Старая рана

– С какой стати? – удивился Денисов.

– Ну, вы все-таки женились на его жене.

– Хочу вам заметить, что к тому моменту Берестов сам был женат вторым браком. Причем это он ушел из семьи. Нет, он адекватный человек и был даже рад, что его бывшая супруга, что называется, пристроена.

– Кстати, новая его жена что собой представляет? – полюбопытствовал Крячко.

– Да я и видел ее только один раз, на свадьбе Вадима и Регины. Молодая, ненамного старше своей падчерицы. Держалась, задрав нос.

– Ага, а Регина с ней в каких отношениях была?

– Ни в каких. Они, по-моему, терпеть друг друга не могли, хотя на людях, конечно, держались ровно.

– А чем она занимается?

– Насколько мне известно, собой, – улыбнулся Денисов. – Детей у нее нет, и заводить их с Берестовым они, кажется, не планировали. Что касается Егора, она им не занималась.

– Понятно, понятно… – нахмурившись, кивал Крячко. – Значит, дома сидит, денег полно, времени тоже…

– Ну да. Всего этого у нее достаточно.

– М-да. Только вот я по жизни убедился, что денег много никогда не бывает, – бросил Стас и взялся за дверную ручку. – Всего доброго, Константин Георгиевич.

Выйдя на улицу, он первым делом набрал номер Гурова. Желая опередить его занудство по поводу того, что Крячко со своим упрямством зря потратил кучу времени, он сразу заявил в трубку:

– Лева, ты, как всегда, оказался прав. Нужно ехать в СЭС, я как раз туда и направляюсь на всех парусах.

– Что, облажался? – насмешливо спросил Гуров.

– А вот и нет! – с жаром возразил Крячко. – Я, между прочим, много чего ценного узнал. Но это при встрече. Я в СЭС.

– Погоди с СЭС, – остановил его Гуров. – Тут один любопытный фактик всплыл…

– Уж не про любовницу ли Вадима? – ухмыльнулся Крячко.

– А ты откуда знаешь? – после паузы спросил Гуров, стараясь скрыть удивление.

– Так я ж говорю – много ценного выяснил! – не без самодовольства произнес Станислав. – Так что я знаю, что делаю! Пусть мама и не была в курсе дел своей дочки, а вот папа о делах сына был осведомлен неплохо.

– Погоди, погоди… Какой папа? – не понял Гуров. – Там что, отец Вадима был?

– Лева, отец Вадима – нынешний муж Ольги Александровны Денисовой, ранее Берестовой.

– Вон оно что! А Берестов мне и словом не обмолвился об этом. И Вадим, значит, поставил отца в известность о такой детали?

– Еще как поставил! Даже про намерения развестись и жениться повторно. Так что нужно выяснять данные этой потенциальной невесты и ехать к ней.

– Данные есть, записывай… – Гуров продиктовал имя и адрес Анастасии Кравцовой и добавил: – Ну что, Стас, я тоже кой-чего ценного узнавать умею, а?

– Ну, еще бы! Мы вообще с тобой, Лева, ценные кадры! Только не ценит никто. Надо бы Петру об этом намекнуть, как считаешь?

– Вот сам и намекни. Все, давай!

Договорив с Гуровым, Крячко поднял голову и посмотрел на небо. Хотя стоял разгар дня, было сумрачно, и казалось, что уже наступил вечер. Снег продолжал сыпать – мелкий, злой, – а вредный ветер пригоршнями засыпал его за воротник. Станислав с грустью вспомнил о своей машине, оставленной в автосервисе, и направился к станции метро. Настроение было под стать погоде. Не хотелось ему никуда ехать, он с куда большей радостью залез бы сейчас под теплое одеяло и включил телевизор, попивая чаек, а то и чего-нибудь погорячее. И даже мысль о том, что он может предаться этому занятию вечером, после работы, не грела: дома была сердитая Наталья, которая наверняка съехидничает, если муж уляжется на диван. Ее почему-то всегда злило, когда Станислав просто сидел и ничего не делал. Порой ему казалось, что она выдумывает несуществующие дела из воздуха, лишь бы не дать ему покоя.

Станислав добрел до метро, вытряхнул набившийся за воротник снег и услышал, как пикнул в кармане телефон, возвещая о пришедшем эсэмэс-сообщении.

«Кто там еще?» – недовольно подумал он, опуская руку в карман. Нажав кнопку, увидел высветившиеся буквы «Жду тебя с нетерпением вечером» и сначала даже не понял, что это адресовано ему. Присмотревшись, обнаружил, что сообщение отправлено женой…

Крячко почесал в затылке, думая, чем он успел еще провиниться перед супругой даже во время своего отсутствия дома. Ничего хорошего от «нетерпеливого ожидания» его вечером он не ждал… Поколебавшись, решил выяснить все вопросы немедленно и набрал номер супруги, готовый дать отпор любым претензиям.

– Ста-ас! – Голос Натальи звучал загадочно.

– Ну? – Крячко был краток, боясь лишним словом усугубить вину и прокручивая в голове возможные прегрешения. Память почему-то услужливо подсунула ему сразу несколько – так сказать, на выбор: неубранную зубную щетку, впопыхах вытряхнутые мимо мусорного ведра остатки завтрака с тарелки, крошки от чипсов, пакет с которыми Станислав неудачно опрокинул вчера вечером на постель…

– Я тут свининки купила… – продолжала Наталья. – Хочу приготовить ее так, как ты любишь: с лучком, с картошечкой… Ты бутылочку вина прихвати вечером, хорошо?

В первый момент Крячко показалось, что он ослышался. Ну, или что у него от холода начались слуховые галлюцинации. Никогда раньше ничего подобного не было, но все когда-то случается впервые.

– Э-э-э… Что ты говоришь? – осторожно переспросил он. – Я в метро, тут слышно плохо.

– Я говорю, вина купи бутылочку! И приезжай пораньше с работы.

– Наташка, а бутылочка тебе зачем? – на всякий случай уточнил Крячко. – Не для моей головы случайно?

– Ой, вечно ты шутишь! – засмеялась Наталья. – Дети сегодня поздно будут, посидим с тобой вдвоем, выпьем по бокальчику под мясо. Только красного купи, не белого!

– Заметано, Натуль! – расцвел Крячко. – Буду как штык! Пулей примчусь сразу после работы!

– Смотри, а то как бы Гуров тебя не задержал! Он любит сверхурочно задерживаться.

– А чего мне Гуров? – захорохорился Крячко. – Надо будет – уеду, никого не спрошу. Давай, до вечера!

Как странно устроен человек. С какой легкостью может он менять свое мироощущение. Еще несколько часов назад Крячко казалось, что все в его жизни идет наперекосяк: что его накрыл кризис среднего возраста, что на работе его не ценят, равно как и в семье, и что их отношения с женой себя исчерпали. Сейчас же он шел и просто радовался жизни, хотя ничего, абсолютно ничего вокруг не изменилось: все так же смурнело небо, завывал ветер, и машина стояла в мастерской до сих пор не починенной… Однако разговор с женой – пустячный, по сути, – полностью перевернул сознание Станислава. И все то, что он считал абсолютно нерешаемым и неизменным, – в одночасье стало казаться таким маловажным, что ему самому становилось смешно от своих прошлых мыслей.

Радостно преодолев эскалатор, перешагивая на ходу через ступеньки, он сел в вагон подошедшей электрички. До дома Анастасии Кравцовой ему предстояло на метро добраться до Медведкова, а там пересесть в маршрутку, идущую в Мытищи. Станислав запасся терпением. До Медведкова он доехал быстро, потом мерз на остановке, дожидаясь, пока водитель наберет полную маршрутку, и уже внутри «Газели» смог наконец спокойно подумать.

Мыслей и даже подозрений было много, и Крячко, убивая время с пользой, составлял предварительный план беседы с девушкой. К слову, вообще-то Крячко не любил всякие там планы – это скорее была прерогатива Гурова – и никогда не действовал схематично. Он был мастером экспромта, импровизации. Кроме того, одним из главных его козырей было умение находить общий язык с разными свидетелями. Однако Анастасия была не обычной свидетельницей – она любовница человека, который подозревается в убийстве своей жены. И Крячко тоже не снимал с него подозрений. А раз он, возможно, виновен, то и Анастасия вполне может быть в курсе планов своего любовника. При таком раскладе вполне вероятно, что девушка может оказаться не простушкой, а очень стратегичной и умной, поэтому Крячко и обдумывал каждый свой вопрос.