотам. И от Игоря избавился, и тебя подставил под удар. – Полковник блефовал, но твердо верил в правильность выбранной им стратегии. В человеческой психологии за время работы в уголовном розыске он успел здорово поднатореть. – Ясное дело, что тебе сейчас нелегко, но дело это нечисто, и нам нужно досконально в нем разобраться.

Мухалишин не ответил. Он продолжал хранить тупое молчание, выжимая от груди штангу. Еще два жима. Затем еще. Движения его стали более медленными, напряженными. Струйки липкого пота катились по вискам и мутными каплями падали на бетонный пол. Он даже не смотрел на разговаривающего с ним полковника, откровенно игнорировал его.

– Дело, конечно, твое, – Гуров отошел от него. – Ни я, ни мой напарник не можем принудить тебя к откровенности. Но если ты что-то вспомнишь, что-то посчитаешь необходимым довести до нашего сведения, свяжись со мной.

Полковник достал из кармана визитку и осторожно положил ее поверх мокрого от пота полотенца боксера. Мухалишин еще дважды выжал штангу, а затем подрагивающими от напряжения руками опустил ее обратно на рычаги и несколько секунд неподвижно лежал на тренажере, восстанавливая дыхание. Крячко наблюдал за ним со стороны. Он не разделял миролюбивую позицию напарника по отношению к этому человеку и не понимал, почему Гуров ведет себя с ним подобным образом. Если уж он и в самом деле считает, что в гибели Свешникова есть какой-то подвох, то было бы гораздо проще и эффективнее вытрясти нужную информацию из всех, кто мог ею располагать. А Мухалишин – убийца Свешникова. Пусть невольный, но убийца.

Боксер сел, взял полотенце и вытер им лицо. Визитка Гурова, покрутившись в воздухе, упала на пол. Мухалишин даже не взглянул на нее.

– Ты ведь был знаком с Игорем не только по рингу. Верно? – Полковник выстрелил наугад, но по тому, как вновь задергалось правое веко нового чемпиона, понял, что его слова были не так уж далеки от истины. – Вы общались?

Никакого ответа.

– В последнее время Свешникова что-то беспокоило. Возможно, ему угрожала опасность. Он это чувствовал… Подумай об этом. И постарайся вспомнить.

– Игорь уже мертв, – сухо отозвался Мухалишин. – И это я убил его. Я! Но это было не специально, – он отшвырнул полотенце в сторону. – А то, что вы намерены копаться в его прошлом, ему самому никак не поможет…

– Как знать, – не согласился с боксером Гуров.

– Чего вы хотите? – Петр поднялся на ноги.