Опасная профессия

– Какого числа он освободился?

Олег не поинтересовался датой, указанной на справке об освобождении, и уклончиво ответил:

– Недавно.

– До или после коридорной кражи?

Михаил Фролыч смотрел в упор, и Олег видел: начальник уже понял, что Олег не знает даты освобождения.

– Сядь, сыщик, – Михаил Фролыч угрюмо засопел и отвернулся.

За пять лет Олег усвоил, что сопение и «сыщик» ничего хорошего не предвещают.

Михаил Фролыч молчал. Это молчание не было тактическим ходом. Оно объяснялось проще: нотации были для Михаила Фролыча обязанностью тяжелой, и он собирался с силами. Засунув дужку в рот, он выуживал из пепельницы «бычок», хотя две пачки «Беломора» лежали рядом.

– В общем, так: если к тебе присылают человека, сначала выясни, что представляют его документы, – начальник бросил рассыпавшийся окурок и взял целую папиросу. – Это не простые бумажки, а, так сказать, плод труда твоего товарища. Он где-то там, далеко, – Михаил Фролыч махнул рукой на окно, – писал эти документы, старался, чтобы тебе, дураку, было легче.

После «дурака» Олег закурил. Раз «дурак», значит, официальная часть закончилась.

– В общем, этот самый психологизм можешь употреблять только в качестве довеска к основным обязанностям. А не разменивать их на всякие штучки-дрючки, – он замолчал и перевел дух так тяжело, будто поднялся на десятый этаж. – И вообще, – Михаил Фролыч пошевелил пальцами, – как это говорится…

– Кроме высшего образования, надо иметь хотя бы среднюю сообразительность, – поспешно сказал Олег.

– Во. Хотя бы среднюю, – Михаил Фролыч откинулся в кресле и, щурясь, посмотрел Олегу в лицо. – Панкратова я знаю со дня его рождения. Я был в два раза опытнее тебя, когда он сидел в этом кабинете с первым приводом. Пять лет назад Панкратова арестовали за коридорные кражи, и не думаю, чтобы он явился в милицию на второй день после прибытия в Москву.

Олег хотел было вставить слово, но начальник махнул рукой.

– Не плюй против ветра. Выясни в паспортном столе дату его прибытия в Москву. Его окружение. Приехал один или нет. Если не один, то с кем именно. И учти, что у Панкратова диплома нет, но, – Михаил Фролыч постучал пальцем по виску, – с этим вопросом у него в порядке. Он очень опасен своим влиянием на ребят. Ясно? Работай сейчас, если хочешь спать спокойно потом.

– Я не ради спокойствия пришел в уголовный розыск, – Олег встал.

Начальник рассмеялся, потом, медленно выговаривая слова, сказал:

– Можно выразиться иначе. Инспектор уголовного розыска Хромов в данной ситуации должен приложить максимум знаний и энергии, чтобы уберечь самого Панкратова, уберечь людей, честно зарабатывающих свой хлеб и свое добро. Топай, лекция окончена. – Он стал выуживать в пепельнице очередной окурок.

Участок представлял собой правильный четырехугольник. Высокие благоустроенные дома по Садовому кольцу, проспекту Калинина и набережной – это фасад. Внутри в основном трехэтажные строения, облупившиеся, перенаселенные.

«Старая Москва. Живут нелегко, – сказал начальник, когда знакомил Олега с участком. – Будь строг, но оставайся человеком, и тебе поможет каждый». На том и закончилась когда-то вступительная лекция.

Лекция была короткой, а обязанности весьма обширными: знать, где ожидаются проводы в армию, свадьба или поминки. Вернувшегося «оттуда» устроить на работу, не обидеть, но дать понять, что уголовный розыск еще не распустили и ребята там не из бумаги. Говорить с людьми просто, но не подделываться под них, жаргон понимать, но никогда не употреблять, знать клички и называть по имени-отчеству. Суметь из пьяной компании пригласить человека в отделение; когда надо – не услышать оскорбление, но заметить недобрый взгляд.

Олег давно и легко расстался с мечтами о «заказных» кражах и запутанных убийствах, когда все улики против честного человека, но он, Олег, находит истинного преступника.

Он знал, что красная книжечка, лежащая в кармане его пиджака, дает ему право задержать и доставить человека в отделение милиции. Но она же не разрешает ему перейти улицу в неположенном месте, хотя все переходят, выпить днем кружку пива, хотя все пьют, равнодушно перешагнуть через лежащего на тротуаре пьяницу, хотя большинство перешагивает.