Ноу-хау палача (сборник)

– Незнаком. Мы с приятелем не настолько близки, чтобы он стал знакомить меня со своими подругами, – признался Утихин. – Собственно говоря, мы и приятелями-то не являемся. Просто какое-то время он жил по соседству. Снимал частный дом у Дворядкиных. Ну и помогал мне кое в чем. Проводку починить, сантехнику наладить. Я, знаете ли, в таких делах не силен, вот и приходится просить соседей о помощи.

– А лодка пошла в счет оплаты соседских услуг, – заключил Крячко.

– Верно. Когда ему понадобилась лодка, он так прямо и сказал: пора тебе, Димон, расплатиться за мои услуги. Я не возражал. Три дня аренды лодки все равно стоят меньше, чем услуги сантехника и электрика.

– Расскажите о своем соседе все, что вам известно, – потребовал Гуров.

– Да что, собственно, случилось?

До Утихина наконец дошло, что он понятия не имеет, с какой целью явились к нему полковники с Петровки. Но, будучи гражданином законопослушным, он уселся на свободный стул и принялся выкладывать то немногое, что успел узнать о бывшем соседе за время его проживания в доме Дворядкиных. Сказать по правде, о человеке, которому так легкомысленно доверил свою собственность, Утихин знал довольно мало. Заехав в дом Дворядкиных, тот разрешил соседу называть его Харитоном, но Утихин сразу заподозрил, что настоящее его имя совершенно другое. На работу Харитон не ходил, на что жил, Утихин не знал, но денежки у него водились. Время от времени к Харитону приезжали приятели. Всегда на автомобилях с тонированными стеклами. Подъезжали к воротам, давили на клаксон, после чего выходил Харитон и открывал ворота. Гости не покидали салон до тех пор, пока он их не закроет. Глухой забор не позволял Утихину увидеть, кого именно принимает у себя его скрытный сосед. Как-то раз любопытство взяло верх, и при появлении очередной машины Утихин забрался на чердак и наблюдал за выгрузкой гостей.

Гости Харитона ему не понравились. Они привезли с собой целый винный завод, ящики выгружали минут десять. Похлопывали Харитона по плечу сплошь татуированными ручищами, а потом всю ночь орали блатные песни. Привыкший доверять людям, Утихин приписал соседу несуществующую добродетель. Он решил, что кто-то из родственников Харитона попал в передрягу, за что загремел за решетку, и, чтобы обеспечить тому сносное существование в тюрьме, Харитон вынужден время от времени принимать у себя представителей уголовной среды. По мнению Утихина, сам Харитон на уголовника похож не был. Вполне приличный мужчина. Слегка замкнутый, но в этом Утихин видел скорее достоинство, чем недостаток.

На вопрос, имелись ли у Харитона наколки или какие-то другие особые приметы, он ответил, что на пальцах Харитона имелось целых две наколки. Перстень с изображением знака доллара и еще один с изображением Андреевского флага. Он однажды даже спросил Харитона, почему тот на пальце Андреевский флаг носит, не из бывших ли он моряков? На что Харитон только рассмеялся, не объясняя Утихину, что его так развеселило.

А вот полковникам этого и объяснять не было необходимости. Обе наколки в виде перстней на пальцах носили люди, побывавшие на зоне. Перстень с изображением доллара обозначал, что у Харитона имелось по меньшей мере две ходки, а Андреевский флаг на самом деле означал осуждение за грабеж. Сообщение о наличии наколок заставило Гурова и Крячко поторопиться. Они распрощались с Утихиным, приказав ждать вызова в местное отделение относительно возврата лодки, и направились к его соседу Дворядкину. Дом соседа оказался запертым на замок, и никто не смог подсказать полковникам, где искать хозяина.

Пришлось возвращаться обратно в отдел. Информации по Харитону было недостаточно, но попытаться найти его среди бывших заключенных все же стоило.

Глава 7

На деле Харитон оказался тридцатилетним уроженцем Наро-Фоминска Гаджало Владимиром Степановичем, личностью весьма примечательной в уголовной среде. Татуировок в виде перстней могло быть и в два, и в три раза больше, так как его уголовная карьера началась еще на «малолетке», едва он достиг возраста, достаточного для несения ответственности. Хулиганство, мелкие кражи в магазине, драки в общественных местах – вот с чего начинал Харитон. Вроде бы мелочи, кто по молодости этим не грешил? Только вот случались эти мелочи так часто, что «обезьянник» в местном отделении полиции уже невозможно было представить без сидящего в нем Харитона.

А потом он связался с бандой, главарем которой был злобный и безбашенный парень по кличке Гик. Целый год Гик и его банда кружили по Москве, нагоняя страх на запоздалых прохожих, гоняя группы подростков и задирая вошедших в пору полового созревания девчонок, а между делом грабили прохожих. Сотрудники полиции понимали, что добром это не кончится, но прижать Гика им не удавалось. Сколько бы раз ни забирал его полицейский наряд, убедить потерпевших подать на него заявление полицейским не удавалось. Никто не хотел связываться с Гиком.

Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы не один случай, завершивший карьеру бандита. Случай произошел возле одного из московских ресторанов. На этот раз Гик разбушевался не на шутку. Его банда напала на пожилую пару, собираясь отобрать у них деньги и драгоценности. Но им помешали, группа парней вступилась за стариков. Гик бросил членов своей банды на парней, а те оказались не из простых. Это была группа бывших десантников, и подготовка у них имелась соответствующая.

Стоя в стороне, Гик наблюдал, как один за другим отлетают в сторону его «шестерки». Ему бы отступить. Отозвать своих бандюганов и убраться, но он все стоял и смотрел. В конце концов, не выдержал и сам бросился в драку. Один из десантников увидел, как сверкнуло лезвие ножа, и отреагировал мгновенно, метнувшись Гику под ноги. Тот полетел через голову, врезался в стену и обмяк. Десантник уже тянулся к ножу, выпавшему из рук Гика, когда на помощь главарю пришел Харитон. Он только что избавился от противника и отполз в сторону, чтобы передохнуть. Тут и увидел Гика. Оценив ситуацию, рванул к ножу, схватил его, на какую-то долю секунды опередив десантника, сжал рукоятку и поднялся.

Десантник пошел на него, но Харитон уже плохо соображал. Он набросился на парня и нанес ему восемь ножевых ранений. После этого выбросил нож, подобрал сумочку пожилой дамы, которую та от страха так и оставила на месте драки, забросил на плечо Гика и попытался скрыться. Уйти ему не удалось. Через два квартала его окружил наряд полиции. Под дулом автоматов Харитон сдался. К тому времени он уже знал, что спасает мертвеца: удар о стену размозжил Гику череп, отчего тот мгновенно умер.

Несмотря на то что главарь банды не выжил, а Харитон отправился в зону сразу за два преступления – вооруженный грабеж и нанесение тяжких телесных, – пришел он туда героем. Слух о том, как он, спасая кореша, бросился с ножом на матерого десантника, достиг зоны раньше Харитона, окутав его личность ореолом славы, а такого человека по приметам и по наколкам, да еще зная его «погоняло», в полицейской базе найти проще простого.

Уже спустя час после возвращения в отдел Гуров знал все о Владимире Гаджало. Все, кроме того, где его искать. Адресом регистрации Гаджало числился город Наро-Фоминск, поэтому Лев решил связаться с начальником Наро-Фоминского ОВД. Он выяснил, что после последней ходки Гаджало прошло одиннадцать месяцев, а согласно судебному решению, ему предписан административный надзор сроком до одного года. Гаджало обязан один раз в две недели отмечаться у местных правоохранителей, и, по словам участкового, обязанностью этой не пренебрегал.

За последний месяц Гаджало побывал в отделе уже дважды, и надежды Гурова на то, что удастся перехватить его, когда он в очередной раз придет отмечаться, растаяли, едва успев появиться. Ждать две недели до очередного визита – это слишком долго. Он выписал адреса всех мест, где, по словам участкового, чаще всего бывал Харитон, Гуров и Крячко отправились на обход. Наро-фоминских приятелей Гаджало пообещал навестить сам участковый.

Первую весточку о Харитоне Гуров и Крячко получили на третьем по счету адресе, в душном полуподвальном помещении, обозначенном на картах Москвы как питейное заведение «Раздолье». Появляться там полковникам было рискованно, так как хозяин «Раздолья» сам имел пару ходок и клиентов привечал все больше из уголовной среды. Тем не менее посетить распивочную было необходимо. В личном деле Харитона владелец подвального помещения значился подельником с последней ходки, а такие знакомства, как правило, самые крепкие.

В заведение можно было попасть, спустившись на три ступеньки вниз, протиснувшись сквозь узкий проход между двумя мрачно-синего цвета перегородками и справившись с целым водопадом цепей, закрывающих вход вместо двери.

– Хорошо, не додумались погоны нацепить, – спускаясь, прошептал Крячко, – а то бы и до первого столика не дошли.

– Не так уж тут и опасно, – прошептал в ответ Гуров. – Главное, виду не показывай, что тебе есть что скрывать, и все будет в порядке.

– Со мной-то точно будет, а вот у тебя на физиономии метровыми буквами написано: «Я – мент», – заметил Стас. – Тебе сколько вид ни упрощай, от налета Петровки не избавишь.

– Тогда скажи, что ты меня в заложники взял, – пошутил Гуров.

– Или в шпионы завербовал, – поддержал шутку Крячко. – Хочу, чтобы ты мне ментовские секреты раскрывал.

Беседуя, они дошли до барной стойки, где щуплый немолодой мужичок тер стакан сомнительной чистоты полотенцем.

– Чего надо? – бросив взгляд на Гурова, спросил он.

– Раньше этот вопрос звучал несколько иначе, – забывшись, начал Крячко. – Когда-то гарсон склонялся в почтительном поклоне и вопрошал: «Чего изволите?»

Щуплый мужичок отставил стакан в сторону, перекинул полотенце через шею и вдруг, совершенно неожиданно для полковников, начал расти. Гуров смотрел на то, как фигура мужичка становится все выше и выше, и никак не мог понять, как у него это получается. Но по звуку отодвигаемого стула догадался, что тот просто встал.

– Ох, прости, друг! – Крячко бросился исправлять положение. – Наверное, курнул лишнего, вот и торкнуло.

– Заткнись, – одними губами прошептал Гуров, но Крячко никак не мог остановиться. Превращение щуплого коротышки в гиганта сделало свое дело: Стас нес все, что приходило на ум.

– Ты, это, плесни нам чего-нибудь в стаканы. Сухотка задолбала. И похавать тоже навали. Мяса там, овощей. И Харитона позови, дело есть.

Щуплый не двигался с места. Он смотрел на Крячко печальным, сочувствующим взглядом и молчал.