Изумрудный свидетель

– В переносном, сынок. В смысле нюха, построения гипотезы, пятого, шестого и всех прочих чувств, сколько их там еще есть. В том смысле, что учиться вам надо много и долго, чтобы стать такими.

– А если без помпы? – немного оживился оперативник.

– А если без помпы, то тут кто-то проверял на подлинность ювелирные камни. Он это сделал, свернул шею хозяину квартиры и ушел. Вот так-то. Всем спасибо, все свободны, но ты, старший лейтенант, прогуляйся-ка со мной по улице. Перетрем кое-что, как говорят у них.

Не дожидаясь, пока участковый запрет и снова опечатает квартиру, Крячко сбежал по ступеням на улицу и предложил оперативнику пройтись вдоль тенистой детской площадки.

– Как тебя зовут, старлей?

– Геннадий.

– Как же ты, Геша, упустил Кешу? Шучу, извини. Настроение хорошее. Скажи мне, Геннадий, а ведь Лопатник никогда камушками не занимался, не так ли? Ты ведь смотрел его дело. Он вор широкого профиля. И у него всегда были помощники, молодняк. Они брали квартиры, коттеджи, не гнушались магазинами. Кажется, пара разбоев недоказанных на нем. Но вот чтобы исключительно камнями!..

– Разбои доказанные, но он проходил соучастником, а не организатором. Парень был беспринципный, масть воровскую не соблюдал. Пацаны его сдавали, когда жареный петух клевал их в одно место. Я бы сказал, что ему всегда не особенно везло. Иначе, учитывая возраст и сроки отсидки, его давно бы короновали. А так он… ни туда ни сюда.

– Такая вот личность, да? Я у тебя это дельце на время заберу, Гена. Почитаю. Не обижайся, дело не в доверии, просто свежий взгляд всегда хорош.

– Тут случай был один с месяц назад, товарищ полковник.

– С Лопатником?

– С ним, с Кешей. Звонили мне из линейного отдела полиции с Павелецкого вокзала. Их опера засекли Лопатника у себя на территории. У них возникло ощущение, что он приглядывается, что-то вынюхивает. Его взяли, проверили, убедились в квалификации и сразу отправили сообщение по месту жительства. Мне то есть.

– Они что же, сразу бросились его хватать?

– Нет, там все не так было. Его задержали патрульные, а уж потом, когда с оперативниками объяснялись, рассказали, что он им подозрительным показался. Но к тому времени они уже личность установили, и играть с Кешей было поздно. Потрясли для порядка. Потом пригрозили и вытурили.

– Так что? Лопатник когда-то промышлял на вокзалах?

– В том-то и дело, что нет. По крайней мере, я такого в его биографии не нашел. Специфика там немного иная. Не понял я, чего он на Павелецком ошивался. Хотя работу с ним, как водится, провел. Только при его квалификации моя работа – так, мелкий треп. Его на мякине не проведешь. Без доказухи-то.

* * *

Оперативник из линейного отдела полиции Павелецкого вокзала ничего нового Крячко не рассказал. Да, гражданина Лопатникова Иннокентия Владимировича действительно задержал наряд на платформе поездов дальнего следования. Документов при нем не оказалось, и, естественно, пришлось устанавливать личность.

Задержанный не особенно и упирался. Назвался, признался в нескольких судимостях, а свое присутствие на вокзале объяснил страстью к путешествиям, одолевавшей его еще с юношеских времен. Вот, мол, и приезжает он иногда на вокзалы, смотрит на пассажиров, мечтает, как мог бы и сам податься куда-то в иные земли.

– Чушь, конечно, – признался опер. – Но предъявить я ему ничего не мог. Мы предупредили все наряды на вокзале, чтобы были внимательны, что возможны кражи, но и все. А Лопатника пришлось отпустить после душещипательной беседы.

– И в чем она заключалась? – осведомился Крячко.

– Если честно, то просто в угрозах. Пришлось сказать, что если он здесь еще раз появится, то я на него все висяки спишу. Пусть валит куда угодно, только не на мой вокзал.

– И как Лопатник? Испугался?

– До жути! – заявил оперативник и невесело усмехнулся. – Зубы скалил, но вежливо. Мне, говорит, не раз уже пытались навешать кучу чужих грехов. Только я чист, как агнец.

– Наряды ничего и никого подозрительного в тот вечер не видели?

– Все обошлось, никаких эксцессов.

– Тот наряд вы вызвали для меня?

– Да, товарищ полковник, ждут в дежурной части. Позвать сюда?

– Нет, я сам спущусь. Лучше нам с ними пройти на то место, где они Лопатника задержали. Пусть там все покажут и расскажут.

В дежурной части при появлении Крячко поднялись двое парней в гражданской одежде. Последнее обстоятельство полковнику понравилось. Не хватало еще слоняться по платформам в сопровождении двух сержантов. Оперативник подошел вместе с Крячко и представил этим ребятам.

– Старший сержант Романенко, – назвался низкий, зато широченный в плечах парень.

Второй был повыше ростом, помоложе, сухощав. Скуластое лицо подчеркивало его азиатские корни.

– Младший сержант Иванов, – поразил он Крячко своей фамилией.

– Пошли, парни! – приказал Станислав. – Отведите-ка меня на то место, где вы обратили внимание на Лопатника и задержали его.

Сержанты послушно двинулись к выходу. Через несколько минут все они вышли к четвертой платформе и остановились у самого ее начала. Было жарко, многолюдно, суетливо.

Крячко не любил вокзалов и других мест, где толпился народ. Он говорил, что такие места не дают уверенности в том, что ты контролируешь ситуацию и сможешь управлять ею в случае чего.

– Вон там он стоял. – Романенко показал рукой. – У киоска с мороженым. Тот уже не работал, и людей около него почти не было.

– Почему он показался вам таким подозрительным, что вы решили проверить у него документы?

– Да как вам сказать… – Романенко замялся. – Ничего особенно подозрительного в его поведении или одежде не было. Наверное, он слишком куда-то вглядывался и чуть топтался на месте, как будто хотел оставаться за чужими спинами.

– Прятался?

– За женой человек мог следить, – подсказал Иванов. – За любовницей, за…

– Знаете, скорее просто наметанный глаз, – вдруг просто заявил Романенко. – Все-таки на вокзале мы работаем давно, я вообще уже шестнадцать лет. Судимых личностей мы определяем на подсознательном уровне. Даже не знаю, как вам и объяснить. Интуиция, что ли. Посмотрели мы на него, и нам как-то сразу стало понятно, что стоит проверить документы. Уже потом, во вторую очередь, мы обратили внимание на странность его поведения. Тогда желание установить личность у нас и усилилось.

– Хорошо, а на кого он таращился, от кого прятался?

– А черт его знает, – заявил Романенко и почесал мочку уха.

– Вообще-то мы не сразу кинулись хватать и документы требовать, – пояснил Иванов. – У нас есть определенные правила, и не только писаные. Если человек показался подозрительным, то следует первым делом присмотреться и понять, есть ли поблизости его сообщники, кто они, что у них в руках, вооружены ли. Кто потенциальные или фактические потерпевшие, свидетели. В особо сложных случаях следует сообщить оперативному дежурному, выполнять его указания, ждать прибытия других нарядов…

– Все понятно, – остановил полицейского Крячко. – Вы мне не расписывайте, я не первый день в полиции и специфику вашей службы знаю. Так что с Лопатником?

– Ничего подозрительного нам в глаза больше не бросилось, – продолжил Романенко. – Кроме него самого. Мы разделились, чтобы перекрыть ему возможные пути к бегству. Иванов со стороны вокзала зашел, я – с платформы. Мы старались на него не смотреть. Когда подошли, он вел себя удивленно, но не испуганно. Документов не оказалось, но он и не ерепенился.

– Пожалуйста, вспомните поточнее его состояние, поведение, – попросил Крячко, памятуя о том, что Лопатника вскоре убили в собственной квартире после некой процедуры, возможно, осмотра драгоценных камней.

– Досада! – выпалил Иванов.

– Что?.. – не понял Крячко.