Полицейский ринг

На служебной машине Гуров отъехал от здания МВД на Житной, продолжая размышлять о поведении Киры Соломатиной и Иванчука. Наверное, следует с Кирой поговорить еще раз, но теперь уже серьезно и в свете последних событий. Да, надо будет сначала позвонить девушке, сегодня же с ней встретиться, а уж потом, по результатам разговора, завтра встретиться и с Иванчуком. Ему же нужно давать ответ. Успокаивающий, кстати, ответ. Нельзя его пугать, он нужен Гурову как свидетель с холодной головой. На этом этапе розыска.

Когда зазвонил мобильный телефон и Лев увидел на экране номер телефона Киры, он даже обрадовался. Ну вот, на ловца и зверь бежит. Наверняка ее дружок решил через Киру получить предварительные сведения. Хитрит…

– Лев Иванович! – вырвался из трубки резким криком голос Киры. – Сашу хотят убить! На нас напали! Помогите!

– Кира, что случилось? Вы где? – Гуров стиснул трубку в руке, прислушиваясь к звукам, сопровождавшим голос де- вушки.

– Саша никому не верит, он не велит звонить «ноль два»… В нас стреляли, мы прячемся…

– Черт… Кира, где вы? Это точно были выстрелы, вы не ошибаетесь?

– У нас стекло в машине пробито пулями… ужас!.. Лев Иванович, скорее!.. Мы на лодочной станции в Строгино… в затоне. В районе Строгинского моста…

– Кира, не отключайте телефон! – крикнул Гуров. – Будьте на связи, я еду. Только не отключайте телефон, чтобы я мог вас найти. Давай на Ленинградку, – коротко бросил он водителю и снял трубку полицейской радиостанции.

Три минуты понадобилось на то, чтобы сообщить о происшествии на берегу Большого Строгинского затона и передать номер телефона Киры Соломатиной, который будут постоянно пеленговать и определять ее положение. Дежурное подразделение ОМОНа уже рассаживалось в микроавтобусе, местные полицейские в Строгино и Щукино оповещены, силами ГИБДД готовится операция по пресечению попытки преступников уйти по дорогам. Несколько десятков экипажей подтягиваются в район Строгинского моста.

– Кира… Кира! Это Гуров, ответьте! – Сыщик косился на стрелку спидометра, которая колебалась возле цифры 100. – Вам не надо прятаться в безлюдном месте, вам надо ехать к людям! Там киллеру будет сложно напасть на вас…

Девушка молчала. Еще через несколько секунд в телефоне послышался металлический голос автоответчика, сообщившего, что аппарат абонента выключен или находится вне зоны сети. А вот это было уже плохо. Насколько сыщик представлял себе Большой Строгинский затон, найти там двоих прячущихся человек было крайне сложно. Не так велика площадь затона, сколько сильно изрезана береговая линия. Лодочная база, сказала Кира? А точно это лодочная база или ей так показалось? Может, это просто турбаза или местный пляж, куда именно сегодня пришвартовали две прогулочные лодки.

Единственный полезный вывод, который Лев успел сделать, – это то, что, видимо, на гипотетической «лодочной станции» нет людей. Значит? Либо это что-то строящееся или на данный момент реконструируемое, либо заброшенное, либо там выходной.

– 315-й, ответьте Самаре, – прошелестела рация голосом оперативного дежурного ГУВД.

– Слушаю, 315-й, – поспешно ответил Гуров, схватив трубку.

– 315-й, сигнал объекта пеленгации пропал. Видимо, аппарат выключен или повреждена батарея.

– Самара, в какой точке объект находился до момента отключения?

– Это район пляжа на Щукинском полуострове. Мы связались с администрацией. Пляж сейчас закрыт для посещения. Держите связь с Березой, 315-й, они уже в районе метро «Щукинская».

Гуров посмотрел по сторонам. Оказывается, они уже свернули с улицы Маршала Василевского на Новощукинскую улицу. Группа ОМОНа, чьим позывным была «Береза», явно отставала, а медлить было нельзя.

– Береза, я 315-й, – вызвал Гуров машину ОМОНа.

– Береза слушает, – отозвался голос Крячко.

Ай да Станислав! Успел, значит. Услышал и успел к ребятам в машину. Это хорошо, с Крячко они понимали друг друга с полуслова. Пусть он командует ре- бятами.

– Береза, я впереди вас, я почти уже на мосту. Времени на планирование операции и согласование действий нет. Попытаюсь помешать убить важного свидетеля. Вы действуете по обстановке, просто помните, что я перед вами впереди. Киллера надо взять живым. Учтите там, что это не профессионал, это просто человек, которому приказали убить. У него много ошибок, поэтому, может, удастся взять его.

– Поняли, 315-й! Мы подстрахуем. Удачи!

– Гони! – приказал Гуров своему водителю. – На мост и первый съезд налево.

Он даже приподнялся немного на сиденье, когда машина влетела на мост, и видел с высоты этого сооружения почти весь Щукинский полуостров, зажатый между лентой Москвы-реки и большим, почти круглым пятном Строгинского затона. Вон там люди, машины, много отдыхающих. Туда Иванчук не поехал. Он решил спрятаться, где безлюдно. Кто же так делает! Гуров стиснул зубы от бессилия изменить что-то. Необратимость поступков, есть такое понятие.

А вон дальше по берегу виднеется за деревьями часть пляжа. Он почти скрыт кронами, но видно, что на нем нет людей. Ясно, не купальный сезон, осень уже. И лодки не плавают, хотя прокат лодок там должен бы работать. Машина сбавила скорость, съезжая с моста, и пляж скрылся из виду. Теперь просматривалась только часть берега Москвы-реки слева. Там дымился или большой мангал, или кто-то жег сухие листья. Гуров мельком подумал, что люди отдыхают и не знают, какая здесь рядом разыгрывается трагедия. А ведь пуля не разбирает, она может попасть в любого, кто окажется на пути. И нет уже времени заниматься оцеплением территории. Надо что-то придумать, надо решить, как искать Киру и Иванчука. И как не нарваться на пулю самому.

И тут до сыщика вдруг дошло, что дым тянется вдоль затона им навстречу. Это значит, что навстречу им дует и ветерок, который относит звуки, следовательно, звук мотора их машины будет почти не слышен там впереди.

– Плавно разгони машину, – показал он водителю на грунтовку, тянущуюся вдоль берега по полуострову, – а потом выключи скорость и катись на холостых оборотах.

Опустив боковое стекло, Гуров почти по пояс высунулся из машины, прислушиваясь. Подвеска машины буквально глотала неровности дороги, а мотор работал совсем тихо. Они уже почти миновали пляж, когда сыщик отчетливо услышал женский крик. Даже не крик, а визг, вопль отчаяния, вопль ужаса. Тут же в голове мелькнула мысль: «опоздали», – но Лев отогнал ее как вредную и второстепенную. Крик слышался с берега. И кажется, чуть раньше он различил еще и звук разбивающегося стекла.

– Стой! – рявкнул Гуров и, открыв дверь машины, почти на ходу вывалился на сухую траву.

Рука дернулась под мышку к пиджаку, где обычно он в случае необходимости носил пистолет в наплечной кобуре. Сейчас пистолета не было, и сыщик почувствовал себя беззащитным до неуместности.

Всего предвидеть невозможно, с ожесточением думал он, прислушиваясь на бегу и пытаясь разглядеть строение за близкими уже деревьями. Разбитое вдребезги окно небольшого деревянного домика Гуров увидел сразу. И оттуда раздавались крики и женский плач. «Саша!.. Саша!..» Опоздал, как обидно, что опоздал! Так плачут над телом мертвого, так не плачут над ранеными! Может, Кира просто в панике, может, Иванчук только сознание потерял? Хоть бы так и было, хоть бы… Ничего, вон ребята уже бегут. Двое омоновцев услышали женский плач и кинулись туда.

Гуров снова повернулся в ту сторону, где мог быть киллер, и тут же увидел, как темная фигура с чем-то длинным в руке мелькнула слева и скрылась за длинным сараем у самой воды. Скорее всего, это эллинг, где хранят водный инвентарь и прогулочные лодки. Гуров свернул направо и стал обходить сооружение с другой стороны. Он двигался неслышно, поэтому звук мотора микроавтобуса и топот ног омоновцев, разбегавшихся по берегу, казались ему почти небесным грохотом. Сейчас киллер выстрелит, и его изрешетят из автоматов. Надо, чтобы Крячко приказал бойцам не стрелять и не двигаться.

Пуля пробила лист тонкого металла всего в десятке сантиметров над головой Гурова. Он услышал только звонкий лязг затвора винтовки и сразу присел. Черт, с глушителем стреляет!

– Не подходить! – закричал мужской голос из эллинга. – У меня здесь заложник. Я убью его!

Наверное, сторож, устало подумал Лев, прислонившись спиной к рифленому холодному металлу эллинга.

– Эй! – крикнул он. – Прекрати стрелять! Давай поговорим. Я сейчас прикажу всем остановиться, и мы сможем обсудить ситуацию.

– Пусть все отойдут к машине! – ответил киллер срывающимся голосом.

Да, это не профессионал, снова подумал Гуров. И он сейчас сильно возбужден, возможно, напуган, в состоянии паники. Достав телефон, сыщик быстро набрал номер Крячко и заговорил умышленно громко, чтобы киллер слышал его распоря- жения:

– Станислав, останови ребят! Отойдите все к микроавтобусу, чтобы киллер вас видел. Я неподалеку от него и попробую поговорить. Он утверждает, что у него там в эллинге заложник, так что пока выполняем все его требования.

– Хорошо, Лева, – ответил Крячко. – У снайпера удобная фронтальная позиция, а остальных я отведу. Снайпера он не мог увидеть.

– Слушать только меня, ситуация под контролем, – неопределенно проговорил Гуров, лихорадочно думая, как дать понять Крячко, чтобы снайпер без команды не стрелял, и при этом не дать понять киллеру, что на берегу прячется снайпер. Но старый друг и напарник все понимал без слов.

– Ты сейчас не можешь говорить всего, Лева, – торопливо заговорил Крячко, боясь, что Гуров успеет отключиться. – Командой для снайпера будут твои слова «дымом пахнет».

«Дымом пахнет» – хорошая фраза. Тем более что рядом что-то дымит. Киллер не поймет, если произнести эти слова в определенной фразе. И плача Киры не слышно, наверное, с ней уже кто-то работает. Хорошо, все под контролем, можно начинать.

– Эй, парень! – крикнул Гуров. – Можно я подойду к тебе и мы поговорим? Я не вооружен. Я вообще не хочу, чтобы здесь кто-то пострадал. У меня достаточно власти и статуса, чтобы командовать сотрудниками полиции на очень высоком уровне. Я – полковник полиции из Главного управления уголовного розыска МВД. Моя фамилия Гуров.

– Гуров? – изменившимся голосом повторил киллер.

– Что, фамилия знакомая? – спросил сыщик. – Может, мы знакомы?

– Заходи сюда, – отозвался мужской голос изнутри. – Дверь со стороны воды. Я открою. Если почувствую опасность, сразу буду стрелять!

– Нет никакой опасности, – уверенно заявил Гуров. – Я слово дал, значит, опасности нет.

Теперь сыщик шел, громко топая ногами и старательно задевая ботинками всякий мусор – от мелких камней до кусков пластика, валявшихся возле эллинга. Пусть киллер слышит, как он идет, пусть слышит, как он подходит к двери и ждет, что он ее откроет. Ничего не должно быть для этого человека внутри неожиданным. В таком нервном состоянии, в каком пребывает этот киллер, случиться может всякое. Не дойдя до двери пары шагов, Гуров громко позвал: