Золотой скелет в шкафу

– Наши гости, как я уже сказал, приехали в девять, оценка и переговоры заняли чуть больше часа, таким образом, все закончилось в одиннадцатом часу. Да, около половины одиннадцатого мы уже начали готовить шоу-рум для показа, оформлять витрину, так что в это время здесь уже не было никого, кроме наших сотрудников.

– Значит, в половине одиннадцатого…

Гуров вспомнил, что Самойлов позвонил ему около двенадцати часов и сказал, что Шульц уже ушел. Из этого можно было сделать вывод, что ювелир направился к бизнесмену сразу после «совещания» в аукционном доме.

«Не здесь ли кроется причина того, что его так взволновало? Может, он и стащил эти стекляшки? Но для чего? Черт его знает… просто бред какой-то!»

Лев вспомнил, что хотел сегодня еще раз позвонить Шульцу, но сейчас делать это было неудобно, и звонок снова пришлось отложить.

Тем временем Шурыгин достал телефонную трубку и прилежно отыскивал в списке контактов номера ювелиров.

Записав эти данные в блокнот, полковник продолжил расспросы.

Глава 2

– Кто еще, кроме экспертов и владельца коллекции, находился в комнате? – спросил Гуров.

– Довольно много людей, – ответил Шурыгин. – Честно говоря, было даже немножко тесновато. Присутствовал переводчик, ведь господин Литке не говорит по-русски. Кроме того, учитывая статус гостей, их сопровождал наш директор.

– И вы, если я правильно понял?

– Да, и я тоже. Присутствовал также господин Комаров, ведь не могли же мы указать ему на дверь, после того как он столь любезно обеспечил доставку камней. К тому же он – один из потенциальных покупателей, так что его присутствие при оценке было вполне логичным.

– То есть всего в комнате находилось восемь человек?

– Да, наверное. Честно говоря, я не считал.

– Теперь я попрошу вас сосредоточиться, – продолжал Гуров, – и припомнить как можно подробнее тот период, когда господин Литке достал из барсетки чехол с копиями. Где он находился в этот момент?

– Он стоял в центре комнаты, у будущей витрины. На тот момент там находилось только основание, и мы обсуждали, как лучше разместить сами камни.

– Сумочку, в которой был чехол, коллекционер держал в руках?

– Вначале да. Он пристроил ее на краю нашего постамента, но когда достал камни, держать барсетку было уже неудобно, поэтому он переставил ее на столик возле стены. Если вы обратили внимание, там возле одной из стен стоит небольшой стол с элементами декора.

– Да, конечно. В то время пока вы сравнивали бриллианты и поддельные камни, барсетка стояла там?

– Да. Чехол он держал в руке и, когда все мы убедились, что огранка этого стекла действительно выполнена виртуозно, вновь спрятал туда подделки и положил чехол в барсетку.

– После этого он вновь взял сумку в руки, или она так и осталась стоять на столе?

– Нет, он взял ее уже тогда, когда все начали прощаться. А в тот момент у нас шла очень оживленная беседа, полагаю, ему было не до сумки.

– Вы сами видели, как коллекционер положил чехол в сумку?

– Ну, весь процесс я, конечно, не отслеживал, – с некоторой досадой ответил Шурыгин. Ему, по-видимому, казалась ненужной такая чрезмерная дотошность. – Господин Литке спрятал камни в чехол и прошел к столику. Что еще мог он там делать, кроме как класть чехол в сумочку?

– Да, действительно. Что было дальше?

– Собственно, больше ничего. Мы обсудили последние детали и разошлись. Мы с господином Литке прошли в наше хранилище, а остальные вышли на улицу и, полагаю, разъехались по домам.

– Аукционные лоты хранятся в этом же здании?

– Да, в одном потайном и очень надежном местечке, – загадочно улыбнулся Шурыгин.

– Понятно. То есть за сохранность настоящих камней вы спокойны?

– Абсолютно. В истории дома не было ни одного прецедента исчезновения или повреждения лота. И надеюсь, не будет. У нас безупречная репутация, и мы очень дорожим ею. Именно поэтому нас так обеспокоил этот досадный случай. Понятно, что ценность украденного невелика, и, в общем-то, все это смахивает на какое-то странное недоразумение, но даже такой пустяк мы не готовы оставить без внимания. Необходимо выяснить, что произошло, чтобы ни у нас, ни у наших клиентов не осталось никакой неясности по этому вопросу.

– Да, разумеется. Я приложу все…

Заверения полковника были прерваны появившимся в дверях охранником.

– Кто-то пришел, Семен? – повернулся к нему Шурыгин.

– Да. Из музея, – немногословно сообщил тот.

– Надеюсь, вы извините меня, – изобразил очаровательную улыбку Шурыгин, обращаясь к Гурову. – Я должен ненадолго отлучиться. Нужно представить нашим гостям коллекцию.

– Никаких проблем, – откликнулся Лев.

Если честно, он был даже доволен образовавшейся паузой в разговоре. Небольшая передышка давала возможность обдумать полученную информацию.

Гуров уже понял, что совершение этой нелепой кражи во время проведения консультаций по размещению камней было вполне вероятным. Всеобщая сутолока и оживленная беседа, о которой упоминал Шурыгин, создавали для этого вполне подходящие условия.

Если кого-то и беспокоила сохранность камней, то, конечно, настоящих, а не поддельных. Именно на них было сосредоточено всеобщее внимание, и, разумеется, никому не приходило в голову, что кто-то может заинтересоваться подделками. Этим и мог вполне удобно воспользоваться странный вор.

«Кто бы это мог быть? – размышлял он. – Если кража произошла в соседней комнатке, вор – один из присутствовавших там вчера уважаемых господ. Комаров? Да, мотив здесь возможен. Подменить камни после аукциона, объявить, что ему продали подделку, и потребовать обратно деньги. Думаю, сумма стоит того, чтобы пойти на эту маленькую уловку. Тем более о краже господа аукционисты уже всем раззвонили. Вот и получится, что на воре загорелась шапка. Сами же украли подделки, и сами же подсунули их вместо настоящих бриллиантов. И пускай попробуют доказать потом, что все было совсем не так».

Кроме Комарова, наиболее вероятными кандидатами казались ему приглашенные ювелиры. Если этот странный вор не был клиническим сумасшедшим, поддельные камни он мог украсть только с одной целью – чтобы в какой-то известный одному ему момент подменить ими настоящие. А самую удобную возможность такой подмены имеет тот, кто постоянно контактирует с драгоценностями. То есть ювелиры.

Оставались еще сам Литке, переводчик, представители дома. Но Литке – изначально нет смысла самому у себя красть. Конечно, если он психически адекватен. Аукционщики тоже не заинтересованы, похоже, они и впрямь дорожат своей безупречной репутацией. Один лишь переводчик выглядел «темной лошадкой», с остальными же все было ясно.

Наибольшие подозрения полковника вызывали две кандидатуры – Комаров, которому выгодно было бы представить проданную ему коллекцию как подделку, и ювелир Шульц. Интуиция подсказывала опытному сыщику, что вчерашний «тревожный звонок» был как-то связан с аукционом.

Такой же мотив, как у Комарова, могли иметь и остальные трое покупателей, но поскольку вчера никто из них в шоу-рум не присутствовал, причастность этих лиц и организаций была маловероятной.

Тем не менее, когда Шурыгин вернулся, Гуров попросил его дать координаты всех без исключения покупателей и добавил:

– Кроме того, мне хотелось бы побеседовать с самим господином Литке. Это можно как-то устроить? Если я правильно понял, он не говорит по-русски.

– Да, но вызвать переводчика не проблема. Мы часто работаем с иностранными клиентами, поэтому у нас налажены хорошие контакты с теми, кто предоставляет подобные услуги. Мы всегда работаем только с профессионалами, в том числе и в этой сфере. Господин Литке, кстати, собирался сегодня подъехать к нам, если хотите, я могу уточнить этот вопрос.

– Да, это было бы очень удобно. Сам я навряд ли смогу это сделать – увы, не знаю немецкого. Если и он, и переводчик приедут сюда, думаю, это будет самый оптимальный вариант. А я, если не возражаете, хотел бы сейчас поговорить с директором. Он ведь тоже присутствовал на вчерашней экспертизе?

– Да, как я уже сказал, статус наших гостей был таков, что Юрий Сергеевич посчитал правильным встретить их лично. Идемте, я провожу вас к нему.

Гуров и Шурыгин миновали шоу-рум и, пройдя по коридору, оказались в небольшом, но стильно и дорого оформленном кабинете директора аукционного дома «Diamond».