Проклятая усадьба

Сыщики заглянули в столовую; Сургучева там не было. Правда, оказавшись в столовой и вдохнув царивший тут аппетитный запах, Гуров сообразил, что он, увлекшись допросами, совсем забыл о еде и пропустил обед. «Ладно, за ужином наверстаю», – решил он.

Сыщики вышли из дома и направились к теннисному корту.

– А кто вам сообщил интересные сведения о Сургучеве – один из Вдовиных? – спросил Гуров по дороге.

– Угадали. Если точнее – Андрей. Он рассказал, что Сургучев занял у погибшего Кононова большую сумму денег и не хотел отдавать. Это наводит на размышления, правда?

– Наводит, – согласился Гуров.

Подходя к корту, они еще издали услышали глухие удары по мячу. Правда, звучали они как-то странно. Сыщики вышли из-за поворота тропинки, увидели корт, а на нем – того, кого искали. Тут они поняли и причину, почему удары по мячу звучали как-то непривычно: бизнесмен был на корте один, он бил мячами о стену, стараясь добиться точности попадания.

– Ну, и как результаты тренировки? – спросил, подходя, Гуров. – Точность ударов нормальная?

– Какая, к чертям, нормальная? – возразил Сургучев, не отрываясь от своего занятия. – Я в этой усадьбе совсем форму потерял. И играть не с кем…

– Да, сразу двоих партнеров вы потеряли, – сочувственно произнес следователь. – Одного смерть унесла, а другого мы в СИЗО забрали…

Услышав незнакомый голос, финансист резко повернулся. Пущенный им мячик полетел мимо стенки и вообще улетел выше сетки, за пределы корта.

– А вы, простите, кто? – хрипло спросил Сургучев.

– Я следователь Кашинского следственного управления, Ярыгин Виктор Васильевич, – представился следователь. – Мы с полковником Гуровым хотим задать вам несколько вопросов в связи с произошедшим здесь убийством. Вы как – здесь готовы говорить или пройдем в дом?

– Нигде я не готов с вами разговаривать! – окрысился Сургучев. – Если хотите устраивать допрос, тогда я должен пригласить своего адвоката. Разговаривать буду только в присутствии адвоката, иначе никаких бесед! Знаю я эти «просто беседы» без протокола! Сначала «мы просто побеседуем», а потом и дело готово!

– А у вас, Сургучев, я вижу, уже есть опыт, – заметил Ярыгин. – И это хорошо – приятно беседовать со знающим человеком. Ему не надо разжевывать азбучные вещи. Разве что несколько совсем простых истин. Например, о том, что я могу изменить нашу позицию: не я сюда приеду с вами разговаривать, а вас ко мне доставят в наручниках. И жить вы будете там же, где ваш бывший партнер по теннису, Игорь Вдовин, то есть в СИЗО. Вот там вы сможете сколько угодно встречаться со своим адвокатом. Так что выбирайте.

– А почему вы так уверены, что суд даст санкцию на мой арест? Какие для этого есть основания?

– Основания есть, и очень даже весомые, – заверил Ярыгин. – Вот о них, об этих самых основаниях, я и хотел с вами побеседовать. Ну что, будете говорить?

– Хорошо, давайте поговорим, – нехотя согласился Сургучев. – И лучше здесь. Здесь нас никто не слышит. А в доме слишком много ушей.

– Согласен, уши там у всех имеются. Ладно, поговорим здесь. Вы не возражаете, Лев Иванович?

– Нет, зачем же я буду возражать? – сказал Гуров. – Здесь и воздух свежий…

– Итак, вопрос первый, – начал следователь. – Нам стало известно, что вы год назад взяли в банке, принадлежащем Кононову, кредит на 30 миллионов рублей. А когда подошел срок уплаты первой части кредита, вы платить не стали. И до сих пор не погасили ни рубля из взятых денег. С учетом пени ваш долг возрос уже до 38 миллионов. Вы подтверждаете этот факт?

– Ну, уж прям ни рубля не заплатил! – возмутился бизнесмен. – Что-то я вроде погашал…

– Не юлите, Сургучев! Да, были два платежа на общую сумму в двести семь тысяч рублей. Но по сравнению с общей суммой кредита это все семечки. Вы уже десять месяцев ничего не платите. Вдовин мне рассказал, что Кононов уже давно требует с вас деньги. Вы его сперва кормили, что называется, «завтраками», то есть обещали на днях заплатить. А потом вообще заявили, что денег у вас нет, да и имущества формально у вас никакое не числится, так что и через суд взыскать ничего не удастся. Кононов и к Вдовину за помощью обращался, надеялся управу на вас найти. Так что у вас были все основания убить банкира Кононова. Нет банкира – нет и долга. Согласны?

– С чем я должен соглашаться? – возмутился бизнесмен. – Глупость все это! Ситуацию вы правильно описали, спорить не буду. Да, я и правда занял у Аркадия некую сумму – надеялся провернуть крупную сделку с импортной мебелью. Но тут грянул кризис, рубль просел, спрос сдулся, и мебель моя застряла на базах, ее даже магазины не брали. Я, что ли, в этом виноват? Впрочем, это к делу не относится, это все так, лирика. А к делу относится вот что. Я действительно заявил Аркадию, что в ближайшей перспективе вернуть деньги не могу. Не могу, хоть режь меня! Этот разговор у нас состоялся месяц назад. На этом ситуация зависла. И с какой стати мне теперь вдруг убивать Аркадия? Разорить он меня не мог – у меня формально и правда собственности нет. Да он и не стал бы, чтобы не портить отношения с Игорем. А у нас с Игорем давняя дружба, он меня ценит… Так что нет, эта версия не срабатывает.

Однако следователь был не из тех людей, которые легко соглашаются с доводами своих оппонентов, даже если доводы эти разумны.

– Это мы еще посмотрим, срабатывает она или не срабатывает, – упрямо заявил он. – Долг почти в сорок миллионов остается долгом, какие бы соображения вокруг этого ни возводили. Просто так никто такие долги не прощает. А значит, у вас был резон от этого долга избавиться. И алиби у вас, скорее всего, нет. Вот скажите, Сургучев: что вы делали в ту ночь, когда был убит Кононов?

– Как что? Спал, конечно.

– А кто-нибудь может подтвердить, что вы всю ночь спали и не выходили из своей комнаты?

– Подтвердить? Нет, никто… Я тут один, без жены… Хотя нет, постойте! Есть один человек!

Сознание, что у него есть свидетель, способный подтвердить его алиби, вдохновило Сургучева, глаза его заблестели.

– Я где-то часов в двенадцать спать лег, – стал он рассказывать. – Лежу, уже дремать начал. И вдруг слышу – в дверь стучат. Что такое? Я вскочил, спрашиваю: «Кто там?» Слышу, какой-то женский голос отвечает: «Откройте на минуту, очень нужно». Фу ты, думаю, женщина, значит, одеться надо. Я быстренько натянул штаны, рубашку. Открываю. Вижу – стоит Татьяна, жена Аркадия. И спрашивает: «Скажите, Сергей, у вас нет баралгина? Голова очень болит. Кажется, у меня высокое давление». Я ответил, что весьма ей сочувствую, но у меня самого голова никогда не болит, даже с перепою, и поэтому таблеток я не держу. И посоветовал обратиться к дежурному охраннику. Она сказала, что так и сделает. Ну, и я закрыл дверь. Вот, так что у меня есть свидетель.

Следователь Ярыгин слегка растерялся – он не ожидал такого поворота. Тогда Гуров решил вступить в разговор.

– К вам, Сургучев, есть и еще один вопрос, – сказал он. – Вопрос этот касается Андрея Вдовина. Догадываетесь, о чем разговор?

– Понятия не имею! – отвечал бизнесмен, разводя руками.

– А кто посоветовал Андрею попытать счастья на валютной бирже? Играть на курсах валют?

При этих словах лицо бизнесмена скривилось, словно проглотил что-то горькое. Он искоса взглянул на Гурова – видимо, оценивал, какой еще информацией он обладает. Гуров не обладал больше ничем, кроме этих нескольких слов. Поэтому он сделал лицо как можно более веселое и уверенное, словно готов в любой момент выложить на стол главные козыри. И бизнесмен поверил, что такие козыри у противника имеются.

– Ну да, – нехотя признался он, – дал я парню пару советов. А что было делать? Он ко мне как с ножом пристал: «Скажи, дядя Сергей, как мне быстро бабки отгрести». Ну, я научил…

– Видать, плохо учили, – заметил Гуров. – Никаких бабок Андрей на этом поле не отгреб; наоборот, еще в долги влез. И занимать пошел опять-таки к Кононову…

– Значит, Андрей тоже был в долгу у погибшего? – воскликнул удивленный Ярыгин. – Интересная деталь, я не знал… Если бы знал…

– Не стал бы менять младшему Вдовину меру пресечения? – договорил за него Гуров. – И напрасно. Не горюй: правильно сделал, что освободил парня. Ну что, у тебя еще вопросы к уважаемому Сергею Сергеевичу имеются?

– Да вроде нет пока…

– В таком случае мы с вами пока попрощаемся, – обратился сыщик к бизнесмену. – Но в усадьбе вам еще придется побыть. Вопросы еще могут возникнуть.

Глава 11

Гуров проводил следователя к машине и уже пожелал ему счастливого пути (при этих словах Ярыгин скривился – как видно, он по-прежнему жалел, что освободил из-под стражи Андрея Вдовина), но тут вспомнил о просьбе вдовы погибшего бизнесмена, Татьяны.

– Слушай, Виктор Васильевич, – сказал он, – тут ко мне обратилась с просьбой Татьяна Кононова, вдова погибшего. Она просит выдать ей тело мужа, для погребения. А также снять с нее самой подписку о невыезде. Я так понял, что она хочет отвезти тело в Москву. Ты не возражаешь?

Ярыгин некоторое время подумал. Пожав плечами, произнес:

– Вскрытие врачи провели, заключение сделали. Вопросов оно не вызывает. Причина смерти ясна. Так что держать покойника дальше вроде оснований нет. Что касается вдовы… не знаю… Вы-то сами как считаете?

– Мне кажется, она нам тоже для нужд следствия не нужна, – сказал Гуров. – Дело вряд ли бытовое. И потом, даже если она может что-то сообщить, мы всегда сможем ее допросить в Москве.

– Ладно, пусть едет, – согласился Ярыгин. – Я завтра же подготовлю все документы для выдачи тела и снятии с нее подписки. К обеду может ко мне подъезжать.

Гуров кивнул в знак согласия. Проследив, как машина следователя выкатила из ворот, сыщик направился было к дому, но затем остановился и свернул в сторону. Ему предстоял разговор с одним из ключевых свидетелей – тем самым Андреем, о котором только что шла речь на корте. От этого разговора многое зависело, и провести его надлежало на высоком уровне, без сбоев – совсем не так, как прошла их первая беседа в СИЗО. Поэтому надо было продумать стратегию разговора, продумать вопросы и возможные ответы на них. Гуров снова, как и в середине дня, сделал несколько кругов вокруг дома и только потом вошел внутрь.

Как он и предполагал, Андрея он нашел в комнате горничной Лены. Правда, самой Лены здесь не было – отлучилась куда-то. Младший Вдовин сидел на кровати и ковырял зубочисткой в зубах. Тут Гуров сообразил, что только что закончился ужин и он его тоже пропустил, как и обед.