Мотель смертников

– А ты, как знаток женских сердец, встретишься с безутешной вдовой и узнаешь ее версию событий, – ответил Гуров. – Ее алиби я под сомнение, конечно, не ставлю. Но интересно, знала ли она о похождениях своего мужа в провинции? Ведь если знала, убийство Сотского может предстать совсем в ином свете. Проверь весь ее круг общения, опроси сотрудников банка. Придется и финансовыми вопросами заняться: все ли было там в порядке у этих банкиров? Еще вот что интересно: в каких отношениях были оба погибших председателя совета директоров банка – Сотский и Арбенин? В общем, к моему возвращению надеюсь получить от тебя подробный доклад.

– Что ж, отправлюсь к вдове, – согласился Крячко вставая. – Хотя по части покорения женских сердец ты у нас тоже не на последнем месте. Одна Мария чего стоит. Все, молчу, молчу! Да, ты когда поедешь, табельное оружие все же не забудь. А то есть у тебя такая нехорошая привычка. В самый ответственный момент оказывается, что у него оружие в сейфе лежит.

– Так я же не на задержание банды еду, а тоже, как и ты, с женщиной беседовать, с женой Луконина, – ответил Гуров. – Да и в мотеле вряд ли какая опасность угрожает.

– Береженого Бог бережет, – изрек Крячко вечную истину. – Ты же сам говоришь: что-то с этим мотелем нечисто.

* * *

Игорь Андреевич Рузаев оказался энергичным человеком, которому еще не исполнилось сорока лет. Гуров с высоты своего возраста мог бы назвать его даже молодым, если бы не нестираемая печать усталости на лице сотрудника Следственного комитета.

– Убийство Сотского? – переспросил он, выслушав сообщение Гурова. – Как же, хорошо помню. Дело простое, с ним и сотрудники местного райотдела могли бы справиться. Так нет: нагнали оперативников из Москвы, меня от других дел оторвали... А вас-то оно почему заинтересовало?

– Дело в том, что преемник Сотского, новый председатель правления, тоже погиб, – объяснил Гуров.

– Вон оно как... – протянул следователь. – Интересно... Но какое отношение это может иметь...

– Вот наше руководство и хочет знать, какое отношение, – ответил Гуров. – И, похоже, не только оно. Так что давайте не будем размазывать кашу по тарелке. Вводите меня побыстрее в курс того дела.

– Что ж, давайте не будем, – согласился Рузаев. – Значит, так. Убийство произошло 10 января, между девятью и десятью часами вечера, неподалеку от мотеля «Над Сурой». Если точнее – в ста сорока метрах, на проселочной дороге, уходящей в сторону от шоссе. Все выглядело так, что Сотский пошел погулять, подышать воздухом и встретился с убийцей.

– А что он там делал, в этом мотеле? – спросил Гуров.

– По всей видимости, у него там было назначено свидание, – пояснил Рузаев. – Он снял комнату на двоих, ужин заказал – опять же на две персоны...

– И кто же эта вторая персона? Случайно не жена бизнесмена по фамилии Луконин?

– Я вижу, вы уже в курсе, – кивнул следователь. – Она самая. Служащие отеля опознали ее по фотографии. Да ее не запомнить трудно – красивая очень. Удалось установить, что Сотский с этой красоткой встречался в мотеле по крайней мере трижды. Первая встреча состоялась где-то в середине октября.

– А почему так приблизительно? – удивился Гуров. – У них же есть журнал регистрации, по нему все сразу видно.

– Эх, Лев Иванович, это по вашим словам сразу видно, что вы редко путешествуете на дальние расстояния, – покачал головой Рузаев. – Кто же в наше время все записывает в журнал? Это вам не какая-нибудь «Астория». Да и там можно договориться с администратором, если не хочешь лишней огласки. А уж в глухом мотеле... Как говорится, меньше пишешь – меньше платишь. В этом самом мотеле фиксировали едва ли половину всех постояльцев. То же самое и с Сотским. В первый раз он вообще никак не записывался, во второй – это уже в ноябре – зафиксировано, что он был один. В третий раз, это было под Новый год, они с этой дамой решили внести разнообразие и записались как супруги Блажновы. Я этот мухлеж весь установил и в деле зафиксировал, так что хозяину пришлось платить штраф за обман налоговых органов.

– Ладно, будем считать, что со сбором налогов мы разобрались, – сказал Гуров. – Теперь разберемся с убийством.

– Хорошо, – согласился следователь. – Итак, убийца ждал Сотского на дороге и стрелял с близкого расстояния, с тридцати метров. С такого расстояния даже неопытному человеку трудно промахнуться. Вот и Луконин не промахнулся: попал прямо в сердце, так что второго выстрела не потребовалось.

– Про Луконина, как вы на него вышли, чуть позже, – сказал Гуров. – А как установили расстояние? Он что, наследил там, пока стоял? Отпечатки подошв, окурки...

– Нет, этого не было, – признался Рузаев. – Дорога, хотя и проселочная, но сильно накатанная, так что следов никаких не осталось. И не курил он. А вот гильзу от патрона не подобрал. По ней и установили место, откуда был произведен выстрел.

– Это он неаккуратно, – покачал головой Гуров.

– Да уж, – согласился следователь. – Волновался очень, как видно.

– Неужели выстрел не слышали в мотеле? – спросил Гуров. – Ведь это совсем близко, должны были слышать.

– Тут надо пояснить, что этот мотель собой представляет, – ответил Рузаев. – Он, хотя и называется «Над Сурой», стоит довольно далеко от реки. Трасса на Самару переходит через реку в двухстах километрах от этого места, там есть другой мотель, который называется «Лесная сказка». А здесь – сплошной сосновый лес, а в нем участки лесозаготовителей, а чуть дальше – охотничий заказник. И останавливаются здесь или проезжие, кто не успел добраться до Пензы или до Самары, кому куда нужно, или охотники, приехавшие пострелять. Так что к выстрелам тут привыкли и внимания особого на них не обращают. И этот выстрел, конечно, слышали, но не придали значения. Мне удалось установить свидетелей, которые его слышали. Их показания подтвердили время убийства, которое нам до этого назвал врач, я вам о нем уже говорил.

– Да, помню: между девятью и десятью вечера, – подтвердил Гуров. – А тело когда нашли?

– Около одиннадцати. У одной служащей мотеля, Клава ее зовут, была романтическая встреча с приезжим парнем, из Кузнецка. Они гуляли по той самой дороге и наткнулись на труп. Они сообщили в мотель, а оттуда уже вызвали милицию.

– Что ж, тут более или менее ясно, – сказал Гуров. – Давайте теперь о Луконине. Как на него вышли? Он что, останавливался у них?

– Нет, в этот раз не останавливался, – покачал головой Рузаев. – Но раньше бывал. И служащие мотеля его запомнили. Он появился у них в декабре, вскоре после того как там побывал Сотский с его женой. В регистратуре он в тот раз изложил такую легенду: якобы он договорился с друзьями здесь поохотиться, да вот забыл, когда именно. Не было ли здесь вот таких-то? И описал свою Катю. Ну регистраторша и сказала, что была всего неделю назад с солидным таким товарищем. Луконин все это с мрачным видом выслушал и укатил.

– Ладно, а в январе?

– В январе он повел себя иначе. Операторша с бензозаправки видела, как «Хендай» с самарскими номерами (как мы потом установили – его машина) медленно проехал мимо них. Она еще обратила внимание – что это он так крадется, словно не знает, надо ему останавливаться или нет. В конце концов он остановился, немного не доехав до мотеля: не на основной площадке, где гости свои машины оставляют, а там, где начинался расчищенный участок дороги. Сами понимаете: зима – не лето, в любом месте на дороге не встанешь. В самом мотеле его не видели, он там не появлялся. Но его видел еще один человек – вальщик леса с местного участка. Он как раз возвращался в свой «полевой стан», как они его называют, – они живут в километре от трассы в вагончиках – когда встретил на проселке незнакомого человека. Хотя была ночь, но луна светила ярко, так что этот лесоруб незнакомца разглядел и запомнил, а потом, когда мы попросили, уверенно опознал. В общем, двух суток нам хватило, чтобы на него выйти. А уж когда мы увидели его жену и нашли карабин, вся картина стала ясной как божий день. Ну тогда и он заговорил.

– Что, во всем признался?

– Нет, не совсем. Луконин признался, что был в мотеле, и приехал туда с карабином в багажнике и с твердым намерением убить Сотского. А такое преступное намерение у него возникло после того, как ему стало известно об измене жены. Но в последнюю минуту, по его утверждению, он передумал, зашвырнул карабин обратно в багажник, прошелся по лесу – ну, вроде как остыть – и уехал. Ничего себе сказка, верно?

– Да, выглядит неубедительно, – согласился Гуров. – Хотя разные бывают варианты. А что его жена – кажется, ее Катей зовут? Она там была в момент убийства?

– Нет, ее не было, – заявил Рузаев. – Так что третье свидание у них с Сотским не состоялось. Не доехала она до мотеля, опоздала. А организовал это опоздание сам Луконин.

– Каким же образом?

– Ну он же автомеханик, так что устроить задержку ему труда не составило. Сначала у жены оказалось спущено колесо. Пока доехала до ближайшей монтажки, пока заменила... А потом мотор греться начал. Опять поиски СТО, остановка... В общем, добралась она до мотеля лишь к одиннадцати часам, когда Сотского уже не было в живых.

– А Луконин? Он где был в это время?

– Наш «Отелло» был уже в пути назад, домой. Жену он дожидаться не стал: как позже объяснил на следствии, боялся, что не удержится и учинит самосуд. Так что они разминулись на трассе.

– Что ж, в общих чертах картина ясна, – заключил Гуров. – Вы мне подготовьте список свидетелей, кто давал самые важные показания, я через часок заеду, заберу. И копию обвинительного заключения тоже.

– Можно не заезжать, – усмехнулся Рузаев. – Я такую просьбу предвидел, так что и копия, и список уже готовы. Вот, пожалуйста.

– Это здорово, – с уважением произнес Гуров, принимая у Рузаева список. Заглянув в него, он обнаружил там 16 фамилий с указанием мест работы, адресов и телефонов.

– Выходит, не только у вас в главке работать умеют, мы тоже кое-чему научились, – заявил Рузаев, довольный впечатлением, которое произвел на знаменитого «важняка».

Из Следственного комитета Гуров направился сразу домой: надо было как следует подготовиться к завтрашней поездке, а заодно внимательно изучить обвинительное заключение. Однако, попав к себе в квартиру, он первым делом позвонил в пензенское ГУВД, представился и попросил связать его с человеком, который выезжал на место гибели Арбенина. Выяснилось, что оперативника зовут Петр Канавин, и сейчас майор Канавин находится на задании. Гуров объяснил, что завтра к обеду рассчитывает быть в Пензе и хочет побеседовать с майором. Так что большая просьба – не отправлять его далеко от Управления. В Пензе заверили, что просьбу знаменитого сыщика исполнят в точности и майор будет ждать его.

«Ну, может, этот майор расскажет что-нибудь важное, что не сообщил Орлов, – подумал Гуров, раскладывая на столе в кабинете листы обвинительного заключения и рядом, под рукой, список свидетелей. – А то пока ничего не вырисовывается. Путаное какое-то дело. Точнее, оба дела. Первое, что-то подозрительно ясное – действительно «Отелло», последний акт, и все тут. А второе, наоборот, слишком темное. Кстати, насчет темноты. Выехать надо будет пораньше, еще затемно, иначе не успеть».

Глава 3

Гуров никогда не мог забыть о чем-то намеченном, проспать или опоздать – эту его обязательность знали все, с кем ему довелось работать. Вот и в этот раз еще затемно его серебристый «Пежо» выкатился со стоянки, проскочил Садовое кольцо – эту камеру пыток водителей в дневные часы, – а затем благополучно миновал кольцевую. В первый раз Гуров остановился уже за Рязанью, посетив придорожное кафе. А к двум часам он уже подъезжал к Пензе. Изученный накануне план города оказался точен, и вскоре, лишь немного поплутав на узких улицах, прилегающих к Суре, он уже парковал машину возле здания ГУВД.

Канавин оказался крепким осанистым мужиком, и возрастом, и ростом лишь немного уступавшим Гурову. Чувствовалось, что он немного робеет перед известным столичным сыщиком, но при этом держался оперативник с достоинством, чем сразу расположил Гурова к себе. Однако его рассказ о гибели Арбенина разочаровал: никакой ясности после него у Гурова не появилось, наоборот, прибавилось вопросов.

Глеб Арбенин погиб в точности в то самое время и почти в том же месте, что и его предшественник. Правда, в этом случае время смерти удалось установить с точностью до минуты. Проходившая по двору мотеля горничная Зина Ломакина услышала звук сильного удара, хруст, звон стекла. Согласно показаниям горничной, она решила, что это на шоссе столкнулись машины, и выбежала на пятачок перед въездом в мотель, откуда просматривалась дорога в обе стороны. Однако никаких столкнувшихся машин она не увидела. Тогда горничная сообразила, что звук удара доносился скорее слева, где от шоссе отходила дорога в сторону райцентра. Однако любопытство горничной Ломакиной оказалось не таким сильным, чтобы идти по холоду (начало марта выдалось на редкость морозным) почти двести метров, и Зина вернулась в мотель, где и рассказала об услышанном регистраторше Лиде Подлесной. Та взглянула на часы – они показывали без десяти минут десять – и заметила, что автобус из райцентра уже прошел, так что если что и случилось, то с каким-нибудь частником. После чего она разыскала сторожа, а по совместительству – дворника и слесаря мотеля Лешу Попова и велела сходить на районную дорогу, посмотреть, что там случилось. Сторож вернулся не скоро, причем так волновался, что не сразу мог дать вразумительное объяснение тому, что он увидел. В общем, стало ясно, что произошло не рядовое ДТП, а нечто чрезвычайное. Теперь уж и сама Подлесная, и горничная Ломакина в сопровождении хозяина мотеля Геннадия Васильева отправились на место происшествия.

Там их глазам предстала действительно страшная картина: тяжело груженый лесовоз, съехав с пригорка, смял дорогую иномарку, словно пустую консервную банку. На снегу под машиной расплывалось темное пятно. Когда посветили фонарями, увидели, что там машинное масло смешалось с кровью. В кабине машины, вдавленный грудью в руль и приборную доску, лежал высокий представительный мужчина. Поскольку удар пришелся сбоку, подушка безопасности на иномарке не сработала. А вот кабина лесовоза была пуста, и водителя нигде видно не было.