Итальянский синдром

Меж собой присутствующие общались, в основном, на английском, преимущественно, американизированном, с некоторыми элементами итальянского и весьма специфичными вкраплениями русского. Хозяин виллы, синьор Бартоломео Анджеллини, в некоторых американских кругах известный более как Барт-Бом (Барт-бомба), главарь одной из ветвей криминального синдиката семьи Костелло, радушно потчевал гостей всем тем, что ему послал его мафиозный бог. Хохоча громче всех и поминутно испытывая типично американский зуд – закинуть ноги на стол, он пространно разглагольствовал на темы значимости международного сотрудничества – разумеется, незапятнанного якшанием со всякими там ниггерами и прочими недочеловеками. Его грубоватый сленг, свойственный итальянскому кварталу Чикаго, понимали не все из гостей, изъяснявшихся в большей или меньшей степени на ломаном классическом английском.

Воздавая должное творчеству сицилийских виноделов, искрящемуся в хрустальных бокалах, хозяин и гости обсуждали свои дела, едва ли понятные не входящему в этот избранный круг. Фактически, здесь шел активный торг. Потомок бедуинов, финансовое могущество которого питалось фонтанами черной маслянистой жидкости, таящейся под барханами, по которым его предки когда-то водили караваны верблюдов, горячо убеждал любителя ненормативной лексики ускорить выполнение неких, ранее взятых обязательств.

Уроженец Подмосковья, известный у себя на родине как Гена Бизон, вперемешку с матерками, для всех прочих в беседке понятными не более, чем поздравление с Новым годом по-китайски, уверял напористого бедуина в том, что обещанное выполнит гарантировано. Но при этом доводил до сведения всех наивных и умом оскудевших, что:

– Нав ин Рашо – дзе нью таймз <MI>(теперь в России – новые времена)<D>.

Этим он хотел сказать, что времена, когда великими «прихватизаторами» любому желающему по цене металлолома запросто продавались новенькие подлодки и эсминцы, уже отошли в прошлое. И предмет вожделения господина Сулеймана может быть вывезен за пределы России лишь за сумму, втрое большую той, что оговаривалась первоначально. Сицилийцы, на правах посредников, взявшихся обеспечить доставку голубой мечты внука бедуинов из пункта «Россия» в пункт «инкогнито», так же весьма напористо оговаривали прирост своей доли зеленого долларового «пирога» – дескать, и «овес нынче дорог», и Интерпол лютует...

В конце концов коллективные усилия возымели действие и обладатель нефтедолларов, скрепя сердце, был вынужден согласиться со своими не в меру златолюбивыми собеседниками. Он пообещал, что в ближайшие дни деньги поступят на счета одного из банков на Багамах. Но, в свою очередь, потребовал отчета о том, на какой стадии застопорилась операция по вывозу из России некоего технического устройства, которое призвано даровать господину Сулейману и его единомышленникам бесспорное право указывать немалой части населения земного шара – , как ей жить и с кем дружить.

Известие о том, что вожделенное устройство до сих пор мирно покоится в недрах специального склада со стальными дверями метровой толщины и электронными кодовыми замками, господина Сулеймана крайне огорчило. Он упрекнул Гену Бизона в обмане и даже пригрозил кровной местью, гарантировано осуществляемой горячими хлопцами-шахидами, о которых Гена был наслышан. Подобно революционным матросам с «Авроры», обматывавшим себя пулеметными лентами, те тоже имели обыкновение обматываться взрывающимися поясами и проводами электродетонаторов.

С трудом разобрав не очень качественный английский господина Сулеймана, Гена Бизон молча опрокинул полный бокал солнечного напитка и проворчал на родном языке:

– Да манал я твоих шахидов! Это, скорее, ты, если наших, солнцевских, увидишь, – всю жизнь потом в шаровары будешь валить!

Но далее, по-английски, заверил своего обеспокоенного собеседника в том, что максимум через неделю «товар» будет за пределами склада, а еще через несколько дней на гостеприимной земле солнечной Сицилии состоится его торжественная передача из рук в руки. Сицилийцы, весьма встревоженные тем, что сделка может сорваться и их доля рискует обратиться в пыль, тут же включились в этот диалог и коллективно заверили господина Сулеймана в необычайной добропорядочности «синьора Геннадио».

Учитывая чрезвычайно конфиденциальный характер данной встречи, задолго до ее начала хозяином виллы были предприняты всевозможные меры по обеспечению секретности. Дабы ничьи уши не смогли уловить ни слова из здесь сказанного, специалисты в области электроники досконально проверили беседку и прилегающую к ней территорию на предмет наличия «жучков». На время встречи было включено несколько устройств, способных заглушить любой радиосигнал, а также предотвратить какую-либо аудиозапись. Вдоль ограды виллы постоянно курсировали охранники Барт-Бома, а невдалеке от ее ворот, пристально озирая прилегающую территорию, околачивались телохранители Сулеймана, которые прибыли вместе с ним. Даже официант, обслуживающий беседку, прошел самый придирчивый отбор, к тому же от рождения был глухонемым. Безмолвной живой статуей он стоял в углу, внимательно следя за гостями, стремясь предупредить желания каждого. Повинуясь едва заметному жесту руки хозяина, бесшумно перемещался по беседке, подливая в бокалы вино или подавая те или иные блюда. И едва ли кто мог бы догадаться, что этот человек без проблем читает по губам, понимая мимическую артикуляцию нескольких европейских языков.

Покончив с деловой частью встречи, хозяин незаметно для гостей нажал на кнопку под крышкой стола, и тут же из виллы к бассейну выбежала веселая компания загорелых очаровашек – брюнеток, рыжих, блондинок самых волнующих и соблазнительных форм. Звонко хохоча, юные создания бросились в бассейн, заставив сидящих в беседке завздыхать и заерзать.

– Синьоры, прошу! – хозяин виллы радушным жестом пригласил гостей присоединиться к красоткам. – Чувствуйте себя в бассейне как рыбы в воде! – синьор Анджеллини громко расхохотался собственной шутке, которая показалась ему необычайно остроумной. – И – смелее, смелее! Они ждут вас и жаждут выполнить любой ваш каприз, любую прихоть.

Хозяин и гости, взбудораженно обмениваясь оценками юных «русалок», направились к бассейну, сопровождаемые насмешливым взглядом глухонемого официанта. Неожиданно у Гены Бизона, шествующего к бассейну первым, зазвонил мобильный телефон. Переговорив со своим собеседником, он торжествующе улыбнулся и, обернувшись ко всем, объявил на все том же ломаном английском:

– Господа, как я и обещал, мы выполняем свои обязательства. Сообщаю, что «товар» со склада уже вывезен и сейчас транспортируется в надежное место, именно то, какое указал уважаемый господин Сулейман. Как только удастся организовать «зеленый коридор», мы доставим его заказчику. Так что можем поздравить себя с нашим общим успехом!

– Посдравльять себья, господин Геннадио, – неожиданно для Гены Бизона заговорил по-русски один из сицилийцев, – лутчше буддет только токда, когда «товар» окажется сдесь. Как коворят у вас, в Россия: не говори гоп, пока не перепрыгнешь.

– Это не в России так говорят, а хохлы на Украине, – недовольно поморщился Бизон, очень обеспокоенный тем, что итальянец владеет русским – ведь иногда он выдавал на своем родном такое... И стоило этому щеголю, «слить» услышанное «хренову бедуину», как последствия подобного «демарша» могли принять самый непредсказуемый характер. Но Гена Бизон терзался зря. Сицилиец и сам хорошо понимал, что не в его интересах возбуждать антипатии между амбициозным русским и не менее амбициозным азиатом. Он лишь усмехнулся и завершил диалог на русском вполне резонным замечанием:

– Этот народная мутрость актуальна и в России, и на Сицилии, и у аборигенов дельта река Конго.

Сбросив костюмы, собутыльники отдались упоительной прохладе бассейна, столь приятной после пекла полуденного солнца субтропических широт. И приятной вдвойне, с учетом соседства столь очаровательных и сексапильных нимф. Собрав со стола пустую посуду, глухонемой не спеша удалился в подсобное помещение виллы, после чего незаметно покинул ее пределы. Менее чем через час он стоял перед пожилым сицилийцем с резкими чертами лица и тяжелым пронизывающим взглядом.

Старик сидел в дорогом, похожем на трон старинном кресле, которое уже несколько столетий переходило из рук в руки тех, кто мнил себя некоронованными королями Сицилии. В комнате, обставленной во вкусе позапрошлого века, царил полумрак. Тяжелые бархатные портьеры почти закрывали витражные окна. На стенах висело дорогое, украшенное золотом и драгоценными камнями, холодное оружие – сабли, кортики, рыцарские мечи. Тут же размещалось и огнестрельное оружие, предмет гордости сицилийцев – лупары, короткоствольные охотничьи ружья ручной работы, используемые Оноратой Сочьета (Уважаемым Обществом) для сведения счетов со своими «корешами», преступившими законы тайной организации.

– Джанни, – негромко, но властно распорядился старик, – переведи, что хочет сказать Никколо. Я не очень хорошо понимаю его жестикуляцию и могу упустить что-то важное из сообщения.

– Слушаю, дон Винсенто, – откликнулся стоявший за спинкой его кресла рослый молодой сицилиец. – Никколо говорит, что на вилле Гранда Соле состоялась встреча Бартоломео Анджеллини, который выступает посредником в переговорах между неким Сулейманом и русским торговцем оружием и наркотиками Геннадио Бизоном. Намечено похищение в России с одного из военных складов не названного вслух какого-то технического устройства огромной мощи и переправки его сюда, на Сицилию. Отсюда этот «товар» будет направлен в одну из стран Северной Африки. Скорее всего, в Тунис. Когда встреча уже закончилась, русский получил телефонное сообщение, что «товар» со склада уже похищен. Теперь они ждут «зеленого коридора», чтобы вывезти устройство за пределы России. Кроме этих троих, на встрече присутствовали еще двое. Это Франческо Конченти и Августо Мати, которые представляются членами неаполитанской коморры. Однако есть подозрение, что они – не те, за кого себя выдают. Это все, что удалось узнать.

– Ты хорошо выполнил мое поручение, Никколо, – старик одобрительно кивнул.

Глухонемой шагнул к креслу и, поцеловав руку дона Винсенто, с поклоном удалился. В комнате некоторое время царило молчание.

– Джанни, – старик говорил неторопливо, но чувствовалось, что он не на шутку встревожен, – сегодня к восьми вечера собери здесь капо Уважаемого Общества. Ни одна полицейская ищейка не должна даже заподозрить о факте проведения данной встречи. Ты меня хорошо понял?

– Да, дон Винсенто, – Джанни поклонился. – Я выполню все в точности, как вами было сказано.

К назначенному времени в комнате со старинной мебелью собралось несколько человек, каждый из которых в мафиозной иерархии острова занимал высшие ступени. Приветствуя друг друга традиционным поцелуем в щеку, как повелось еще много веков назад, когда мафия была не криминальной, а освободительной организацией, боровшейся за независимость острова от иноземных захватчиков, члены совета Уважаемого Общества рассаживались строго в зависимости от возраста и ранга. Когда все места были заняты, дон Винсенто заговорил негромко, но внятно:

– Я собрал вас, уважаемые синьоры, чтобы обсудить один чрезвычайно важный вопрос. Сегодня на вилле Гранда Соле состоялась встреча, на которой при посредничестве известного всем нам синьора Бартоломео Анджеллини, продолжили свои переговоры, которые были начаты еще год назад, тунисец Сулейман, тесно связанный с известной исламской организацией Аль-Каида, и русский торговец оружием и наркотиками Геннадио Бизон. Уважаемое Общество не может остаться в стороне от любого события, которое так или иначе касается Сицилии. Поэтому, учитывая серьезность происходящего, мы должны определить свою позицию в отношении сделки, заключаемой этими двумя чужеземцами.

– А в чем ее суть, уважаемый дон Винсенто? – подал голос один из молодых, недавно введенных в состав тайного совета.

– Сулейман желает заполучить некое военное снаряжение, которое должны похитить с военных складов в России. Я подозреваю, что это – портативное взрывное ядерное устройство, «атомная бомба в чемодане». Синьор Анджеллини тоже вошел в долю – он обеспечивает транспортировку устройства из России на Сицилию и отсюда – на север Африки.

– Дон Винсенто, но это обычная коммерческая сделка на завидную, как я догадываюсь, сумму. Почему вы придали ей такое значение? Вы считаете, что она каким-то образом ущемляет интересы Уважаемого Общества? – удивленно развел руками один из старых мафиози.

– Прежде всего, следует учесть, кто является покупателем «атомной бомбы в чемодане». Это люди, чьи интересы во многом расходятся с нашими. Это фанатики, которые, в отличие от нас, преследуют далеко идущие политические цели. Их мечта – ввергнуть мир в хаос и на его руинах построить всемирный халифат. В сравнении с этим, даже приход к власти нового Муссолини я считал бы меньшим злом.

– Полностью согласен с мнением дона Винсенто – с фанатиками нам не по пути, – важно кивнул мужчина средних лет, считавшийся правой рукой дона.

– Синьор Анджеллини по отношению к Уважаемому Обществу изначально занял неправильную позицию, – в голосе дона Винсенто зазвучали первые нотки надвигающейся грозы, что не осталось незамеченным присутствующими. – Он игнорирует наше мнение и считает, что если он гражданин Соединенных Штатов и принадлежит к знаменитой семье Костелло, то может вести себя на нашей земле так, как ему заблагорассудится. Прежде всего, он обязан был узнать о нашем отношении к намечающейся сделке, раз уж Сицилии в ней отводится не последняя роль. Во-вторых, со всякой сделки в казну Уважаемого Общества должна быть внесена его законная доля. А он об этом как будто бы и не знает.

– Как? Он не желает делиться с Уважаемым Обществом?! – разом заговорили члены совета, переглядываясь и удивленно крутя головой.

– Если он считает себя выше Господа, – помянув Творца, «правая рука» дона мелко перекрестился католическим двоеперстием, – то одна из этих лупар, – он указал взглядом на коллекцию оружия, – легко убедит его в обратном. Наши пичотто промаха не знают.

– Возможно, нам придется принять и такое решение, – дон Винсенто сдержанно кивнул. – Но поспешность здесь была бы неуместной. Следует все же учесть, что подобный шаг, не имея достаточно весомой мотивации, может в значительной мере испортить отношения Уважаемого Общества со многими семьями Коза Ностра.

– Тогда их следовало бы проинформировать, – вновь напомнил о себе новичок совета, – что и кому синьор Анджеллини помогает приобрести. Ведь именно единомышленники Сулеймана уничтожили башни-близнецы в Нью-Йорке. Уверен, они и эту атомную бомбу хотят заполучить, чтобы взорвать ее где-нибудь в Америке.

– Безусловно, правильная мысль, – дон Винсенто с одобрением посмотрел на новичка. – Завтра же нужно будет составить послание семьям Костелло, Гамбино, Дженовезе и другим. Телефонам я не доверяю – их могут прослушать, коды расшифровать... В одной из башен погиб мой племянник Алессандро. Именно благодаря ему нам удалось легализовать значительную долю наших капиталов. Теперь это сделать гораздо сложнее. И виновники этого – исламские фанатики, которым взялся помогать синьор Анджеллини. Я считаю, его нужно предупредить. Наглядно.

Сидящие за столом тут же подняли вверх большой палец правой руки, что означало: решение принято.

– Быть может, стоит принять меры воздействия и в отношении Сулеймана?.. – задумчиво предположил один из старых членов совета.

– Не думаю... – дон Винсенто отрицательно качнул головой. – Это будет означать прямое столкновение с сильным противником. А у нас и своих проблем хватает. Зачем нам новые? Меня беспокоит еще одно обстоятельство. Во встрече на Гранда Соле участвовали еще двое, которые объявили себя членами неаполитанской коморры. Хотелось бы знать, кто они на самом деле и какие цели преследуют. На мой взгляд, следовало бы предпринять шаги, чтобы расстроить намеченную сделку.

– А если убрать этого русского Бизона? – предложил самый молчаливый из членов совета.

– Это надо было сделать в самом начале, еще год назад, – устало вздохнул дон Винсенто. – Сейчас процесс зашел слишком далеко и может завершиться даже без его участия. Более того, это может произойти вне поля нашего зрения, что для нас крайне нежелательно.

– Но не можем же мы выйти на русскую полицию! – «правая рука» пожал плечами. – Законы Уважаемого Общества этого не допускают.

– Есть другой путь, – дон Винсенто сидел, сцепив меж собой пальцы рук. – Пусть об этом раззвонят газетчики. Через третьи руки мы дадим им информацию и уведомим, что в отношении этой темы Уважаемое Общество к ним претензий иметь не будет.

– Блестящее решение! – одобрил мысль дона старейший член совета. – Я за его принятие. Пусть Барт-Бом всерьез задумается. Уважаемое Общество в силах наставить его на правильный путь.

Глава 3

... Ничего не зная об этих событиях на далеком солнечном острове и даже не вполне точно представляя себе, где вообще он может находиться, Станислав Крячко поднимался по каменным ступеням лестницы к роскошному вестибюлю известнейшей столичной гостиницы. Он уже мысленно представил себе сценарий предстоящей беседы – разумеется, с пристрастием! – с ее обслуживающим персоналом. Но едва Стас подошел к входной двери, как вынужден был убедиться, что пристрастную беседу временно придется отложить по одной, но самой простой причине: его не пустили внутрь.

Бородатый швейцар храбро заступил ему дорогу и, неприязненно взирая на потертые джинсы и кожаную ветровку не первой новизны, объявил, что лица без определенного места жительства в гостиницу не допускаются.