Не говори об этом мужу

– Конечно. Он сказал, что обжегся о горячую кастрюлю на кухне.

– Вы перестали ему верить после того, как увидели татуировку? Поняли, что он вас обманывает и просто прячет от вас то, что поможет его опознать?

– Не знаю. Нет, наверное. Я удивилась, но расспросить его не успела, так как уснула. Я так поняла, что он меня усыпил чем-то. Может, клофелином, может, еще чем-то. А когда проснулась, Володи уже не было. Уже никогда не было. Он исчез навсегда.

– Еще нюанс, Ирина. Как вы поняли, что он воспользовался вашей банковской картой? Или это только предположение? Он украл только пять тысяч наличными?

– Сначала я не подумала ничего плохого. Просто хватилась пятитысячной купюры, перерыла кошелек, а денег нет. Мне нужно было в этот день купить… ну, сделать важную покупку. Расстроилась очень, разозлилась, потому что поняла, что это сделал Володя. Больше ведь некому. Мы с ним вместе заходили в отделение банка, где я в банкомате сняла с карты деньги. А еще я испугалась, что он карту мою украл, но нашла ее в другом отделении в кошельке. Он брал и сунул не туда, где я ее всегда хранила. А потом увидела на телефоне смс-сообщение, что совершен вход в мой личный кабинет в онлайн-банке. И смс с паролем для входа.

Разговор с Захаровой Крячко закончил тем, что пригласил ее на процедуру опознания к следователю. Ефимова была готова к 11 часам дня. В отделение доставили Бочкина, нашли двух похожих на него парней в похожей одежде и с похожими прическами. Стас хмурился от нетерпения. Слишком уж большой удачей было бы, если Бочкин и окажется тем самым Володей. Алиби – вещь, конечно, надежная, но его почти всегда можно подстроить. И то, что Бочкин в тот день, когда Володя украл у Захаровой деньги, находился в отделении полиции, можно было объяснить. Мало ли как, но, в принципе, можно.

Стас сидел у стены, сложив руки на груди, и посматривал на Захарову. Важно было видеть и ее реакцию. Узнает или нет? А может, узнает, но не подаст виду? Почему? Этот момент нельзя пропустить. И вот в кабинет ввели трех молодых людей примерно одного возраста, одетых в толстовки. Двое незнакомых Крячко парней держали в руках листки с номерами «1» и «2». Третьим вошел Бочкин с номером «3».

Чуда не случилось. Потерпевшая с волнением посмотрела на молодых людей, но тут же на ее лице появилось разочарование.

– Нет, – со вздохом произнесла Захарова почти сразу, как только парни уселись в ряд у стены. – Его здесь нет.

– Посмотрите внимательно, Ирина Александровна, – попросила следователь. – Вы уверены, что не узнаете никого из этих людей?

– Уверена, – кивнула Ирина.

На второй стадии опознания Захарову провели в другой кабинет, где стояли три стола. На каждом была помещена небольшая ширма, скрывающая лицо человека. Из-под ширмы видны были только руки мужчин с татуировкой, нанесенной на внутреннюю сторону предплечья. Для подготовки этого эксперимента оперативникам МУРа по просьбе полковника Крячко пришлось двое суток обшаривать все тату-салоны в Москве в поисках клиентов с похожими рисунками на нужном месте. Рисунки были только приблизительно похожи. На каждом извивающийся змей или дракон с разинутой пастью. И только одна рука принадлежала Бочкину.

Захаровой предложили осмотреть татуировки и определить, какая принадлежит преступнику, назвавшемуся Володей, вошедшему в доверие к потерпевшей и укравшему у нее наличные деньги из квартиры. Ирина проходила мимо каждой руки, бросая лишь беглый взгляд, но следователь попросила осматривать татуировки более внимательно. Процедура заняла около десяти минут, после чего Захарова все же указала на руку Владика Бочкина.

– Вот эта похожа, наверное, – не очень уверенно сказала она. – У него тоже был рисунок, где дракон или змей кольцом свернулся.

Крячко попросил еще раз пересказать, при каких обстоятельствах Ирина увидела рисунок на руке Володи.

– Он в душ пошел и закрылся. Я удивилась, зачем он заперся. Мне стало любопытно, я осторожно приоткрыла дверь и увидела, что он снял повязку, а под ней у него не ожог, а татуировка.

Довольный Гуров стоял у окна и наслаждался утренним воздухом из больничного парка. Скоро наступит день, и снова жара, снова придется включать кондиционер. А сейчас из парка так хорошо пахло цветами.

После того как сняли швы, бок страшно чесался, и приходилось придумывать, чем занять голову, чтобы не бороться с желанием запустить руку под одежду и почесать его. Единственным серьезным отвлечением были мысли о деле Захаровой и возможном участии в нем грабителя-неудачника Бочкина. Сейчас Лев с нетерпением ждал Крячко с его докладом о процедуре опознания и результатах запросов по другим делам о мошенничестве, в которых были похожие обстоятельства. Утренний обход порадовал. Ольга Максимовна заявила, что можно думать о выписке, но сначала надо дождаться результатов последнего анализа крови.

– Лев Иванович, к вам пришли, – прощебетал у двери голос медсестры, и тут же в палату с шумом влетел Крячко.

– Ну как тут наш больной? Виноват, ты не больной, ты у нас раненый! Как самочувствие, что говорит красавица доктор?

– Наконец-то, – оживился Лев, пропуская мимо ушей обычный веселый треп друга. – Давай рассказывай!

– Помимо того, что уже сказал по телефону, – методично выкладывая из пакета фрукты на стол, заговорил Стас, сразу став серьезным, – нового мало. Можно считать доказанным, что Владислав Бочкин к краже из квартиры Захаровой отношения не имеет. Вопрос, имеет ли он отношение к аналогичным преступлениям, пока остается открытым. Но Бочкин у нас в руках, его фото теперь во всех ракурсах и татуировка во всей красе на снимках и для опознания вживую имеется, все протоколы следователем оформлены.

– Ясно, но ты все равно имей в виду, что Бочкина надо проверять постоянно на предмет причастности к преступлениям подобного рода.

– Конечно, – кивнул Крячко и подозрительно посмотрел на Гурова: – А ты что, собрался здесь надолго задержаться? Как дела с твоей раной? Беспокоит что-то?

– Все нормально, сегодня Ольга Максимовна говорила о выписке. Результаты анализов крови получит и решит. Не отвлекайся!

– Ладно. Это радует. Едем дальше! По моему запросу всплыли на свет божий три аналогичных преступления. С пострадавшими я пока не общался, но по сути заявлений, которые они подавали в полицию, ясно, что аналогия полная. Одинокие дамы в возрасте от сорока до пятидесяти, знакомство с молодым человеком значительно моложе по возрасту, бурный любовный роман, который заканчивается через три-четыре дня исчезновением молодого любовника вместе с деньгами, снятыми со счета через онлайн-банк.

– Это все совпадения? – нетерпеливо спросил Гуров.

– Если бы были все, я не стал бы так огульно их объединять, – засмеялся Стас, заканчивая выкладывать фрукты. – Да, один из важных признаков, который объединяет их с делом Захаровой, – рука у каждого из любовников была забинтована чуть ниже локтя. Что там, под повязкой, никто из женщин узнать не успел.

– Вот это важно! Ну-ка давай подробнее.

– Пожалуйста. Агапова Анастасия, сорок два года. Миловидная одинокая женщина, офисный работник с приличным окладом, живет одна. Познакомилась с парнем в метро, он назвался Николаем, помог ей донести до дома покупку, когда в переходе у Агаповой порвался пакет. Всего было четыре свидания, когда он приходил к ней домой и они занимались сексом. До этого пару раз сидели в кафе. На четвертый раз он ее усыпил – это она уже потом поняла. С ее карточки он перевел тридцать пять тысяч.

– Карточка его? Хозяина установили?

– Нет, во всех случаях карточки краденые или оформленные на украденный паспорт.

– Понятно, значит, снял деньги и исчез?

– Именно. Все как и в случае с Захаровой. Дальше! Бережкова Светлана, сорок шесть лет. Тут я немного не понимаю парня. Дама одинокая, с доходами, но внешность… – хмыкнул Крячко. – Я подозреваю, она сама во время знакомства намекнула, что не прочь завязать любовные отношения с молоденьким. В этом случае все получилось быстро. Три свидания у нее дома, безумный секс, после третьего раза Бережкова не досчиталась восьмидесяти двух тысяч. Ну, и Загороднева Валентина. Дама весьма привлекательная, с хорошей фигурой, высокая. Возраст – сорок восемь лет. Тоже четыре свидания у нее дома. Молодого любовника звали Андрей. Снял с карты семьдесят четыре тысячи и исчез.

– Все три женщины полагают, что любовник их усыпил?

– Да, но вот только никто вовремя не побеспокоился, чтобы предоставить нам стакан, из которого он пил. Отпечатков любовника в доме тоже не нашли. Странно, но это факт.

– Ничего странного, – задумчиво проговорил Лев, глядя в окно. – Видишь, не больше трех или четырех визитов в один дом. Вполне можно приучить себя не трогать ничего пальцами. Открывать и закрывать двери локтями, коленями. Стаканы или чашки, правда, трогать ему приходилось, но думаю, что он их потом тайком протирал. Сколько он был в квартире каждой женщины во время одного свидания? Час, два, три? Они же не по квартире ходили в это время, не безделушки на шкафах рассматривали? Они по большей части находились в постели, а какие отпечатки на подушках и простынях? Меня другое беспокоит, Стас.

– Что?

– Три случая, Захарова – четвертый. А насколько это вообще распространено, насколько это преступление массовое? Мы с тобой с таким сталкивались часто?

– Нечасто, хотя и бывало. Но ты учитывай, что мы с тобой в МУРе работали, а теперь в Главке министерства. А такие преступления в компетенции территориальных отделов. До нас они просто не доходили, МУР в основном тяжкими занимается.

– Нет, прости, Стас! – возразил Гуров и, прижимая ладонь к ране на боку, стал неторопливо ходить по палате. – Я сейчас говорю не о банальной афере с банковской картой. Тут дело серьезнее. Это только на первый взгляд преступления кажутся аналогом того, что проделывают «клофелинщицы». Изобразила из себя проститутку или просто доступную женщину, позволила себя привести в гости, потом добавила снадобье в питье и обокрала квартиру. Здесь не по карманам, не по сумочкам преступник лазит, а сразу снимает деньги с карты. Столько наличными люди обычно дома не держат, а если держат, то в сейфе. Чтобы снять деньги с карты, нужно их куда-то перевести. Нужен счет, нужна другая банковская карта. Но следствие сразу отследит владельца карты, и он, как ты понимаешь, на этом свои аферы прекратит, попав в СИЗО.

– Значит, ты считаешь, что у этого героя-любовника есть канал поставки краденых карт и паспортов? Есть напарник?

– Боюсь, что все не так просто, – покачал головой Лев. – Каждая кража в наших случаях фактически мелочь по воровским объемам. А для того чтобы успешно проворачивать то, что делает этот парень с женщинами, нужен канал поставки ворованных паспортов, что само по себе, имея в виду трудоемкость, нерентабельно, проще просто деньги из кармана вытаскивать в транспорте. А может, у него имеется иной безопасный вариант обналичивания снятых с чужих карт денег?

– Хорошо, – кивнул Крячко и стал делать пометки в своем блокноте. – Это мы проверим. Кто-то же деньги получал, куда-то он их переводил. А еще мне кажется, что надо все дела объединять и передавать одному следователю.

– А как тебе эта Ефимова? – спросил Гуров. – Как-то ты о ней не очень лестно отзывался.

– Капитан Ефимова – баба суровая, – засмеялся Стас, закрывая блокнот. – Но у нее есть одно весомое, как чугунная болванка, преимущество – она напрочь лишена женских эмоций. С одной стороны, она не понимает, что двигает этими дамами, которые связываются с парнями намного моложе себя, но, с другой стороны, не купится на эмоциональную составляющую и, как паровоз, будет шпарить по рельсам действующего Уголовного кодекса.

Дверь палаты открылась, и вошла лечащий врач Гурова. Ольга Максимовна была по обыкновению весела, иронична и демонстрировала полное пренебрежение социальными и служебными статусами своих пациентов.

– Так, полковники! Вы что тут у меня производственное совещание устроили? Одному начальнику положено в кроватку отправляться, а второму по своим служебным делам. Яблоки с мандаринами вручили? Вот и аривидерчи!

– Ольга Максимовна! – неожиданно произнес Лев. – А можно вас попросить помочь нам в одном деле? Нам нужна ваша консультация как специалиста, ваше мнение медика.

– Да, очень нужна, – подхватил Крячко, вскочив со стула и пытаясь взять врача под локоток и усадить на свое место. – Лев Иванович мне столько рассказывал о вас, он считает, что вы специалист очень широкого профиля, вы не замыкаетесь в рамках одной только хирургии. Вот только что говорил мне о широте вашего мышления.