За пределом жестокости

– Кто тут? – окликнул Гуров.

Шаги оборвались, а потом, треща ветками, на Гурова вывалился озабоченный и встревоженный Володя.

– А-а, это вы! – хмуро констатировал он и тотчас махнул рукой. – Вы тоже слышали?

– Да, кто-то кричал, – кивнул Гуров. – Кто бы это мог быть?

– Не знаю, – пожал плечами Володя. – Но мне кажется, в саду что-то есть!..

– Что-то? – неприятно поразился Гуров. – Вы имеете в виду…

– Да, имею! – сердито буркнул Володя, отворачиваясь и устремляясь дальше в садовые джунгли. – Не верите, что ли? Ваше право, а место здесь нехорошее. Не нужно было здесь строиться! Должно быть, кости здесь чьи-то с дореволюционных времен покоятся, а стройка их потревожила…

Гуров торопливо шагал за Володей. Слышалось только шуршание ветвей и надсадное дыхание тучного человека. Вдруг Гуров схватил Володю за плечо и заставил остановиться.

– Тс-с! – сказал он. – Слышите?!

Володя недоуменно покрутил головой.

– А что такое? – пробурчал он. – Ничего вроде не слышу.

– Нет-нет, прислушайтесь! – поднял палец Гуров. – По-моему, машина!

В ночном воздухе растаял звук удаляющегося автомобиля. Володя пожал плечами.

– Может быть, – нетерпеливо сказал он. – А чего особенного?

– Да в принципе ничего, – согласился Гуров. – Но все-таки странно – откуда здесь в такое время машина?

– Километрах в семи отсюда поселок, – сказал Володя. – Могли оттуда ехать.

– Мне показалось, что мотор заработал только что, – возразил Гуров. – Впрочем, наверное, это неважно. Давайте попробуем покричать? В этой темноте ни черта не видно!

– Кого вы собираетесь кричать? – подозрительно спросил Володя. – Вы уверены, что вас услышат?

Не сосредоточиваясь на мистической подоплеке вопроса, Гуров спокойно ответил:

– Мне показалось, что несколько минут назад в сад отправился кто-то из гостей. Вроде бы этот чиновник… не помню его фамилии…

– Я тоже не помню. Зовут Савелий Вениаминович, – сказал Володя. – А зачем он поперся в сад?

– Вот уж не знаю! Может быть, как и вы, что-то увидел.

– Только этого еще не хватало! – вздохнул Володя. – С непривычки сердце прихватит и…

– Не должно! Молодой, спортивный…

– Инфаркт, он не разбирает, – убежденно заявил Володя, снова углубляясь в садовые заросли. – Вы сейчас осторожнее – тут у нас места совсем дикие, которые гостям и не показывают. Тут корчевать и корчевать… А за этими кустами пруд.

– Так пруд нам показывали!

– Это с другого конца, – объяснил Володя. – Там все-таки немножко облагородили, а здесь не успели. Да где успеть, если денег море нужно. Ну, сами представьте, такой периметр!..

Он остановился и принялся озираться. Близость пруда чувствовалась – потянуло прохладой и запахом ряски.

– И где же ваш Савелий Вениаминович? – недовольно спросил Володя.

Он неожиданно достал из кармана электрический фонарик и зажег его.

– Совсем забыл, – объяснил он. – Про фонарик забыл – от расстройства. Да и чем он, этот фонарик, поможет, если…

Речь его оборвалась, словно на голову Володе накинули плотный мешок. Луч фонаря уперся в человеческое тело, распростертое на голой земле. Оно лежало метрах в десяти от Гурова с Володей, но даже в свете фонаря было видно, что и тело, и все вокруг обильно забрызгано кровью.

– Подержите! – изменившимся голосом простонал Володя и сунул в руки Гурову фонарь.

Сам он с головой погрузился в кусты. Его начало рвать. Гуров бросился вперед, упал на колени перед раненым и коснулся пальцами его шеи. Гуров не ошибся – это был тот самый чиновник из Министерства культуры, которого Володя назвал Савелием Вениаминовичем. Пульс на его сонной артерии бился слабо, с перебоями.

– Эй, вы там! – грубо крикнул Гуров, оборачиваясь к Володе. – Возьмите себя в руки! Нужно перетащить этого парня в дом.

Управляющий вынырнул из кустов. Он был растерзан и бледен. Вытирая рукавом рот, Володя с опаской приблизился и дрожащим голосом спросил, что ему делать.

– Берите за ноги! – распорядился Гуров. – Я за плечи. И держите крепче, не уроните. Парню и без того досталось.

– Что с ним? – с ужасом прохрипел Володя.

Он судорожно вцепился в ноги раненого человека и вместе с Гуровым потащил его к дому.

– Похоже, его пырнули ножом.

– Ножом? Какой ужас! Но кто мог?!

– Вам лучше знать, – сказал Гуров сердито. – Ваше поместье!

Раненый вдруг зашевелился, открыл глаза и что-то пробормотал.

– Что такое? – Гуров наклонился почти к самому его рту.

– В пижаме… привидение… в больничной пижаме… в пальто…

– Что?!

Раненый еще что-то прошептал, но звуки, вырывавшиеся из его рта, становились все слабее и неразборчивее, а потом вдруг завершились судорожным вздохом, после которого наступила тишина.

– Опускаем! – мрачно сказал Гуров. – Поздно.

Глава 3

Меры безопасности в больнице выходили за рамки обычного фейсконтроля на входе. Возможно, в истории учреждения имелись прискорбные случаи, которые могли служить достаточным для того основанием, но могло быть и так, что руководство просто неукоснительно соблюдало все инструкции и рекомендации по противодействию терроризму. Причины могли быть разными, но они нисколько не интересовали человека, который наблюдал за действиями больничной охраны, сидя в автомобиле с затененными стеклами, припаркованном напротив больничных ворот. Охранников было двое – серьезные, но корректные хлопцы в наглаженной пятнистой униформе старательно знакомились с документами любого посетителя, вознамерившегося проникнуть на территорию больницы. Палку они не перегибали и какую-нибудь согбенную бабушку, пришедшую навестить приболевшего мужа, пропускали без досмотра. Да и вообще все их действия напоминали хорошо выученный спектакль, играемый уже автоматически. Вряд ли ребята надеялись выявить таким образом диверсанта-террориста. Просто им платили за это деньги.