Могила для двоих (сборник)

– Похоже, мы влипли, – сказал Лев, обернувшись к товарищу. – Телефонов у нас с тобой нет, да они здесь и не действуют. Теперь нас освободят, только если хватятся и начнут искать. Да, везет мне! Второй раз за сегодняшний день где-то запирают. То на улице, то в подвале…

– Выходит, убийца или его сообщник нас подслушивал, – сказал Кривобоков.

– Возможно, первоначально у него не было плана нас запирать. Он пошел на этот шаг, когда догадался, что я его сейчас разоблачу. Но как он догадался? То ли у него слух, как у кошки, то ли… А, понял! Тень!

– Какая тень?

– На пол падали наши тени от лампы. Когда я пошел к двери, тень протянулась к порогу.

– Да, верно. Ну что, может, покричим?

– Вряд ли из этого будет толк, – заметил Гуров. – Убийца, скорее всего, закрыл дверь в подвал тоже, так что в холле наших криков не услышат, тем более в столовой. Но для очистки совести можно немного покричать. Только сначала давай засечем время. – Он взглянул на светящийся циферблат часов: – Так, 10.53.

– Хочешь потом попробовать установить, кто все же нас запер? – догадался Кривобоков.

– Да, попробую, – кивнул Гуров. – Ну что, кричим?

Они несколько минут дружно кричали: «Люди! Костя! Мы здесь!» – но никакого отклика не последовало.

– Ладно, хватит, только горло напрасно надрываем, – сказал Гуров. – Давай лучше продолжим наше обсуждение. Теперь уж нас точно никто не подслушает.

– Да, будем считать, что это мы сами заперлись, для конспирации, – пошутил криминалист. – Итак, на чем мы остановились?

– На том, что решили исключить из числа подозреваемых Сергея Саенко. А я как раз сомневался, можно ли это делать. Ну, хорошо, давай исключим.

– Тогда логично исключить и его жену, – продолжил Кривобоков. – Что называется, «муж и жена – одна сатана», а они на редкость дружно держатся вместе.

– Вот еще одно допущение, – покачал головой Лев. – Мы с тобой вступаем на шаткую почву домыслов и догадок. Ну, ладно, давай исключим и Настю. Тем более что она вызывает у меня симпатию, и не хотелось бы думать о ней плохо.

– Вот и не думай. Тогда получается, что в роли убийцы мог выступить кто-то из Кувшиновых или же кухарка Татьяна Лоскутова.

– Да, Татьяна… – задумчиво произнес Гуров. – У нее было больше возможностей для убийства, чем у тех, кто находился в комнате. Ей не надо было придумывать алиби – ее и так никто не контролировал. Кроме того, погибший ей доверял и не удивился бы, если бы она спустилась в подвал и подошла к нему. А что у нее с ростом?

– Я ее рост, конечно, не замерял, – сказал криминалист, – но присматривался. Она носит обувь сорокового размера, довольно крупную для женщины. Мне кажется, в ней не меньше ста семидесяти пяти сантиметров.

– То есть очень близко к тому, что нужно для нанесения смертельного удара Бабченко, – заключил Гуров. – Теперь давай посмотрим, какие косвенные улики говорят против нее. Только она могла незамеченной пройти в подвал, убить механика и вернуться к себе на кухню. Для всех остальных это было трудно, почти невозможно. Ей же было легче ночью выйти из дому и выбросить монтировку: она живет на первом этаже, отдельно от остальных, и ее уход и приход никто бы не услышал. Наконец она обладает физическими данными, достаточными для того, чтобы совершить убийство: ростом, силой. Вот, пожалуй, и все.

– Нет, не все, – возразил Кривобоков. – Именно Татьяне было легче, чем остальным, заготовить дубликаты всех ключей в доме, в том числе от входной двери.

– Да, согласен, – сказал Гуров. – Что касается мотива убийства, то можно предположить, что они с Бабченко поссорились. И сейчас кухарка только разыгрывает перед нами горе от утраты.

– Да, но в таком случае трудно представить, кто бы мог стать ее сообщником, – заметил криминалист. – А мы вроде договорились, что преступников было двое.

– Нет, это пока лишь предположение, и касается оно только Кувшиновых. Вот если убийца – кто-то из них, тогда ему трудно было действовать в одиночку. А Татьяна могла управиться одна.

– Но тогда именно она заперла нас здесь, в подвале, – заметил Кривобоков. – И ее надо проверить в первую очередь. Если, конечно, мы отсюда выберемся и сможем кого-то проверять. Тебе, кстати, не кажется, что здесь стало труднее дышать?

– Да, труднее, – подтвердил Гуров. – Тут, видимо, нет вентиляции. А еще холодно. Меня уже начал озноб пробирать. Но ничего, Паша, прорвемся. Мне и не в такие переделки приходилось попадать.

– И все же давай еще покричим, – предложил криминалист. – А то мы словно в прятки играем.

– Давай покричим, отчего ж не покричать, – согласился Лев.

Они вновь начали дружно звать на помощь, причем Кривобоков сопровождал крики мощными ударами в дверь монтировкой. Покричав минут пять, Гуров махнул рукой.

– Ладно, хватит пока. Видно, нам суждено провести здесь еще некоторое время. Продолжим «разбор полетов». Итак, в пользу версии о Татьяне, как убийце Бориса Бабченко, говорит много факторов. Осталось найти у нее одежду со следами крови – и дело можно считать раскрытым. Кстати, не помнишь, что на ней было вчера вечером?

– Сейчас, дай вспомнить… – задумчиво проговорил Кривобоков. – Кажется… кажется, на ней было такое голубенькое платье в мелкий горошек. И еще передник.

– Да, верно. Значит, надо осмотреть это платье и передник. А если их не окажется и хозяйка не сможет объяснить их отсутствие, это будет еще одна улика против нее, и очень серьезная.

– Ну, избавиться от следов крови очень сложно. Современные методы помогают обнаружить их на обуви, даже на нижнем белье, которое было на убийце. Или, скажем, на полотенце, которым она вытирала руки сразу после убийства…

– Хорошо, пока оставим Татьяну Лоскутову в стороне, – предложил Гуров. – Давай займемся Кувшиновыми. Против них тоже есть косвенные улики. Во-первых, Константину Кувшинову даже не нужно изготовлять запасной комплект ключей – он у него наверняка имеется. Во-вторых, его участие в убийстве легко объясняет исчезновение спутникового телефона: телефон никуда не исчезал, Костя его попросту спрятал, чтобы лишить нас возможности вызвать полицию и быстро провести полноценное расследование. Возможный мотив убийства в таком случае – шантаж со стороны механика.

– А также он мог сорвать кольцо с патрубка, чтобы вызвать крушение вертолета и погибнуть вместе с нами, – иронически заметил Кривобоков. – Бабченко в таком случае мучился бы угрызениями совести. Вот какой был злодейский замысел!

– Я твою иронию понимаю, – ответил Гуров. – Но все могло выглядеть совершенно иначе. Возможно, Бабченко просто выдумал поломку, чтобы войти ко мне в доверие и бросить тень на хозяина. Возможно, это была часть его шантажа. А можно представить и другое: что Костя на самом деле не собирался с нами лететь, а хотел в последний момент уступить свое место механику – ну, дескать, так будет безопаснее. И лишь когда увидел, что Бабченко обнаружил поломку, передумал. Впрочем, подозрение лежит не только на Косте. Убийство мог совершить и Виталий.

– А может быть, все Кувшиновы находятся в сговоре, – добавил криминалист. – И всю эту поездку они задумали, чтобы свести счеты с механиком.

– Да, тогда понятно то упорство, с каким они выставляют убийцей Сергея Саенко.

– В таком случае нельзя верить ни одному их слову, сказанному в гостиной, когда стало темно, – продолжил развивать эту мысль Кривобоков. – Они поддерживали друг друга, создавая алиби убийце, чтобы тот мог выйти из комнаты и вернуться.

– Да, но как это возможно? Ведь мы с тобой ясно слышали слова Кости. Они были произнесены как раз в то время, когда я различил чьи-то шаги в темноте. Он не мог одновременно уйти из комнаты – и оставаться в ней!

– Значит, убийство совершил Виталий, – заключил Павел. – А его жена лжет, когда говорит, что муж все время сидел рядом.

– Но это говорят не только Лена и Ксения, но и Настя, – заметил Гуров. – А про нее мы вроде решили, что она не участвует в заговоре. Или мы от этого предположения должны отказаться?

– Мне кажется… – начал Кривобоков, но не закончил фразу.

Не сделал он это потому, что за дверью послышались шаги, а затем знакомый женский голос произнес:

– Тут кто-нибудь есть?

– Да, мы здесь! – хором крикнули оперативники.

Послышался звук отодвигаемого засова, дверь заскрипела и открылась. В ледник хлынул поток света из подвала. В дверном проеме стояла Настя.

– И что вы тут делаете? – спросила она.

– Проверяем, сколько времени можно выдержать без света и воздуха, – ответил Гуров. – Шучу, конечно. Просто наш разговор кто-то подслушивал, а когда я это заподозрил, этот «кто-то» нас запер и убежал. А как вы догадались, что мы здесь? Почему начали нас искать?

– Просто уже два часа, пришло время обеда, все собрались, а вас нет, – объяснила Настя. – Татьяна пошла вас звать в ваши комнаты, а вас и там нет. Тогда Константин Геннадьевич встревожился, послал всех вас искать. Я сначала хотела идти на веранду, потом почему-то решила заглянуть в подвал. Стала звать, ну, вы и откликнулись…

– Это у вас, Настенька, интуиция сработала, – сказал Гуров, выходя из ледника. – И очень хорошо, что сработала, а то мы порядком застыли. И обед сейчас будет очень кстати. Только обязательно горячий!